Этим летом в силу вступит закон о вине, разработкой которого российское виноделие занималось 27 лет. Мы поговорили с российскими виноделами и экспертами рынка.
18 декабря Госдума приняла в третьем чтении Федеральный Закон № 468 «О виноградарстве и виноделии в Российской Федерации». 23 декабря его одобрил Совет Федерации. 28 декабря закон был подписан президентом и опубликован. Он вступит в силу через 180 дней после публикации, 1 июля 2020 года. Большая часть населения нашей страны знает об этом законе лишь то, что он защищает рынок вина от подделок. Те, кто в теме поглубже, знают, что отныне вино из балка не будет считаться вином. Этому был посвящен показанный по телеканалу «Россия 1» 27 октября фильм нового главы Совета виноградарей и виноделов России Дмитрия Киселева «Хватит травить народ».
Однако импортные виноматериалы – лишь один подпункт в Федеральном законе, занимающем 120 страниц. Помимо него установлены десятки новых переменных, которые в корне поменяют условия работы всей отрасли. Среди наших виноделов есть те, кому новый закон будет на руку, но есть и те, кому в нынешнем виде он усложнит работу. Возможно, в весеннюю сессию Дума успеет принять поправки, которые сейчас разрабатывает СВВР, чтобы смягчить некоторые правила, прописанные в документе.
Чтобы обсудить все «за» и «против», мы связались с большинством ключевых для отрасли хозяйств. Как и ожидалось, мнения виноделов разделились: те, кому нововведения не сулят особых сложностей, откликнулись быстро. Среди хозяйств, чья судьба нас особенно интересует, были и те, что отказались давать комментарии, например «Абрау-Дюрсо», «Золотая Балка» и «Усадьба Дивноморское».
Принятие закона вызвало много полемики в профессиональных кругах, и неудивительно, что некоторые хозяйства пока осторожничают с публичными выступлениями. Мы желаем процветания всем без исключения винодельням и будем следить за их судьбой. Ниже мы публикуем комментарии виноделов и экспертов, которые не постеснялись поговорить с SWN на эту животрепещущую тему.
27 винтажей истории
Первую редакцию российского закона о вине обсуждали в 1993 году на научно-техническом совете во всероссийском НИИ виноградарства и виноделия в Новочеркасске. Тогда еще не было СВВР, а организация, объединявшая наших виноделов, называлась ОАО «Росвиноградвинпром». Первые попытки урегулировать производство вина в России увенчались созданием Федерального закона 171 «О госрегулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции». До сих пор винной отраслью в нашей стране управлял именно этот документ, который заодно регулирует рынок пива, водки и другого крепкого алкоголя.
В 2001 году появился Союз виноделов и виноградарей России, и он бросил все силы на разработку новых норм регулирования в винной отрасли. Его поступь, однако, была медленной и тяжелой. В 2013 году благодаря титаническим усилиям тогдашнего председателя СВВР Бориса Юрьевича Титова вино признали сельскохозяйственной продукцией, и оно стало подотчетно Минсельхозу. Это был большой шаг вперед, но отечественным вином все еще управлял «водочный» ФЗ-171.
После присоединения Крыма и иностранных санкций вопрос импортозамещения встал максимально остро, и законотворческие органы уже всерьез озаботились созданием отдельного «винного» ФЗ. В июле 2017 года в Госдуму внесли законопроект о развитии виноградарства и виноделия. В октябре того же года он прошел первое чтение, но дальше завис. Президент СВВР Леонид Попович рассказывает: «Когда мы готовили изменения в ФЗ-171 в предыдущей редакции, мы около трех месяцев сидели, сутками обсуждая каждое слово, выстраивая идеальную систему, но каждый раз сталкивались с противоречиями».
Казалось, мы никогда не сдвинемся с мертвой точки, но внезапно в конце ушедшего года указом президента был принят первый в новейшей истории России закон об отечественном виноделии. По словам эксперта по росвиноду Дмитрия Ковалева, для нас он так же важен, как для Франции закон о защите вин от подделок, принятый 14 августа 1889 года и впервые рассмотревший вино как «продукт брожения свежего винограда или виноградного сусла». Но закон пока сырой, чтобы отрасль заработала всем на благо, требуются доработки. Успеют ли их внести до первого урожая – пока загадка.
Павел Швец
Владелец хозяйства Uppa Winery
У нас 12,5 га участков, с них мы собираем урожай для всех наших вин – тихих и игристых. Мы никогда не покупали виноматериал и всегда были абсолютно честны с тем, что пишем на этикетке, поэтому на нашем предприятии новый закон никак не отразится. Вина низкого ценового сегмента, сделанные не из российского винограда, скорее всего, уйдут, и это очень хорошо. Наверняка отношение потребителей к российскому вину станет более позитивным: заложено начало для формирования каких-никаких терруаров и стилей. Потребителям станет понятно, какое вино делают на Кубани, какое в Ставрополье, а какое, например, в Долине Дона.
Тем не менее есть один негативный момент. По существующим нормам теперь можно выращивать виноград в одном субъекте федерации, а сбраживать – в другом. Это очень плохая новость для Севастополя. Пять лет мы вместе с правительством и законодательным собранием города разрабатывали отдельную отрасль виноградарства и виноделия федерального назначения под названием Севастополь. Существующий закон превратил эти усилия в ничто. Мы занимались созданием практически аппелласьона, в рамках которого в одном субъекте федерации должен был происходить полный цикл производства. На сегодняшний день я не вижу в этом смысла: границы между Севастополем и Республикой Крым с точки зрения виноделия теперь размыты. Это выгодно для тех предприятий, у которых имеются активы в обоих субъектах, но для Севастополя, как самостийного винодельческого региона, это огромный шаг назад.
Леонид Попович
Президент Союза виноделов и виноградарей России
Во-первых, своим появлением закон подтвердил, что виноградарство и виноделие – целостная отрасль. Мы можем надеяться, что когда-нибудь производство винограда и вина будет контролировать один орган власти. К этому мы идем с 1995 года, с момента принятия ФЗ-171, в котором вино было названо «алкогольной продукцией».
Кроме того, закон направлен на то, чтобы убедить винный бизнес: главным для государства становится продукт, сделанный из российского винограда. Закон абсолютно ясно дает инвесторам понять: «Не бойтесь, входите в эту отрасль, и отобьете свои вложения через 7–8 лет, когда вино от первой посаженной лозы дойдет до полки. Государство будет внимательно следить за тем, чтобы продавалось именно ваше вино».
Разумеется, в качестве, так сказать, баланса, появилось некоторое количество новых контрольных функций. Безусловно, бизнесу они не очень нравятся. Конечно же, те пережимы, которые мы сейчас видим, будут постепенно исправлены. Мы очень надеемся, что государство сбалансирует все недостатки в подзаконных актах, которые готовятся уже сейчас. Нормы нашего закона будут преломляться, когда кто-нибудь из отрасли набьет шишек. Ему будет больно, и он будет очень громко кричать. Когда его крик услышит государство, нормы будут откорректированы. Принятие закона – очень важный шаг, теперь будем искать в нем слабые места и рихтовать.
Многие сейчас кричат, что закон предусматривает субсидирование только посадки на российских саженцах. Если почитать внимательно, то в двух местах из четырех, где упоминаются посадочные материалы, формулировка такая – «преимущественно отечественные саженцы». Мы это обсуждали с Минсельхозом, и он прекрасно понимает, что сейчас в первую очередь нужно построить достаточное количество питомников, и вот такая формулировка позволяет нам получить это время. Никто не запрещает в этот период использовать другие посадочные материалы.
Что касается прописанной в законе возможности собирать виноград и винифицировать его в разных субъектах федерации, не вижу здесь ничего плохого. Насколько я знаю, в Австралии виноград перевозят до 3 тысяч километров. Как вы думаете, если мы виноград из Ростова винифицируем в Дагестане и сделаем вино, которое получит 100 баллов от Паркера, разве это будет плохо?
Мы очень любим севастопольских виноделов, но их доля в отрасли составляет несколько процентов. Они еще не доказали качеством своей продукции, что могут что-то диктовать российскому виноделию. У нас восемь регионов, и в каждом у местных виноделов есть собственное мнение. Они ведь как художники: каждый считает, что лучше всех знает, как создать шедевр. Мы готовы выслушать всех, но то, что записано в нормах закона – это всегда поиск компромиссов. Это консенсус, который позволит всем комфортно работать.
Михаил Николаев
Владелец хозяйств «Лефкадия» и «Саук-Дере»
Для нас этот закон по сути ничего не поменяет, мы никогда не работали с балком. Географическое происхождение теперь будет связано не с местом произрастания винограда, а, скорее, с юридическим адресом предприятия, то есть невозможно бутилировать ЗГУ «Кубань» в Ростовской области и ЗНМП «Долина Лефкадия» в Даманке, хоть она прямо за технической границей ЗНМП.
Интересно, как отреагируют на новый закон магазины и рестораны. Запретят ставить «не вино» на полку и в карту или проведут такое же разделение, как с сыром и сырными продуктами? Нужно будет научиться работать с системой возврата акциза (учитывая вина уровня ЗГУ). Нужно будет смириться с тем, что вина, сделанные до 2017 года, останутся как вина ГН (географические наименования. – Прим. ред.), то есть чтобы этикетировать старые винтажи, мне придется получать и лицензию на ГН, и лицензию на ЗГУ.
Артур Саркисян
Винный эксперт, автор гида «Российские вина»
Самая правильная и важная вещь в этом законе – сам факт его принятия. Это признание: вино – не водка и нуждается в самостоятельном регулировании. Действовавший для винного рынка закон, написанный для борьбы с левым спиртом и поддельной водкой, нанес в свое время большой ущерб не только российскому вину, но и рынку вообще. Сейчас эта ситуация наконец изменится. Очень важно, что авторы закона признают необходимость в его доработке. Уверен, в ближайшие полгода текст документа серьезно поменяется.
Теперь о том, что нуждается в корректировке. Во-первых, это использование наименований типа «херес», «портвейн». В России достаточно своей винной географии и традиций. Не вижу никакого смысла держаться за зарубежные названия, принижая таким образом исторические бренды «Ливадия», «Массандра», «Коктебель», «Кизляр», «Дербент», «Геленджик» и другие.
Во-вторых, не понятен акцент на гибриды в приоритетных направлениях выращивания сортов винограда. В России есть интересные селекционные сорта, некоторые признаны в Европе, но их очень немного. Хотелось бы избежать злоупотреблений, когда виноградники ради получения субсидий вместо качественного посадочного материала закладываются откровенным мусором – сортами, не имеющими никаких перспектив для качественного виноделия.
Хотелось бы, чтобы базовым для российского виноделия стал принцип контроля качества вина по происхождению. В России только начали складываться винные регионы, изучаться и развиваться терруары. Закон должен создать базу для их развития.
Олег Репин
Винодел и владелец проекта Oleg Repin
Закон, конечно, еще сырой, многое необходимо дорабатывать, но, на мой взгляд, самое важное то, что законодательно закреплено понятие «российское вино», и теперь нельзя использовать балк для производства вин из России. Я не сторонник запретительных мер: пусть вина, произведенные из импортных материалов, будут на рынке, только не нужно писать, что это российский продукт!
Игорь Самсонов
Владелец Esse/Kacha Valley
Для нас никаких репутационных рисков этот закон не несет, мы работаем на своем винограде. В зависимости от года мы можем закупить 10-15% винограда, но не в других странах, а здесь же, в Крыму и Севастополе. В 2020 году вступает в плодоношение 42 га наших молодых виноградников, и мы сможем вообще отказаться от закупки винограда на стороне.
К сожалению, качественных подвижек по категориям ЗГУ/ЗМНП закон не предусматривает. В его рамках много говорится о налоговых вычетах при производстве вина из российского винограда, на днях было письмо с разъяснением от ФНС, но пока мало конкретики в сроках и цифрах.
Некоторые цены на вина базовых линеек мы с января скорректируем на рост ставки акциза. Думаю, сконцентрируемся на создании и продвижении вин ВЗМНП «Долинное. Долина реки Кача», в том числе и в демократичном ценовом сегменте. Первые шаги в этом направлении уже сделаны.
