Как известно интернет, в отличие от парламента — место для дискуссий. Иногда даже жарких и оживлённых. Нередко — на научные темы или на темы, претендующие на то, чтобы быть научными. И зачастую участники этих дискуссий очень слабо представляют себе, а есть ли вообще смысл у дискуссии, в которую они ввязались? Как ни странно, учёных и философов, в отличие от спорщиков из интернета, занимал вопрос, а являются ли, собственно, научными их теории? Как отличить научную теорию от псевдонаучной, маскирующейся под науку? Философы, со свойственной им глубокомысленностью, обозвали этот (не)простой вопрос умным термином «проблема демаркации» и принялись искать на него ответ. И как это ни необычно для философов, нашли. И назвали его «Принцип фальсифицируемости».
Что такое «фальсифицируемость» и откуда она пошла?
Принцип фальсифицируемости при всей «заумности» его названия и названия решаемой им проблемы, весьма прост.
Теория или гипотеза, претендующие на научность, должны быть принципиально опровержимыми. Должен существовать реальный или мысленный эксперимент либо эмпирический факт, который может показать ложность гипотезы.
Впервые этот принцип сформулировал британский философ и социолог Карл Поппер в 1935 году, в своей работе «Логика и рост научного знания».
Принцип вовсе не требует реальной, физической здесь-и-сейчас, осуществимости эксперимента, важна только его принципиальная представимость. На первый взгляд принцип кажется парадоксом: выходит, чтобы быть научной, теория должна быть… неверна? Парадокс, однако, кажущийся — эксперимент вовсе не обязательно даст результат, который фальсифицирует теорию, факт, который её опровергнет, может не иметь никакого отношения к нашему миру. Но такие эксперименты или факты должны существовать обязательно, иначе теория просто бессмысленна и бесполезна, она ни о чём. Почему?
Ну и зачем всё это? Теория верна, потому что она всесильна!
Да потому, что ценность науки вовсе не в объяснении мира. С задачей объяснения, рассказа о том, как устроен мир, прекрасно справляется, например, миф. Разве античные мифы не рассказывают о происхождении мира и его прошлом? Рассказывают, и древних греков и римлян мифы в качестве объяснения устраивали. Ценность же именно научной теории/гипотезы не просто в объяснении мира, а в возможности делать предсказания (разумеется, в рамках применимости теории — глупо требовать от законов Ньютона предсказания поведения вашей собаки). Ну или хотя бы высказывать негативные утверждения, то есть давать понимание того, чего не может случиться.
И тут начинается самое интересное. Представим себе теорию, которая может объяснить всё. То есть вообще всё. Бросили камешек, он пролетел по параболе и опять упал? Наша гипотетическая теория это с лёгкостью объясняет. Бросили другой, с такой же скоростью, под тем же углом, он описал в воздухе восьмёрку и улетел в космос? Да легко, объясним! Хм… А как насчёт предсказаний? Вот мы берём третий камешек, размахиваемся, и… И ничего не можем сказать о том, что сейчас будет. Потому что наша теория «всесильна», что бы ни случилось с камешком, она объяснит всё! А вот предсказать, куда он полетит, как это делает скучная школьная физика — увы.
Ничего нового Поппер не изобрёл, он просто описал то, что было до него — во все века настоящих учёных интересовали именно предсказания, а не только объяснения. Например, ещё за три четверти века до Поппера Дарвину не нравились в теории эволюции Ламарка вовсе не наследование приобретённых признаков и «упражнении/неупражнении органов», как часто ошибочно полагают. Как раз в этом отношении Дарвин был последовательным ламаркистом, ибо о генах, мутациях, наследственности и её механизме ничего не знал. Главная же претензия Дарвина к Ламарку — всебъясняющее «стремление к совершенству», которое, по Ламарку, и было движущей силой эволюции.
На себя посмотри! А не «всемогущ» ли сам принцип фальсифицируемости?
Вообще-то не всемогущ. Прежде всего, принцип фальсифицируемости относится именно к теориям и гипотезам, а не к наукам в целом — можно фальсифицировать теорию относительности или теорию эволюции, но «опровергнуть» физику или биологию невозможно, они просто существуют, это области знания, а не теории. Неразумным будет пытаться требовать фальсифицируемости и от того, что просто не претендует на научность. Картина красива или уродлива, можно давать ей разные оценки, но искусство на научность не претендует и быть «фальсифицируемым» может разве что в смысле подделки картин. Не работает принцип фальсифицируемости и в «формальных» науках — математике, информатике, логике и им подобным, построенным на постулатах и выводимых из них строгих доказательствах. Не то что бы теорему Пифагора нельзя было фальсифицировать — это просто бессмысленно, ведь она может быть доказана в строгом смысле.
Сам Карл Поппер считал, что его принцип не применим к гуманитарным наукам — истории, лингвистике. В этом он, по всей видимости, заблуждался — разумеется, мы не можем ожидать от истории предсказаний будущего, но вот требовать опровержимости от исторических гипотез — вполне. Странно было бы проверять на полном серьёзе гипотезу о том, что Наполеон проиграл при Ватерлоо потому, что его мучил геморрой. А вот гипотеза об уничтожении Мохенждо-Даро ядерным взрывом вполне фальсифицируема. К огорчению её сторонников.
Ну а мне-то что с этого? Какая от всего этого польза в дискуссии
Ну и какая, спросите вы, польза от этого вот мне лично, простому любителю поспорить в комментариях? А польза вполне простая и практическая — не тратьте нервы зря, определитесь, о чём Вы, собственно, спорите. Если о вкусах, то просто расслабьтесь и получите удовольствие от приятной беседы с воспитанным собеседником. Ведь с невоспитанным спорить о вкусах точно не имеет смысла, правда? Если вас угораздило попытаться искать «простое доказательство», которым знатно потроллил мир Пьер Ферма — что ж, можете чувствовать себя гением, пока кто-то не найдёт ошибку.
Если же речь идёт о фактах реального мира, то прежде всего убедитесь в том, что вы сами готовы изменить свою точку зрения, если вам предъявят некие факты. Ибо если не готовы, то зачем тогда спорить? Тем же вопросом неплохо бы задаться в отношении собеседника. А можно ли вообще что-то установить, что поколеблет его гипотезу и существует ли вообще гипотеза как таковая? Возможно, имеет смысл прямо это уточнить, а если вам уже ясно, что принципиальной опровержимостью в гипотезе вашего оппонента и не пахнет, то указать и на это. Просто сэкономите много времени. И возможно развлечётесь, показывая зрительному залу, что теория вашего оппонента ничего не стоит. Особенно невинны в этом отношении конспирологи, полагающие, что раз их любимая теория заговора всесильна, то она верна. Нет, она просто бессмысленна.
Другой распространённый вариант нефальсифицируемости — «криптотеория», любимый демагогический приём креационистов. Собеседник вроде бы не выдвигает никаких новых теорий, он просто «не согласен» с общеизвестными фактами и общепринятыми теориями. В чём, собственно, несогласие, объясняется только в самом общем виде — «переходные звенья не найдены», «видообразования не существует». В этом и кроется демагогическая ловушка — сколько бы вы ни приводили примеров переходных звеньев и примеров наблюдаемого видообразования, на всё будет однообразный ответ «это просто обезьяна/просто такой человек», «это не новый вид». То есть у собеседника есть своя криптотеория о том, что такое «переходное звено» или «вид», но с вами он ею не поделится, иначе может и не получиться демагогия «это не». В таком случае нет смысла терять время на примеры. Спросите сразу — каковы для вашего собеседника критерии «переходного звена» и «вида», какими признаками они должны обладать, чтобы он их таковыми признал.
На этом сегодня всё, спасибо, что прочитали, не забываем ставить лайки и подписываться на канал, кто ещё не!
Понравилось? Тогда можно почитать ещё:
