Треугольники любовной жизни не редкость и даже банальны в биографиях. Особенно у людей творческих.
Супруги Брик и Маяковский, Бунины и Галина Кузнецова, супруги Дитрих - Марлен и Рудольф Зибер, и Ремарк, и Тамара (постоянная подруга Рудольфа).
В своей книге «Моя мать Марлен Дитрих» Мария Рива подробно рассказывает о совместных путешествиях, кризисах и моментах счастья звездной семьи. В которой никогда не было меньше 4-х взрослых.
Необычные союзы ярким пятном выделяются на фоне традиционных пар. Так или иначе каждый думал, а как это? Как они это делают? Если вместе, то как договариваются? Если порознь, то кого любят меньше?
Тут хочется уточнить: но спросить-то особо не у кого. Мало кто может похвастаться друзьями писателями (художниками/музыкантами) с двумя женами поэтессами. Трио, как ни крути, редкость, в отличии от любовников и любовниц. Это семейная жизнь, а не партия в шахматы на двух досках с тайными встречами и смс-ками из душа.
Часто сводят к тому, что все это придумали мужчины, чтобы узаконить измену.
Хотя, на практике, что не стесняясь показывают в сериалах, например в нашумевшем «Почему Женщины убивают» чаще всего «договариваются девочки».
Ещё одно предположение, что непривлекательный богатый муж содержит жену и ее любовника, а иначе его самого в мир интересных и веселых не допустят.
Тема волнительна, как французская Ривьера – грезят многие, достигают единицы.
Многих пугает вопрос:
-Как можно выдержать, когда твой любимый (мая) физически любит кого-то, да ещё на твоих глазах?
Введён в обиход новый термин - полиамория. В принципе именно то, что было в Древней Греции и Древнем Риме. Достаточно посмотреть сериал «Гладиаторы» или почитать «Таис Афинская» Ивана Ефремова.
Оказывается, моногамная семья не имела большой популярности до определенного исторического периода.
Мы привыкли считать, что это самый удобный матримониальный способ жизни.
Но так ли это на самом деле?
Почему по сей день самым выгодным способом явки семьи на публике является традиционная гетеросексуальная пара, а третий (даже многим известный «законный» партнер) скромно стоит в стороне, скрываясь от излишней публичности. Как Галина Кузнецова на вручении Бунину Нобелевской премии.
Считается, что растить детей в стандартной паре 1 мужчина + 1 женщина = оптимальный результат.
Но так ли это на самом деле?
Разве не доказывают обратное многочисленные примеры в истории?
Мы с упоением смотрим сериалы о жизни людей Востока - «Золотой век», к примеру. В романе, «Роксолана» Павла Загребельного, по которому и создан сериал, подробно описывается картина семьи султана Сулеймана и его женщин. Устройство гарема, отношения жен и господина, невероятно сложное, но вполне оправданное историческими обстоятельствами, явление.
Есть ещё «Цветы сливы в золотой вазе», автор: Ланьлинский насмешник, бытописательный роман о китайском многоженстве, считавшийся эротическим в СССР. Один муж и четыре жены, уживающиеся под одной крышей, с переменным успехом.
Полтора века тому назад и российская действительность не была столь однополярной. В семьях русских дворян дети росли в окружении нянек, гувернанток, прислуги, многие из них участвовали в ежедневной жизни на правах членов семьи, играли вполне понятные роли.
Отношения были непростые и человеку 21 века довольно трудно представить, как это происходило в реальности. Когда помещик с женой пили чай в гостиной, а на лугу законные дети помещика играли с очень похожими на них девочками и мальчиками из крестьян.
Чего стоят сложносочиненные семьи Юсуповых, Панаевых и др.!
Но результаты гаммы чувств и формата мышления того воспитания, мы получили в виде произведений литературы и живописи, философии и научных открытий.
Почему установки традиционной семьи защищают так яростно даже те, кому в них некомфортно? Если верить Алексею Учителю в картине «Дневник его жены», то Иван Бунин неиствовал: «Это противоественно!», - кричал писатель вслед уходящей парочке Марго и Галине - любовнице, с которой он и жена Вера долгое время жили под одной крышей.
Согласитесь, в этом есть что-то глубинно-собственническое, отрицающее свободу другого, горячо любимого. Не противоестественно ли осуждать и упрекать за личную боль потери исключительности? Не будет ли более цивилизованным принять, а если невыносимо сосуществовать, уйти, и жить согласно своим принципам, не отрицая многоликость жизни и семьи в частности?
Возможно, ответы на эти вопросы заключены в самом процессе поиска личного рецепта счастья, поэтому стоит экспериментировать, примеряясь к умозаключениям сурового классика Л.Н. Толстого:
«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастна по-своему», но не забывая прислушиваться и к более демократичному А.П. Чехову:
«Я понял, что когда любишь, то в своих рассуждениях об этой любви надо исходить от высшего, от более важного, чем счастье или несчастье, грех или добродетель, в их ходячем смысле, или не нужно рассуждать вовсе".
Анастасия Розанова
