Мне было двадцать три, когда я согласилась выйти замуж за Костю. Всё-таки он три года за мной ухаживал, родня на нас косо смотрела – что за семья без официальной регистрации?
Я сказала сразу – детей не хочу. Я человек творческий, пишу картины, увлекаюсь дизайном. Муза может подкараулить меня в любое время и в самом неожиданном месте. Художник должен быть свободным, чтобы творить.
Костя моё мнение разделял – ближе к тридцати, может, оба созреем до детей, а пока нам и так хорошо. Но по какому-то странному стечению обстоятельств в двадцать пять я узнала о беременности.
Для меня решение было очевидным – аборт. Ну не хотела я этого ребёнка, не готова была. Костя рассказал своей маме, свекровь моей. Начался прессинг.
Сначала кнут – я детоубийца, мне свыше послали такое счастье, а я не ценю. Потом пряник – каждый клялся и божился, что материнство для меня будет похоже на полёт бабочки, все мне будут помогать, а я не потеряю и грамма своей свободы, смогу вернуться к работе сразу, как только захочу.
Я повелась на эти обещания. Беременность протекала легко, роды тоже. Родился Митя. Первую неделю в нашей квартире суетились сразу две бабушки. Мне было велено восстанавливать силы, я по большей части лежала на кровати, куда мне приносили еду и ребёнка на кормления.
А потом начался Ад.
Первой из квартиры испарилась свекровь – возня с младенцем плохо сказывалась на её давлении, она устала. Потом у моей мамы начался дачный сезон – рассада и грядки были куда важнее, чем внук, за рождение которого она так боролась.
Я осталась одна с двухмесячным младенцем. Недосып, грязные волосы, пелёнки и подгузники – от всего у меня кругом шла голова. Муж всё чаще стал задерживаться на работе или вовсе оставался ночевать и своих родителей – там горячий ужин и спокойный сон, который был ему так необходим.
Когда должна была отдыхать и спать я – никого не волновало. Я же мать и теперь ребёнок – это всё, что должно меня интересовать. Несколько раз останавливалась у открытого окна в шаге от неизбежного.
Единственным моим помощником была подруга, которая, кстати, зная меня с детства, поддерживала решение об аборте. Она приходила ко мне при каждой возможности, забирала на прогулку ребёнка, чтобы я могла хотя бы пару часов поспать, не подпрыгивая от каждого шороха и кряхтения. Но даже в эти часы я подскакивала с кровати – мне казалось, что рядом плачет ребёнок.
Я действительно была на грани.
Не понимала, как могла позволить воспользоваться собой – сначала меня уговорили родить, а потом бросили один на один с ребёнком.
Меня трясло, когда мать рассказывала мне по телефону, как она растила нас с братом без стиральных машин и памперсов. Я больше не верила в обещания, что через полгода, год будет легче.
Прямо в день рождения Мити из кафе, где проходил праздник, я, прихватив заранее собранные вещи, уехала в неизвестном направлении. Отравив мужу короткое сообщение, я выключила телефон, и неделю не выходила на связь.
Всю неделю я просто отсыпалась на загородной базе отдыха, пила горячий чай и ела горячую еду тогда, когда хотела, а не когда выдавалась минутка.
Через неделю позвонила Косте – он был в ужасе. Умолял вернуться, обещал, что не будет больше задерживаться на работе, и будет во всём помогать. Но я только сказала, что подаю на развод и буду платить алименты.
Началась атака со стороны родителей. Снова кнут – как могла мать предать и оставить ребёнка. Потом снова пряник – все будут помогать, найдём няню и вообще, после года с детьми становится необычайно легко и просто.
Я больше не верила их словам. Однажды они уже пожертвовали моей жизнью ради своего желания иметь внука, что помешает им сделать это снова?
Общий враг в лице меня сначала сплотил наших родителей, они причитали над судьбой бедного ребёнка. А потом стали придумывать всё более изощрённые способы, чтобы перекинуть заботу о Мите друг на друга.
Перед самым разводом свекровь позвонила мне и сказала, что я сломала жизнь её сыну. Оказывается, он уже водил на стороне шашни и, если бы я забрала сына после развода, он бы построил новую нормальную семью. А с ребёнком на руках мужчине рассчитывать на скорую свадьбу не приходится.
Причём тот факт, что с ребёнком и без перспектив на личное счастье могла остаться я, почти бывшую свекровь не смущал. Тысячи женщин остаются одни, когда отцы их детей решают идти своей дорогой, но стоит одной женщине признать свою ошибку и уйти – она предатель и ирод.
Мои родители от меня отреклись, не смогли простить такое предательство – оставила им долгожданного внука, лишив возможности распоряжаться каждой минутой своей жизни.
Нас развели. Митю оставили отцу, хотя он всячески настаивал на том, чтобы меня обязали воспитывать ребёнка. Я плачу алименты, живу в паре сотен километров от сына. Общаюсь с ним по телефону, периодически мы встречаемся на нейтральной территории.
Этот ребёнок, которого я не хотела, на всю жизнь моя боль и вина. Но поступить иначе я просто не могла, иначе всё закончилось бы трагедией.
Я не прошу понимания и не пытаюсь оправдаться. Я приняла решение и считаю, что всё сделала правильно. Я лишь хочу сказать, что всегда нужно рассчитывать только на себя, делать выбор, который близок именно вам. Невозможно перешагнуть через себя, не навредив себе. Подумайте сто раз, нужны вам эти травмы, действительно ли вы готовы на жертвы.
Близкие, родные, друзья могут требовать от вас чего угодно, обещать бесконечную поддержку и помощь, но это не мешает им передумать и оставить вас наедине с вашими проблемами.
И да, я до сих пор не могу простить, что позволила переубедить себя. Я слишком хорошо себя знала.
