Здесь же: Стокгольмский синдром, треугольник Карпмана, «Рождественский подарок от папочки» и вселенная серийных убийц Балтимора.
Представьте, есть сладкая булочка Дилан (Ди, см. роман Стеллы Фракта «Рыцарь, красавица, чудовище, шут»), забитый мальчик с заячьей губой, который все детство был жертвой абьюза нарциссичной бабушки и одноклассников, который не верит людям, потому что они опасные и злые, испытывает дисфорию в собственном теле, из друзей у него только воображаемые.
Дилан привык, что с ним плохо обращаются, он убежден, что так и надо: ему все так говорят. Унижения, которые ему приходилось терпеть, не давая покоя ни дома, ни в школе, не оставили на нем живого места.
Ди по умолчанию воспринимает всех людей одинаково — одинаково настороженно. Если ткнут, обзовут, проигнорируют, обидят — больно, неприятно, но привычно; если же произойдет что-то из ряда вон выходящее, его психика воспримет это как яркую вспышку.
Представьте, что к Ди хорошо отнеслись — угостили лишним пирожком в столовой, пропустили первым в лифт, подняли его на льду зимой, когда он упал… Для него эти события — настоящая сенсация, удивление, приятное неверие, как от подарка на Рождество. К слову, подарки ему не дарили — и их он принимать не умеет, сюрпризы не любит, вообще все неизвестное, непонятное, непредсказуемое вызывает экзистенциальный ужас.
Так вот сладкую булочку приласкали (а на самом деле просто отнеслись по-человечески, естественно, как надо). Он в недоумении. Что происходит у собаки Павлова, когда рептильный мозг связывает воедино действие и результат, стимул и реакцию? Правильно, формируется условный рефлекс. На добрый жест выбрасываются гормоны, мозг считывает это и запоминает, как радость, как нечто хорошее — и потом хочет повторить.
Если вы не знали, у нас все так устроено. Когда нам приятненько (гормоны и физиологические реакции на, к примеру, присутствие человека или какое-то событие), мы запоминаем это и хотим повторить, чтобы снова было приятненько. Как лабораторная мышь, которая бьет лапой по кнопке стимуляции области мозга, отвечающей за приятность, не ест, не спит, и в итоге с пеной у рта погибает.
Сладкая булочка Дилан под действием гормонов (эндорфин, дофамин, серотонин и прочее наше любимое) испытывает хорошие чувства — и однозначно захочет повторить. Потому что радости в жизни мало, а мысль у него в тот момент одна: «А что, так можно было?».
И в следующий раз побежит делать ровно то же самое, что привело к приятненькому — если понадобится, и на льду поскользнется, чтобы снова подняли и отряхнули, такое вот суеверие. И даже не знаю, что лучше: что у него кейс воспроизведется или не воспроизведется.
Потому что в жизни все сложнее, чем просто подойти в то же время к той же тете в ларьке на остановке и купить те же сухарики на деньги, которые сэкономил, не заплатив за проезд. Не бывает в точности одинаковых разов — даже если все сделал по мануалу.
Если воспроизводится, Дилан будет думать, что это рецепт, инфа стопроцентов. Если не воспроизведется, будет рев, потому что усилий приложит он немало, а результат себя не оправдает.
Если мы говорим про кейс с рандомным человеком, который обратил на него внимание — ПРОСТО ОБРАТИЛ ВНИМАНИЕ И ПОСТУПИЛ ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ — то у Ди есть очень большой риск втрескаться по уши в этого случайно, абсолютно незнакомого, абсолютно любого по характеру, качествам и помыслам человека.
Пример: в «Рождественский подарок от папочки» Ганнибал Лектер, взрослый дядя, у которого есть шестнадцатилетняя дочь, похищает одиннадцатилетнего мальчика Уилла Грэма (которого обижает отец, плохие условия, жесть) — и сажает его в подвал на два месяца, чтобы у того поехал чердак на несколько градусов, чтобы он прочувствовал всю глубину экзистенциальных переживаний, страха, одиночества, чтобы потом его спасение было чудесным чудом и избавлением, от которого он бросится в руки и отдастся с потрохами ПЕРВОМУ ВСТРЕЧНОМУ.
Понимаете? Первому встречному. Кто спас. Тому, кто был рядом, когда был выброс гормонов.
В случае треугольника Карпмана, когда происходят игрища в ролях Спасатель-Жертва-Агрессор, жертва бегает от одного агрессора к другому, видя в агрессоре спасателя — потому что он вполне может наказывать другого агрессора, выставляя себя с хорошей стороны.
Поэтому я вас прошу, котятки, сладкие мои булочки, будьте бдительны и осторожны, не попадайтесь на психологические ловушки, отделяйте мух от котлет. Человек, который показался вам солнышком в окошке, может непреднамеренно или намеренно воспользоваться тем, что у вас было долгое затмение — и влезть вам в душу, поселиться в сердечке.
Любовь это прекрасно, но если вы Дилан, пожалуйста, в первую очередь, поверьте в одну простую штуку: вы прекрасны, вас есть за что любить, и вас можно любить просто так. У Дилана красивые серые глаза, красивое лицо — и до операции по исправлению губы, и после. Когда Дилан вырастет, будет красивым мэном с широкими плечами, все обзавидуются.
Разбитое сердце, вскрытую черепушку, разорванные нервы можно заштопать, залечить, будут шрамы и рубцы, и это нормально. Это не быстро, и это не безболезненно… Но сладкая моя булочка, Ди, помни, что твое сердце ценнее всего на свете, не дари его первому встречному, дари тому, кто отзывается не только на соблюденный рецепт и ритуал — а по-разному, на тебя в любом виде.
В подкасте про сериал «Ганнибал», алхимию, Тень и Эго, я упоминала основные закономерности Стокгольмского синдрома: ментальная модель стремится сохранить целостность, поэтому ищет объяснение, причину, по которой происходит жесть, насилие, ужасные вещи, убеждает себя в том, что вокруг безопасно, иначе фундамент провалится в тартарары.
В итоге психика выбирает оправдывать насильника, выбирает найти у него положительные качества, влюбиться, привязаться — чтобы дать себе ощущение причинности, завязать узлы закономерностей. Нехорошо, но как уж умеем. Это дает вам силы не умереть от разрыва шаблона, эта психологическая защита полезна в момент нанесения травмы — но когда наступает время лечить раны и ставить заплатки, узлы приходится развязывать, чтобы вернуться в объективную реальность.
Реальность, где арбузер — это нехороший человек; где жертва — это объект, над которым было произведено насилие, не виноватая, не жалкая, не слабая, никакая из «плохого» описания слова «жертва». Не нужно копаться в том, почему так произошло, вы найдете стопицот деталей, которые вас только запутают. Выбирайте то, что на пользу вашему здоровью: арбузера долой, вам — свободу и терапию, какао с маршмеллоу, обнимашки и любовь.
Любите себя, котятки, вы прекрасны. Выбирайте себя, всегда.
