Бэла снова устроилась на работу по трудовой книжке. На фабрику не вернулась, хотя ее взяли бы, наверное, несмотря на то, что брак гнала перед увольнением. В ателье пошла, испытательный срок два месяца.
Все-таки запала в душу девушки идея Людмилы о собственном бизнесе, о карьере Бэлы как модельера одежды. Все она о себе понимает. Куда там детдомовке пробиться в столице, даже если способности есть! Но кто ей мешает попробовать. А вдруг? Прочитала у психологов, что к цели надо идти поэтапно, маленькими шагами, но идти.
Ателье «Силуэт» в пяти автобусных остановках от дома Бэлы. Пешком тридцать минут или чуть больше. Это как идти. Бэла быстро ходит. Значит, на транспорте можно сэкономить. Это плюс. Ходить полезно. Зарплата не меньше, чем на фабрике была. Но Бэла изучит, как в ателье все устроено. Научится индивидуальному пошиву с настоящими примерками. В общем, изучит дело изнутри. Лишние знания карман не тянут.
Коллектив принял новенькую настороженно. Женщины, в основном, зрелого возраста. Заведующая только молодая, тридцать лет.
Бэлу посадили на рабочее место выбывшей пенсионерки. Помещение чистенькое, светлое. Освещение продуманное. Есть верхний свет, есть удобные лампы с гибким держателем. Бэла обрадовалась - то, что надо! Глаза отдохнули, вроде. Капли помогли, гимнастика, что доктор прописал. Теперь она всегда будет соблюдать технику безопасности, перерывы для отдыха делать.
В первый день Бэле показалось, что ничего в ее новой работе нет сложного. Правда, приходится настраивать машинку то на одну ткань, то на другую. Переключаться на разные модели даже в течение смены. Но ведь и интересно как! То сарафан шьешь, то костюм. Нет той гонки, что на фабрике. И конвейера, когда неделями рукава втачиваешь.
Понравилась Бэле и крохотная комнатка для приема пищи. Чайник стоит электрический, микроволновка. На окне занавеска тюлевая, с фалдами. Уютно. А она в своей квартире окна на ночь простынями завешивает! Не хочется что-то совсем уж дешевенькое покупать. С первой зарплаты на одно окно отрез возьмет, а со второй – на другое. Сама сошьет. Не сумеет разве?
Или обновку сначала себе позволить? Митя приглашает то в одно место, то в другое. Они с ним уже все усадьбы вокруг Москвы объездили! Красота кругом, не налюбуешься! А у Бэлы к единственным джинсам пара свитерков, да столько же футболок. У нее ноги красивые, а ее парень их даже не видел! Она сама их не видит, потому что на колготки тратиться надо и на обувь приличную.
Ничего, теперь все заработанное у Бэлы останется! Справит она себе платьице приличное!
В конце месяца Дмитрий заговорил о предстоящих праздниках.
-Три выходных дают! Махнем к моим в Апрелевку? Я своим уже сообщил, что могу с девушкой приехать. А что? На Десну сходим, погуляем! В музей грампластинок еще можно. У нас ведь раньше завод был, тот, который, считай, все пластинки в стране выпустил. Помнишь пластинки?
Бэла отрицательно покачала головой. Не было у них в детдоме пластинок. Только магнитофоны. А пластинки на картинках, на фотографиях видела. Как они крутятся – никогда.
Дмитрий радостно засмеялся.
-Люблю людям открывать мир! Ты это, наверное, заметила по нашим поездкам. У отца большая коллекция апрелевских пластинок, есть и проигрыватель, и патефон даже сохранился. Так что и увидишь, и услышишь!
Не готова пока что Бэла к визиту к родителям Мити. Но надо ехать, пока зовут. Плакала ее занавеска! Придется обновы покупать.
… Антон отвез Надю в роддом. Акушерка настояла, выписала направление:
-Лучше пусть полежит денек-другой, чем прихватит, а вам еще добираться из глухомани нашей!
Надя родила в ту же ночь. Девочка не дотянула до трех килограммов, длинненькая, тельце худенькое, в складочках-морщинках как у старушки. Как будто была она полненькой, а потом вдруг похудела.
-Почему так? – приставала Надежда к нянечкам.
-А ты знай, корми, не разглядывай! Наберет свое, лишь бы молочко у мамки было, – успокаивали ее.
Доченьку назвали Верочкой. Антон предложил, сразу застолбив имя следующего ребенка.
-Надежда и Вера есть. Дело за Любовью!
Уставшая, невыспавшаяся жена только улыбнулась. Эх, знали бы мужчины, как детки-то достаются! Она еще после родов не отдохнула, а в палату уже ребенка принесли. Спит ее крохотулечка рядом в кроватке. Днем спит, а ночью-то не очень... Приходится вставать, брать на руки. Маршировать туда-сюда. Хорошо, что Антон отдельную палату оплатил. Никому они не мешают. И им никто.
Наказала мужу в следующий визит прихватить Глебушку. Соскучилась сильно.
Да только ветрянка у сына случилась. Как с малышом домой выписываться?
Антон забрал сына с собой в дом на колесах. А за дочерью с внуком приехал Петр Егорович. Так и получилось, что мама еще десять дней не видела сына. А папа Верочки потом заново знакомился с двухнедельной дочкой. Но все были рады восстановлению семьи и особенно тому, что Антон объявил себя отпускником.
Правда, толку от него в уходе за новорожденной было мало. Боялся лишний раз прикоснуться к крохотному детскому тельцу, на руках несмело держал, неуверенно. С сыном так не осторожничал, а вот с доченькой… Гораздо охотнее управляется на кухне, стирает, гладит. И на том спасибо, как говорится!
Петр Егорович получил очередное послание от Людмилы. Что там еще потребует старшая дочь? Вздохнул, нехотя вскрыл конверт. Надо же, в гости Людмилка приглашает! На новоселье. Все семейство зовет. Так и пишет:
-Есть повод собраться нашей большой и дружной семье вместе. Мы с Сашенькой въехали в новую собственную квартиру. Разделите с нами радость! Правда, не обставлено еще наше жилье надлежащим образом и спать негде, кроме как на полу. Ну да зато места много. Если молодые не смогут, то хоть ты, папа, приезжай. Внука своего повидаешь. И внучку тоже. Она теперь самостоятельно живет. Кажется, замуж собирается.
В общем, много тонких намеков прочел между строк отец и новоявленный дедушка. Пятеро внуков у него теперь вместе с Владиком. А он не нувориш какой, чтобы всем помогать постоянно. Обычный пенсионер со среднестатистической пенсией.
Посоветовался с Надей и Антоном. Сообща решили ограничиться посылкой. Подарки новоселам подобрали в интернете и через него же отправили. От отца – красивый плед на диван, от Нади с Антоном – набор полотенец и праздничная скатерть. Петр Егорович пообещался навестить Людмилу позже, месяца через два-три, не раньше. Извини, дочка, сейчас никто из нас приехать не может. С новосельем тебя, дорогая Милочка!
Слово «дорогая» легко на открытке вывелось. Усмехнулся сам себе - недешево ему Милочка обходится! Рассерчает, поди, на скромные-то подарки.
...А Надю грызла и грызла печаль-тревога. Не могла забыть личико младенца, что лежал в коробке из-под сапог на пеленальном столике у самого выхода.
-Что это? Кто это? Почему? – оглянулась она, выходя из отделения вслед за медсестрой с нарядным свертком в розовых лентах. Выписали их с доченькой! Папа забирать приехал!
-А, этот... - равнодушно скользнула взглядом накрахмаленная сестричка.- Подопечный ваш. Мы его сцеженным молоком подкармливали. Да только всё одно не жилец. На выброс кандидат. В Дом малютки передадим. Если возьмут.
Они уже миновали второй коридор. Вышли в холл. Надя увидела взволнованного, улыбающегося отца. Петр Егорович принял ребенка из рук медработника, неловко сунув букет дочери. Надя спрятала лицо в цветы. В глазах были слезы. Но не от радости встречи. А от увиденного там, за закрывшимися дверями.
И вот это видение теперь преследует ее. Лицо ребеночка, которого подкармливали чужим грудным молоком. И Надиным тоже. В надежде, что выживет.
Как он там?...
продолжение следует
