Из цикла "Американская Мечта и Великая Депрессия в кино"
Не стоит забывать про вводные статьи к циклу:
Режиссёр: Сэм Мендес. Сценарий: Дэвид Селф, Макс Аллан Коллинз, Ричард Пирс Рейнер (одноимённый графический роман). В ролях: Том Хэнкс, Пол Ньюман, Джуд Лоу, Дэниэл Крейг и др.
"Америка – это ошибка… Гигантская ошибка". Зигмунд Фрейд
Многие кинокритики, обнаружив в кинокартине привычный набор жанровых особенностей, без раздумий относят её к определённому жанру и даже начинают критиковать на основании того, что картина недостаточно соответствует своему жанру. Такое упрощённое восприятие, стремясь всё «разложить по полочкам», сделать предельно простым и исчерпывающе понятным, практически всегда промахивается мимо своего предмета, поскольку игнорирует главное: реальность всегда сложнее любых наших представлений и её невозможно адекватно зафиксировать рациональным образом, как невозможно фотографией заменить процесс, движущуюся картину. Кинофильмы в большинстве, как и сама жизнь, всегда сложнее и шире любых жанровых рамок, и сама классификация по жанрам чаще всего оказывается условной. Больше того, иногда даже сами особенности жанра используются для того, чтобы оттенить некие новые смыслы, прежде совершенно несвойственные данному жанру и неиспользуемые в нём. Именно так произошло со вторым прокатным фильмом культового англо-американского режиссёра Сэма Мендеса «Проклятый путь», который по всем внешним параметрам следовало отнести к гангстерскому кино.
В самом деле: время действия – начало 1930-х, почти все герои – участники криминальных группировок, конфликт внутри гангстерского клана как сюжетообразующий стержень, стрельбы и убийств – сколько душе угодно. Плюс к этому великолепно выдержанная (Оскар за операторскую работу) мрачная атмосфера разгара Великой Депрессии – в стиле ретро или даже, как некоторые полагают, неонуара. Как тут не клюнуть любителям гангстерских фильмов, которые обожают криминальный экшн и не особенно интересуются всякими психологиями? Но быстро приходит разочарование: слишком много семейных ценностей (не кланово-семейных, а просто семейных), слишком обыкновенно-положительный главный герой (Том Хэнкс, кто же ещё), слишком стандартные развитие и развязка криминального конфликта (убить всех и погибнуть самому). С точки зрения жанра фильм вышел посредственный, если не неудачный. Но с более осмысленной и взвешенной позиции – если и не шедевр (как предыдущая режиссёрская «Красота по-американски»), то по меньшей мере отличный и необычный фильм. Оригинальность его заключается в основной и вполне раскрытой режиссёром идее: криминальный путь, такой обыкновенный, а часто и неизбежный для американских иммигрантов, – это дорога в никуда, не осуществление мечты, а похороны её, не обеспечение семьи, а её уничтожение. Вполне актуальный моральный посыл, не правда ли? И серьёзный заинтересованный взгляд нашего современника на пути реализации Американской Мечты.
Действительно, насилие и преступление лежали в самих истоках американской цивилизации. Новооткрытая европейцами земля была не безвидна и пуста, а населена множеством людей, имевших свой уклад и культуру и вовсе не желавших уступать свою территорию бледнолицым пришельцам. Землю отнимали силой и присваивали, аборигенов сгоняли с неё или уничтожали, а затем ещё начали привозить сюда в товарных количествах пойманных африканцев. Чем это отличается от военных преступлений и преступлений против человечности, осуждённых Нюрнбергским трибуналом? Только масштабом. Идеология культурных различий между высокоразвитой белой расой и остальным человечеством являлась оправданием только для самих захватчиков, но имела в своей основе обыкновенное право сильного, на котором зиждится любая криминальная деятельность, т. е. активное присвоение чужого. Таким образом, даже если не считать преступным освоение территории нынешних США, приходится признать, что оно является родственным любой незаконной деятельности, имея в основании экспансию, ограниченную лишь конкретными возможностями посягающей личности (или группы личностей).
Неудивительно поэтому, что перед огромным большинством поклонников Американской Мечты, приплывавших на эту землю со скудным капиталом или вовсе без гроша в кармане, вставал небогатый выбор: либо терпеливо и тяжело трудиться в надежде на постепенное и медленное (и вовсе не гарантированное) улучшение своего положения, либо осмелиться встать на скользкую криминальную дорожку, разбогатеть на которой можно было довольно быстро, но за счёт чужой собственности и с риском для жизни. При этом последний путь вовсе не считался незаконным, экстраординарным или недопустимым – нет, это была обычная практика, даже если она шла вразрез с местными установлениями и вела к конфликту с шерифом. Всё дело было в самих людях, их отношении к жизни и готовности к риску. И многие, рискуя, выигрывали: сколько было историй успеха удачливых предпринимателей второй половины девятнадцатого и начала двадцатого века, разбогатевших золотоискателей в Калифорнии и на Аляске, биржевых спекулянтов и т. д. – вплоть до знаменитых банковских грабителей Бэрроу и Диллинджера, чья деятельность органично вписывалась в историю покорения Америки наиболее активными её деятелями. Как раз поэтому лёгшая в сюжет «Проклятого пути» история бедного ирландского сироты Майкла Салливана, усыновлённого одним из «крёстных отцов» и затем служившего ему верой и правдой, пока не случилось непоправимое, представляется не только достоверной, но и характерной для Америки периода её восхождения – до самой Великой Депрессии.
Но именно для Салливана, верного своему боссу примерного семьянина, криминальный путь оказался ошибкой, большой ошибкой. С одной стороны, было совершенно естественно довериться человеку, который тебя вырастил и относился к тебе по-отечески, и выполнять все его поручения, направленные, казалось бы, на обеспечение безопасности названого отца, его семьи и бизнеса. Но с другой стороны, верное служение людям, верным лишь своим узко понимаемым интересам, рождало моральное противоречие: ценности честного человека, живущего ради других, принципиально не совпадали с правилами людей, живущих исключительно для себя. Это противоречие было опасным и нуждалось в своём разрешении посредством выбора: либо принятие правил игры своего окружения, либо разрыв с ним. В какой-то момент Майклу Салливану-старшему следовало это понять, но этот момент был им упущен. Осмысление пришло слишком поздно и ценой жестоких потерь; всё, что ещё можно было спасти – это жизнь и судьба своего старшего сына, Майкла Салливана-младшего. Честный гангстер выполнил свою миссию до конца, и зритель мог быть уверен, что мальчишка усвоил урок и избежал гибельного отцовского пути. Но гораздо важнее другое: перед нами, зрителями, был поставлен вопрос: стоит ли продолжать идти путём, таким обыкновенным и естественным для американской цивилизации, путём личного самоутверждения любой ценой? не лучше ли отказаться от этого пути как от крайнего, слишком опасного и, в конце концов, бесперспективного? не стоит ли поискать другой, компромиссный и более спокойный путь, не связанный с убийствами, насилием и захватами? Этот вопрос, вовсе не случайно возникший после подрыва башен-близнецов в Нью-Йорке, к сожалению, не был замечен людьми, определявшими американскую политику. Но он сохраняет актуальность по сей день – так же, как и сегодня интересно пересматривать историю одного американского ирландца, убедившегося в ошибке своего выбора, осознавшего гибельность своего пути и уберёгшего от его повторения своего сына.
Майкл Салливан-старший, поняв, что служил не тому, чего на самом деле хотел, разочаровался в Американской Мечте, отвернулся от неё и, в конечном счёте, проиграл. Но, может быть, Майкл Салливан-младший, выучив горький отцовский урок, построит новый образ Американской Мечты, светлый и позитивный, и добьётся её осуществления? Ну, или хотя бы попробует сделать это.
Конец шестой статьи цикла, посвящённого фильмам об Американской мечте в годы Великой Депрессии. Осталось ещё семь:
И ещё обобщающее заключение:
И, наконец, личная просьба к читателю:
Ценимый мною читатель! Если ты хоть что-то почерпнул из моего не слишком простого и, может быть, даже странного текста, если проделанная мной работа хоть в чём-то оказалась тебе полезной, то я на всякий случай напоминаю, что продемонстрировать это лучше всего лайком. Если же, наоборот, мои взгляды и мысли вызвали у тебя резкое отторжение, раздражение и, может быть, даже ненависть, то дизлайк также приветствуется. Поверь, читатель, я сильно тоскую по обратной связи с тобой…