Как и любое живое существо, большую часть времени мы меняемся на автопилоте. Наше тело растёт само собой – и так же само собой оно заболевает, выздоравливает и стареет. С первых минут жизни наш ум, повинуясь естественной склонности, жадно впитывает информацию о мире вокруг. Мы безотчётно учимся двигать руками и ногами, шевелить губами, разговаривать, держать ложку и вилку.
Где-то там, в глубинах психики и без всякого одобрения с нашей стороны у нас возникают эмоциональные ранки, а затем затягиваются и рубцуются – или же, напротив, начинают зудеть и нарывать. Даже если мы обращаемся к помощи знающего человека и он накладывает на ум те или иные швы, львиную долю работы всё равно выполняет наша бессознательная природа. Без её деятельного участия всякий врач становится бессилен.
Пока мы читаем строчку за строчкой, их смысл струйкой просачивается в сознание и оседает в нашей памяти. Слова расшифровываются до смыслов, а смыслы сопрягаются в длинные цепочки и рождают красочные каскады ассоциаций. Но как это происходит? Это не вполне ясно. Ясно, однако, что всё это делаем не мы, если понимать под «нами» сознательную часть человеческой психики.
Мы не имеем ни малейшего представления, что такое понять и как вообще этого можно было бы целенаправленно добиться. Мы лишь устремляем свой взгляд в определённом направлении, а затем смиренно ждём, дабы понимание осуществилось. Мы посылаем смутную просьбу в недра собственного мозга, и зачастую она получает положительный ответ.
Основная часть процессов и ума, и тела сокрыта во мраке. Они происходят совершенно автоматически, а сознание лишь помогает этой подспудной работе, вносит в неё коррективы и немного меняет траекторию.
Такой бессознательный автопилот есть наиболее распространённый подход к обучению. Мы оказываемся в ситуациях, приходим в соприкосновение с ними, и в ответ на уникальный набор сигналов среды наше тело и наш ум что-то подправляют и подкручивают. Согласно законам эпигенетики, одни гены в наших клетках включаются в работу, а другие выключаются. Без всякого спроса и даже оповещения наши нейросети образуют новые связи и расторгают старые. Как следствие, мы меняемся.
Бессознательный автопилот есть глубокоуважаемый и поразительно эффективный животный способ обучения. На протяжении большей части истории у него не было никаких альтернатив. Живые организмы были лишены развитого сознания, которое бы объединило все аспекты их нервной деятельности в некое панорамное целое. Они существовали как системы из относительно автономных механизмов, каждый из которых нёс вахту на своём маленьком участке и нисколько не интересовался обязанностями соседей.
Человек научился осторожно вмешиваться в работу унаследованного им автопилота. Мы наловчились целенаправленно ставить себя в те или иные ситуации жизни, чтобы запустить бессознательный процесс своих перемен по нужной нам колее. Люди поняли, что определённые наборы обстоятельств меняют нас вполне определённым образом и потому научились выискивать некоторые из них и избегать других.
Как оказалось, подобный подход работает ещё лучше животного. Он оказывает небольшую сознательную помощь этой несколько хаотической лавине из бессознательных процессов. Человек подключает гармонизирующие силы разума в помощь своим смятенным чувствам, силы кортикальной системы – в помощь лимбической. Все мы практически целиком состоим из свойств, знаний и навыков, которые были созданы благодаря сочетанию этих двух типов обучения.
Хотя в сравнении с чисто животным обучением человек и сделал большой шаг вперёд по части сознательности своих перемен, на этом пути возможно дальнейшее движение. Мы способны снять с автопилота ещё большую часть собственной жизни, ещё шире открыть глаза и пробудиться от довлеющего над нами лимбического сна. Это значит, взять дело роста в собственные руки с большим напором и смелостью.
Оказывается, вместо того, чтобы просто подводить себя к специфическим ситуациям, где мы меняемся по их милости и в силу наших автоматических механизмов, мы можем менять себя в желаемом направлении в любой ситуации. Где бы мы ни находились, мы сами способны создавать внутреннюю ситуацию за счёт врожденных способностей своего ума.
Этот шаг вперёд есть уже нечто нечеловеческое, поскольку столь высокая мера сознательного руководства жизнью всё ещё весьма нетипична для представителей человеческого рода. Понимавший это Ницше назвал бы её сверхчеловеческой. Будда, вероятно, назвал бы это освобождением, духовной практикой или медитацией.
Медитация есть целенаправленное использование врождённых способностей нашего ума для его познания, очищения и совершенствования. Это способ пробуждения внутренней опоры и повышения меры сознательности наших перемен, их точности и управляемости. Медитация и является тем самым методом победы над собой, предложенным Буддой, хотя как таковая она возникла намного раньше.
В действительности, практика медитации не есть нечто специфически буддистское или даже восточное. Она суть неизбежное следствие изо всех представлений о мире и о человеке, поскольку повсюду в нашей истории мы обнаруживаем потребность научиться всерьёз управлять своим умом. Именно к этому пониманию в конечном счёте и ведут все неисчислимые дорожки человеческих рассуждений в философии, религии и науке.
Конечно, не все мыслители делают этот вывод, но это лишь потому, что не все продвинулись в развитии своих собственных взглядов до той точки, где необходимость методичного совершенствования ума становится ясна как день.
Если вспомнить основную идею мировой философии, то медитация представляет собой её концентрированную практическую реализацию. Мы не только признаём, что можем работать с собой за счёт имеющихся у нас способностей. Мы формулируем конкретную методику и начинаем ей следовать.
Закономерно теперь задаться вопросом: насколько применимо сегодня то, что было создано тысячелетия назад? Можем ли мы отталкиваться в своих изысканиях от столь ветхой древности? Актуально ли всё это сейчас?
Пожалуй, медитация и правда есть абсолютно неактуальное занятие. Её неактуальность, впрочем, является веским доводом в её пользу. Медитация неактуальна, поскольку её ценность пребывает вне всякой зависимости от моды, веяний, личной истории каждого из нас и исторических обстоятельств за последние тысячи лет. Точно так же, к примеру, дело обстоит с математикой или физикой. Любое существенное знание всегда выходит за пределы различий между актуальным и неактуальным.
Человеческий ум в своей основе всё тот же, что и прежде. Нельзя даже сказать, что у людей современности есть какие-то особые преимущества по части доступа к нему. Все научные достижения и технологии эпохи направлены вовне, а не внутрь структуры ума. Они затрагивают его устройство лишь по касательной и ничуть не наделяют нас более совершенным доступом к самим себе, чем тот, который был у наших великих предков.
Вполне возможно, что многочисленные технологии и гаджеты скорее отвлекают нас от освоения того главного, что уже есть. Мы увлечённо создаём новые и новые электронные или химические костыли, напрочь забывая о необходимости освоить потенциал своих собственных ног.
Медитация учит тому, как встать на ноги и начать ходить самостоятельно. Она задействует врождённые способности человека управлять своим вниманием, восприятием, желаниями, потребностями, эмоциями и мыслями – вообще всеми актами нашего ума. По этой причине она всегда свежа и ценна и находится по ту сторону нюансов исторической и личной ситуации.
В ходе нашего разбора мы обсудили возможность перемен, необходимость перемен, их направление и то, как они в нас происходят. Теперь мы вплотную подбираемся к тому, как именно мы можем вершить их на намного более высоком уровне сознательности.
Медитации очищения: самадхи
Если мы хотим лучше управлять своим умом, есть одно совершенно неизбежное условие. Нам нужно научиться проводить время наедине с собой.
Но что это значит? Обычно, когда мы хотим провести время с собой, мы просто ищем себе развлечение и берёмся за какое-то интересное, но уединённое дело. Мы принимаемся читать книжку, записываемся на спа-процедуры или подолгу лежим на кровати с утра. На худой конец мы принимаемся обдумывать ход собственной жизни и предаваться грёзам и воспоминаниям.
Загвоздка состоит в том, что так мы вовсе не проводим время с самими собой. Мы не узнаём себя лучше, а различными способами стимулируем органы собственного ума и тела. В ответ на подобную стимуляцию ум производит всю ту же бесконечную киноленту, что и всегда. Мы опять сужаем своё внимание до того или другого кино, срежиссированного психикой, и не можем разглядеть в этой сумятице мыслей, реакций, образов и чувств самих себя.
Чтобы быть с другим человеком, нужно научиться скорее слушать и наблюдать, нежели говорить и что-то безостановочно делать. Требуется взять паузу в своей невротической экспансии вовне и проявить внимание.
Точно так же, чтобы побыть с самими собой, нам не следует создавать очередной поток мыслей о себе, браться за книгу или записываться на массаж. Нужно прислушаться к тому, что лежит под многочисленными слоями из мыслей и стимулов, что их вмещает, создаёт и ими управляет. Иными словами, требуется не узкий фокус внимания кинозрителя, погруженного в то или иное сновидение, а панорамный и предельно бодрствующий взгляд.
Что мы услышим, если перестанем шуметь и заглушать происходящее внутренней и внешней болтовней? Что мы увидим, если перестанем создавать фантазии, непрестанно образующие заслон на пути нашего взгляда? Медитация приглашает получить ответы на эти вопросы. Нужно перестать говорить и начать слушать. Акт говорения сужает наш ум и производит шум, который подавляет внимательность и не позволяет нам увидеть самих себя.
Очищение ума есть, следовательно, основа всякой медитативной работы. Невозможно строить что-то на заваленной мусором территории. Нам требуется освободить место для своей творческой деятельности. Мы должны понять, какой здесь грунт, с чем вообще мы имеем дело, что лежит там под завалами.
Мы должны научиться быть с собой взаправду, регулярно и долго. Нужно замереть, затаиться, обратиться в большой глаз и научиться не говорить и не производить лишних движений ума и тела. Тогда мы увидим, что именно показывает ситуация, если её не заглушать.
Ещё более важная причина необходимости очищения состоит в том, что достаточно убрать препятствия для движения, снять оковы, устранить конфликты и болезни, чтобы жизнь начала естественно развиваться сама собой. Во многих отношениях её даже не нужно куда-либо навязчиво подталкивать. Мы просто расчищаем площадку, осушаем ядовитые болота, перестаём отравлять воздух и почву – и там сами собой начинают расти деревья и цветы.
Но вот если мы гоним себя вперёд, не устранив предварительно препятствия, может случиться катастрофа. Мы набираем колоссальную скорость и не можем справиться с управлением, не можем проложить правильный маршрут, поскольку в наших системах есть существенные изъяны. Неврозы и омрачения ума вплетаются во все наши творческие предприятия и начинают как расти сами, так и разлагать их изнутри.
Следовательно, наша первая задача – это не пытаться создать что-то новое, а скорее увидеть то, что есть. Нам нужно расчистить свою строительную площадку. Если мы увидим, кто мы есть и каков наш ум, если мы устраним помехи своему восприятию и действию, то они придут в движение сами собой, повинуясь творческой природе жизни.
Когда мы делаем всё это сознательно и методично, мы встаём на путь медитаций первого типа – медитаций очищения.
В медитациях очищения возница разума развивает свою мускульную силу. Он упражняется в искусстве сохранять постоянную бдительность и своевременно натягивать поводья. Мы держим глаза открытыми и отсекаем лишние взбрыкивания коней и дребезжания колесницы ума, отказываясь подпитывать их энергией. Таким образом устраняется принудительный шум из мыслей, эмоций, волевых импульсов, а также разнообразные искажения и фантомы восприятия.
Основа медитаций очищения есть искусство осознанного недеяния. Это развитие нашей способности не делать того, что ум привык делать автоматически, неосмотрительно и в навязчиво-принудительной манере.
С нейробиологической точки зрения, в медитациях очищения мы тренируем силу своей разумной воли, а в особенности – способность дорсолатеральной префронтальной коры избирательно глушить сигналы из лимбической системы. В результате этого достигается прямой контакт с ситуацией.
Сам Будда не использовал никакого термина, который бы объединял в себе все медитации очищения. Самым близким словом в его лексиконе было, пожалуй, слово samādhi.
На языке пали и на санскрите оно означает «собранность», «покой», «концентрация», «внутренняя гармония». Этимологически же, samādhi происходит от глагольного корня sam («объединять», «сводить воедино») и sama («единство», «гармония», «слияние»).
В текстах Палийского канона, однако, самадхи не обозначало ни отдельной медитативной техники, ни какого-то их специфического набора. В большинстве случаев Будда понимал под ним просто одно из благих состояний ума, достигаемых в медитации, когда наш ум является собранным, очищенным и устойчиво концентрированным. В других ситуациях он использовал слово «самадхи» как общее обозначение для всякой медитации вообще (например, при формулировке Восьмеричного пути).
За века, прошедшие после смерти Будды, сложилась традиция называть самадхи особую группу медитативных техник. Здесь мы будем использовать это слово как синоним медитаций очищения в указанном выше смысле.
Медитации прозрения: випассана
Если мы хотим что-то поменять, сама логика вещей подсказывает нам всего лишь два общих способа. С одной стороны, мы можем расчистить территорию и создать тем самым условия для проявления своих естественных сил. Это и будет медитация самадхи. Она разбивает связи, вычищает лишнее, нарезает опыт мелкими кусочками, снимает слои реакций и искажений восприятия.
С другой стороны, мы можем задаться целью нечто добавить и создать что-то новое, причём на самом глубинном уровне. Это будет второй тип внутренней работы, медитация прозрения – випассана.
Палийское слово vipassanā состоит из двух частей. Во-первых, из приставки vi-, которая означает «сверх», «высший», «совершенный», «ясный», а также содержит смыслы «сквозь» и «через». Во-вторых, из глагольного корня -passanā, означающего «видение», «созерцание».
Випассана есть «совершенное видение» или «ясное видение», но это не пустой и пассивный акт наблюдения. Он является творческим. Випассана обнаруживает и устанавливает новые и глубинные единства внутри того самого опыта сознания, который был вычищен и нашинкован в мелкую соломку мечом самадхи вплоть до тончайших ощущений и мыслеформ.
Всякое созидание в уме есть некое новое прозрение. Такое тождество не должно нас удивлять, если вспомнить, что созидание всегда есть образование новой информационной связи. Информация организует умственную энергию и задаёт её движению определённое русло. Она придаёт энергии форму.
Все наши привычки, знания, восприятия, реакции и действия имеют информационную природу. С точки зрения нейробиологии, они содержатся в связях между нервными клетками. Следовательно, всякий акт глубинного и совершенного созидания, выковывающий новые информационные связи между явлениями и смыслами, есть акт прозрения.
Если самадхи отсеивает шум, то випассана создаёт новый сигнал. В ней достигается целенаправленное изменение информационной модели мира и, как следствие, нашей модели поведения.
В випассане мы подвергаем глубокому исследованию те или иные существенные явления жизни. Мы достигаем этого как с помощью понятий языка, так и бессловесными, интуитивными формами понимания. Это попытка взять в свои руки более сознательно то, что обычно происходит в нас на автопилоте или же в полуавтоматическом режиме.
Опять же, необходимо сделать оговорку, что Будда называл випассаной не какую-то отдельную медитацию или тип медитативных техник, а лишь определённый процесс в нашем уме и соответствующее состояние глубинного понимания. Как и самадхи, випассана не есть строго стандартизированное понятие, а потому в ряде случаев может трактоваться иначе, нежели здесь.
Естественно, самадхи и випассана, очищение ума и прозрение, не обособлены друг от друга, а тесно переплетены. Не случайно в текстах Палийского канона они обыкновенно упоминаются в паре. Понимание очищает, а очищение прокладывает путь для понимания.
Самадхи устраняет шум. За счёт этого она даёт возможность проявиться сигналу, создаёт условия для его возникновения, усиления и для прямого контакта.
Випассана создаёт и усиливает сигнал. За счёт этого она оказывает противодействие имеющемуся шуму и устраняет условия для возникновения того шума, который ещё не появился.
Как правило, практика самадхи важнее для развития ума, чем целенаправленная випассана, и это особенно справедливо на первых этапах нашей работы с собой. Дело в том, что как только нам удаётся устранить помехи для понимания и созидания, они начинают происходить совершенно спонтанно и интуитивно. Если вы очистите и подготовите почву, она в силу своей природы начнёт плодоносить. Так и состояния випассаны возникают в нас сами собой, без всякой выделенной медитации випассаны, и являются итогом методичного очищения ума.
Как и в случае со счастьем и мотивацией, наше понимание требуется в первую очередь освободить и предоставить ему пространство для естественного движения. Лишь в качестве последующей меры мы подталкиваем его вперёд и развиваем с помощью специальных техник.
Если попробовать определить различие между самадхи и випассаной с позиций науки, то можно сказать, что самадхи преимущественно работает с нашей бессознательной моделью взаимодействия с миром. Мы учимся гармонизировать лимбическую систему, управлять её потребностями и привычками и останавливать принудительные реакции ума.
Когда мы корректируем свой автопилот и повышаем меру его осознанности, исчезают разрушительные психические конфликты и иные лимбические препятствия для совершенствования нашей информационной модели мира.
Випассана, напротив, работает с информационной моделью мира не косвенно, а напрямую. Она высаживает на подготовленной почве ума новые семена и обильно поливает всходы.
В реальных медитативных практиках самадхи и випассана всегда сочетаются. Даже самая чистая самадхи содержит щепотку випассаны и не могла бы существовать без неё. Несмотря на такую совместность, природа обоих процессов весьма различна.
Более общие понятия, которым подчинены самадхи и випассана, есть дисциплина и понимание.
Суть дисциплины – в остановке, ограничении, устранении и очищении. Это усилие, с помощью которого мы отсекаем лишние статьи энергетических расходов и возводим плотины на путях, по которым наши силы разбегаются в разные стороны. В результате такого ограничения энергия ума, подобно водной стихии, с умноженной силой устремляется в оставшиеся русла.
Понимание, с другой стороны, прокладывает новые русла, но при этом не способно засыпать уже имеющиеся. Это значит, что умный человек может быть совершенно недисциплинирован. Он проложил сотни маршрутов для движения энергии ума, но не умеет управлять своей деятельностью.
Если нам недостаёт дисциплины, мы не в состоянии уменьшить число бессознательных и сознательных программ, которые расходуют нашу энергию. Воды ума бесконтрольно разбегаются в разные стороны и замыкаются в круги и петли. Они лишены единого творческого направления, а то и превращаются в смрадное застойное болото. Без постоянной помощи разумной воли наше понимание, сколь бы ясным оно ни было, просто не может реализоваться на практике.
Впрочем, и дисциплина без понимания оказывается бессильной. Дисциплинированный человек, лишенный ясного видения, обладает высокой мерой контроля за маршрутами своих внутренних сил. Его движение по жизни, однако, проходит как в тумане. Да, акты его ума организованы, но при этом они очень слабо информированы. Без надёжной опоры в знании наша деятельность устремляется по ложной траектории, а потому приносит скудные плоды и лишь способствует невежеству, страданию и разрушению.
Дисциплина и понимание идут рука об руку, точно так же, как и их прекрасные детища – самадхи и випассана. Медитация самадхи есть дисциплина на самом глубинном уровне. Это микродисциплина актов ума. Медитация випассана есть формирование понимания на самом глубинном уровне. Их сочетание составляет самое сердце духовной практики и является общим методом абсолютной победы над собой и миром.
Вне рамок
В одном из текстов Палийского канона к Будде подходит странник и завязывает с ним разговор. Страннику любопытно, каковы именно взгляды Будды на реальность. Чтобы прояснить их, он начинает приводить разные взаимоисключающие точки зрения. После озвучивания каждой из них он спрашивает: «Таковы ли взгляды Будды»? На каждый из вариантов Будда неизменно отвечает: «Это не мои взгляды», – и это кажется логически невозможным. Наконец, путник отчаивается и вопрошает:
«Обладает ли мастер Гаутама вообще какими-нибудь взглядами?»
На это Будда говорит: …
<…>
Получить доступ к полной версии статьи и подкаста
Канал в Telegram // YouTube // ВК // Поддержать автора
