Людмила устало опустилась на крыльцо, вытерла руки о фартук. К приёму гостей всё готово, можно выдохнуть. Женщина оглядела двор, нахлынули воспоминания.
Почти тридцать лет назад она приехала в село с Сашей, своим новоиспечённым мужем. Молодая, влюблённая, только что начавшая новую главу своей жизни. Позади были детский дом, общежитие, педучилище, одиночество... Впереди новый дом, счастье и семья, о которой она так долго мечтала.
ЕЙ 20, свекрови, Нине Викторовне, под 50. Строгая, молчаливая, деловитая...
Людмила её побаивается, зато со свёкром сразу общий язык нашли — он её с первого дня и до самой смерти иначе как «дочка» не называл, и из неё «папа» как-то сразу само вырвалось . К свекрови она вообще долго боялась хоть как-то обращаться. Золовка Алёнка, тогда шестнадцатилетняя девочка- птичка, живая, весёлая, открытая, потащила сразу ей всё показывать и рассказывать. Призналась, что всегда о сестре мечтала.
Первое лето в новой семье. Они со свекровью и золовкой в летней кухне безвылазно закатывают огурцы, помидоры, компоты, варят варенье... Людмила не закатывала их никогда, болели спина и руки, она ещё думала, куда столько? А потом свекровь этими банками всю семью угощала и говорила с гордостью: «Людочка закрывала», хотела показать какая хозяйственная у неё невестка. А какая она хозяйственная? В детском доме не научили ничему, в общаге вести хозяйство некогда было, Люда либо над учебниками сидела, либо к своему Сашке на свидания бегала, это у Алёнки всё в руках горит, а Люда еле поспевает за ней.
Вот свекровь примеряет новое платье, темно-синее, по фигуре, воротничок и манжеты кружевные. Оно ей очень идёт. Людмила сказала ей об этом. Подарок свекрови на День Рождения, сама шила, воротничок и манжеты Алёнка крючком связала. Свёкр и муж любуются. Она любила шить и часто дарила ей обновы, хорошие, добротные, та годами их носила с удовольствием, каждый раз примеряя удовлетворённо кивала — такая уж она была скупая на похвалу. Сама бы не купила, жалела на себя денег, для дома и семьи старалась. Всем рассказала кто шьёт. Золовку тоже наряжала — ей нравилось наблюдать как Алёнка, пища от радости, крутилась перед зеркалом.
Как вчера Людмила идёт через весь двор с огромным тазом, свекровь никогда не развешивает сама и не даёт золовке. Обе не понимают почему. Людмила поняла позже. Всё село должно было видеть какая у неё городская невестка справная, работящая, умеющая отстирать бельё до такой белизны, что смотреть больно.
Пошла работать в школу. Вечером, после первого дня очень удивилась, когда свекровь не вышла её встречать. На столе записка: «Ужинайте без меня». Лидия сама накрыла вернувшимся с работы мужу и свёкру, убрала со стола после. Позже свекровь вошла в дом с озабоченным видом. В руках два свёртка. Достала бежевый плащ и красивый шарфик в тон.
— На-ка вот, я посмотрела: у вас там все разодетые, ты что? Хуже, что ли?
Через три месяца после родов отправила на работу, уход за внуком взяла на себя. Люде жалко расставаться, не набылась с сыночком, но поняла и оценила позже. Так она заботилась о том, чтоб молодая учительница повышала квалификацию. Заботилась свекровь и о втором сыне, пока Люда защищала диплом через несколько месяцев после родов. Конференции и семинары Людмила тоже не пропускала — за детей она была спокойна.
Алёнка познакомила с женихом и собралась переезжать после свадьбы в другой город. Свекровь категорически против. причину не объясняла. Людмила поняла позже — не доверяла зятю. Оказалась права.
Алёнка плачет, уткнувшись Людмиле в колени, та гладит её по голове и сама смахивает слёзы — до того ей жалко девушку.
Прошли годы. Людмила приноровилась к немногословной свекрови. Начала называть мамой. Нине Викторовне нравилось, пришло полное взаимопонимание. Алёнка вышла замуж, и всё же уехала. На этот раз свекровь, глядя на жениха, только одобрительно кивнула.
В 70 слёг свёкр.
Людмила старалась помочь Нине Викторовне в любую свободную минуту, но она останавливала её словами:
— Справлюсь, чай жива ещё.
Когда его не стало, начала болеть, через пол года тоже слегла.
Удалось поставить на ноги.
Прожила ещё два года, но возраст и болезнь сделали своё дело.
У Людмилы до сих пор стоит перед глазами её улыбка одними уголками губ, тепло её глаз, ласковые руки...Она до сих пор заходя в дом задерживается у порога. Ей кажется, что вот-вот Нина Викторовна выйдет навстречу, как бывало раньше, отправит мыть руки и позовёт к столу, на котором уже стоит тарелка с чем-то горячим и невозможно вкусным. Не свекровью, матерью была она Людмиле все эти годы. Во всём они могли положиться друг на друга, везде поддержать. Никогда её в этом доме не укоряли, Нина Викторовна всему научила, мягко подталкивая и направляя её. Не было у них задушевных бесед, для неё до сих пор Алёнка остаётся и сестрой и лучшей подругой, но была такая связь, такая любовь...Людмила часто ловит себя на том, что повторяет привычки свекрови.
Людмиле 52 года, она встаёт с крыльца и идёт переодеваться. Алёнка с семьёй уже подъезжает, Саша и старший сын поехали на станцию встречать младшего, он невесту знакомиться везёт.
— Что ж, мама, вот и я без пяти минут свекровь...
