- Лариса, доченька, прошу тебя, не делай этого! - плакала Инна Петровна. - Он же твой сынок, твоя кровиночка! Ну разве можно так поступать?!
- Мама я все решила, - раздраженно отвечала Лариса. - Если он родному отцу не нужен, то с какой стати я должна собой жертвовать. Я тоже хочу быть счастливой!
- О каком счастье ты говоришь? - всхлипывала мать. - Променять родного сыночка на какого-то мужика! Лариска, опомнись! Ты никогда себе этого не простишь!
- Все, не хочу больше об этом говорить! - злилась Лариса. - Я замуж выхожу за Сережу. А Сережа против, чтобы с нами жил Алешка. Да и с какой стати я должна заботиться об Алешке, пока этот козел будет со своей бабой развлекаться.
- Алешка не виноват, что у него отец козел! - крикнула на дочь Инна Петровна. - Да и с матерью Алешке не повезло. Бедный ребенок. И как ты можешь замуж выходить за человека, которому твой сын помешал? Нехороший он. Подумай, может не стоит замуж за него торопиться?
- Я все решила, - сквозь зубы ответила Лариса.
- Что толку тебе говорить, ты ведь все равно никого не слушаешь, - смиренно сказала Инна Петровна. - Привози Алешку ко мне и чтоб ни о каком детдоме я больше не слышала.
Лариса облегченно вздохнула - именно это ей и нужно было. То, что мама сама предложила Алешку забрать, означало, что денег на его содержание можно ей не давать. А если что, всегда можно будет пригрозить, что Алешку сдаст в детдом.
"Ай да Сережка, ай да продуман! Вот хорошо придумал!" - ликовала Лариса и шустро собирала вещи сына. Трехлетний Алешка радостно бегал по дому, собираясь к бабушке "в гости". Это он думал, что в гости...
Инна Петровна смотрела, с какой радостью Лариса отдавала ей Алешкины вещи и игрушки, обещая маленькому сынишке, что скоро приедет. Сердце бабушки разрывалось от жалости к внуку и злости на непутевую дочь.
- Не знаю, когда я тебя проглядела? - укоризненно качая головой, сказала Инна Петровна. - Как ты такой тварью бессердечной стала?
- Тебе что-то не нравится? - с вызовом спросила Лариса. - Я могу Алешку и в детдом отдать.
- Не надо, - ответила ей мама. - Только оформим все официально и езжай с Богом. Будь счастлива.
Лариса уехала навстречу счастью, радостно помахав рукой маме и сыну. Инна Петровна обнимала внука, а из глаз текли слезы. "Ну как же так?" - не понимала она дочь.
Первое время Алешка очень скучал по маме, плакал, ждал ее, спрашивал, когда она приедет. Но со временем тоска по маме прошла. Он просто знал, что мама у него есть, но она где-то далеко.
Инна Петровна делала все, чтобы внук рос в любви и заботе, но в то же время учила его быть ответственным и, не по годам, взрослым. Больше всего Инна Петровна боялась, что когда ее не станет, Алешка будет не готов к самостоятельной жизни. Потому и учила всему, чему могла.
Алешка вырос хорошим порядочным человеком. Теперь он стал заботиться о своей любимой бабушке. Отношения с матерью и ее семьей были прохладными. Он так и не смог простить ей предательства, хотя обида уже давно прошла. Лариса приезжала несколько раз со своей маленькой дочкой, но никогда не забирала его с собой. Алеша ни разу не был у матери в доме, не знал, где и как они живут. Эта была семья, куда вход ему был закрыт. Из скудных разговоров он только знал, что новый муж мамы ведет разгульный образ жизни, поднимает руку на мать, но она от него уходить не хочет, потому что любит его.
И вот, спустя двадцать лет Лариса приехала со своей дочкой и стали требовать свою долю причитающегося им наследства, то есть от части дома, в котором живут Инна Петровна с Алешей.
- Ты что, Ларис, совсем ополоумела? - возмущенно спросила Инна Петровна. - Какая доля? Я вообще-то еще живая!
- Мне деньги нужны! Срочно! - начала кричать на мать Лариса. - Ты мне и так ничем не помогала, так хоть законную долю отдай!
- Нет у тебя никакой доли, наглая твоя морда! - крикнула на дочь Инна Петровна. - Я дом Алешке подписала. Ты и так его обидела. А тебе сколько ни дай, сколько ни делай - быстро все забываешь.
- Бабушка, а почему весь дом Алешке? - возмутилась Наташа, дочь Ларисы. - Я ведь тоже твоя внучка. А почему мне ничего?
- А потому что ты с мамой и папой живешь, они пусть и думают о твоем будущем, - ответила ей Инна Петровна. - А Алешка со мной живет, потому что ни твоя мама, ни, тем более, папа о его будущем не позаботятся.
- А с какой стати они должны о его будущем заботиться, если он папке не родной? - с детской непосредственностью сказала Наташа.
- А для меня он самый родной, - ответила Инна Петровна. - И вообще, чтоб больше я не слышала разговоры о наследстве. Вы ничего от меня не получите.
- Тебе всегда было на меня наплевать. Я на тебя в суд подам! - сказала Лариса, направляясь к выходу. Наташа пошла вслед за матерью и уже перед самым выходом сказала:
- Правильно папка сказал, что у этой старой мразотины совсем мозгов нет.
- Чтоооо?! - опешила Инна Петровна. - А ну-ка пошли вон отсюда, негодяйки! И чтоб ноги вашей в моем доме не было!
Лариса с Наташей быстро выскочили из дома, громко хлопнув дверь. Во дворе им встретился Алеша, который шел с работы. Увидев мать с сестрой, он поздоровался с ними, но в ответ услышал от разъяренной матери:
- Ненавижу! Всю жизнь мне испортил! Лучше бы я тебя в детдом сдала!
А Наташа презрительно посмотрела на него и, задрав голову, пошла вслед за матерью. Алеша растеряно смотрел вслед матери и сестры, не понимая, в чем он на этот раз виноват. Понял он только тогда, когда пришел домой.
- Алешенька, послушай, - сказала ему бабушка. - Здесь все документы на дом и землю. Они твои. Дарственную на тебя я оформила еще несколько лет назад. Ты - мой единственный наследник.
- Бабуль, ну что хоть ты, какое наследство!- испуганно воскликнул Алеша. - Мне ты нужна, живая и здоровая!
Алеша обнял бабушку и с улыбкой продолжил:
- А то кто мне яишенку по утрам будет жарить? А детей моих кто будет учить огород сажать? Помнишь, как ты меня учила морковку сеять, а когды ты отвернулась, я взял и все семена в одну лунку насыпал. Красиво потом взошли. Одной большой кучкой. А помнишь, когда ты попросила укропчика нарвать, а я тебе морковную ботву принес?
- Помню, - засмеялась Инна Петровна. - Ты - самое лучшее, что есть в моей жизни. Я самая счастливая бабушка!
