«Симбиоз» от греческого «symbiosis» – «совместная жизнь». Есть несколько типов этой совместной жизни.
Мутуализм (взаимно-выгодный) – тип отношений, когда оба организма, живущие в тесной связи друг с другом, заинтересованы друг в друге.
Комменсализм (буквально «у стола», «за одним столом») – связь, при которой одному участнику хорошо, а другому ни вреда ни пользы, то есть он не заинтересован в этой связи. Например, дерево и лишайник.
Паразитизм – в такой совместности одному выгодно присутствие другого, а другому, наоборот, эта связь наносит вред. Очевидно, что симбиотические отношения всегда основаны на заинтересованности хотя бы одного из участников этой связи.
Жизнь любого человека начинается с симбиоза. Теснейшая физическая и эмоциональная связь с матерью является очевидным условием выживания любого маленького ребенка. Преждевременное прерывание таких симбиотических отношений может крайне негативно сказаться на физическом и психологическом здоровье малыша.
Но если этот период протекает правильно, спокойно и гармонично, то ребенок «достраивается до целого», обретая базовые психологические опоры для постепенного отсоединения от матери. Не будем останавливаться на этом процессе подробно, скажем лишь, что «первичные узы» являются важнейшим и необходимым этапом развития и становления человека.
Пока речь идет о физиологии, нам легко принять все эти рассуждения. Однако как только мы входим в поле психологии, тут начинают возникать вопросы.
Симбиоз – это хорошо или плохо? Разве мать не должна эмоционально, психологически быть в контакте с маленьким ребенком, даря ему тепло и внимание, любовь и ласку? Разве подросток не нуждается в опеке и контроле, разве можно дать ему свободу и независимость, к которым он абсолютно не готов?
Вопросы совершенно резонные. Мы уже говорили, что симбиоз является необходимым этапом становления тех или иных функций ребенка, однако его нельзя путать с отношениями, построенными на любви.
Но для этого взрослый должен быть действительно взрослым, а не замаскированным ребенком тридцати или более лет, ведь психологическая сущность симбиотических отношений сводится к эгоцентрическим мотивам каждого из его участников. Один хочет для себя одного, другой – другого, каждый хочет своего!
По моим наблюдениям, в симбиозе нет настоящей духовной совместности, подлинной близости двух людей, основанной на любви, а не на контроле, на уважении, а не на зависимости, на свободе, а не на страхе.
К отношениям, построенным на любви, можно отнести глубокое христианское понимание связи не только между Богом и человеком, но и между людьми, по‑настоящему любящими друг друга, – «нераздельно и неслиянно».
В симбиозе же, наоборот, все «раздельно и слитно». Сливаются эгоцентрические потребности людей, в результате другой начинает восприниматься как средство от собственной беспомощности, от страха одиночества, от тревоги перед миром или как средство самоутверждения.
А разделение в симбиозе происходит в пространстве общих человеческих ценностей, личностных устремлений и предельных смыслов, то есть в той сфере, за которую ответственна личность человека.
Все те высокие качества личности, которые и делают человека человеком, – альтруизм, сострадание, способность забыть о себе во имя другого и его интересов – все эти качества не могут развиться в симбиотических отношениях, в которых каждый по‑своему заинтересован, однако каждый по‑своему страдает. Такая двойственность всегда сопровождает психологический симбиоз.
Задача взрослых состоит в том, чтобы сначала преодолеть ту часть себя, которая толкает к выстраиванию симбиотических отношений, где каждый из участников достраивает себя до целого за счет другого. Взрослым легче подняться над собой, преодолеть свой эгоцентризм, а потом и подняться в любовь.
Я расскажу вам одну историю.
Жил‑был молодой мужчина, была у него семья, любимая жена и маленькая обожаемая дочка. Он много работал и заработал наконец‑то денег на первую в жизни хорошую машину. Преисполненный радости и гордости, он подъехал на ней к своему дому. Жена и дочь спустились вниз, чтобы разделить с ним радость. Пока взрослые разговаривали о достоинствах красавицы‑машины, девочка исчезла из вида.
Родители были спокойны, они слышали, как она шуршала камушками где‑то очень близко. И вот из‑за капота показалась милая кудрявая головка.
«Папа, – с ангельской улыбкой сказала девочка, – пойдем, я тебе кое‑что покажу!» Она взяла папу за руку, повела его вокруг новенькой блестящей машины и остановилась с противоположной стороны. Папа посмотрел туда, куда показывала пальчиком его любимая дочка, и остолбенел! На свежей сверкающей бежевой краске было нацарапано маленьким камушком: «Папа! Я тебя люблю!»
Девочка очень любила папу, поэтому она постаралась нацарапать эту надпись тщательно, так, чтобы ее было видно. И ее действительно было видно! Я думаю, вы можете представить, что чувствовал этот счастливый обладатель нового автомобиля! Много разных мыслей пронеслось в его голове, но он действительно очень любил свою дочь и, собравшись с силами, он все же выдавил из себя слова: «Я тоже тебя очень люблю».
Эта замечательная мужественная реакция отца была продиктована исключительно любовью к дочери, а не досадой, обидой или злостью, которые были бы психологически оправданны в этой ситуации. Это был альтруистический шаг, продиктованный интересами ребенка, а вовсе не собственными переживаниями.
Всегда ли интересы ребенка превалируют над нашими интересами? Всегда ли любовь к ребенку побеждает симбиотическую зависимость и печально известный родительский эгоцентризм?
А как насчет брака: всегда ли он строится на любви, или по большей части на симбиозе?..
Н.В. Инина
ХРИСТИАНСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ И НАУКА
