КузькинаМать

Юля узнала об измене мужа Славика пол года назад. Клятвы, обещания, слёзы, просьбы простить...А потом опять сообщение с незнакомого номера: «Малыш, я скучаю». Юля молча начала собирать свои вещи и вещи полуторагодовалого сына, позвонила отцу. Он овдовел 8 лет назад и жил один в доме, который они строили вместе с женой. Отец перезвонил через час и коротко сказал: — Я уже выехал. Юля села на кровать, прижала к круди телефон и глухо завыла. — Я уже приготовил вам комнаты, застелил кровати. Сейчас заедем только купим продукты, — сказал по дороге отец. Всю оставшуюся дорогу они ехали молча. Уже через два часа это всё перестало иметь значение, и Славик, и пассия его, и предстоящий развод... Юля была дома. Они с папой сидели у него на кухне, пили чай с пирогом, он держал дочь за руку. Она тогда поняла, что может пережить всё на свете, пока рядом ПАПА, самый любящий, надёжный и заботливый. Её отец — это Юлин дом, Юлина самая настоящая крепость.

Машка уже неделю ходит в школу, я дико умиляюсь этому всему, а ещё невольно вспоминаются мои первые дни учёбы. Помню как было интересно, наконец, встретится со всеми после лета, узнать кто где отдыхал, что видел и дневниками с тетрадями похвастаться пока они без двоек и замечаний... ⠀ Первые дни учёбы вообще был как показ мод — все опрятные, нарядные, родители, наконец, разрешили надеть новые шмотки и единственное, что беспокоит — с кем тебя посадят за парту. Наконец-то открывали чистые тетрадки, вдыхали их запах и выводили очень аккуратно «тетрадь по русскому языку ученицы 9А». Это потом пишешь как будто левой рукой в темноте на санскрите и сама не разберёшь, что там написано. ⠀ Первые недели можно было даже маме дневник на подпись отдавать. Потом уже сама ставила закорючку в правом нижнем углу, молясь всем школьным богам, чтобы никто не cпaлил. ⠀ А потом оставались после уроков мыть класс. До сих пор помню запах тряпки для доски и мела. И булок из столовой. Эххх...было время...

Медвежонок идёт к мамане по дороге, убитой солью: "Мама-мама, смотри — я ранен. Мама-мама, смотри — мне больно. Забери меня снова в детство, где малина и снов комочки". Мать-медведица нянчит сердце. На ветвях набухают почки, и становится день зелёным, и становится день красивым. Мир качается, запелёнан, но крест-накрест, внахлёст, насильно. Медвежонок принёс под мышкой три предательства, две ошибки. Тот момент, когда он был лишним, тот момент, когда он был гибким, тот момент, когда выбил раму, когда чуть не лишился друга. "Я дурная зверюга, мама. Очень добрая, но зверюга". Мать-медведица гладит лапой по косматой башке и плачет. Тусклым солнышком светит лампа, тускло светит медвежий мальчик. И тогда мальчик слышит голос, то ли матери, то ли бога: "Там, где тени выходят горлом, там и будет твоя берлога. Запах дерева, бусы леса там вплетают дриады в косы. И приручены будут бесы, и черничными будут росы. Только ты принеси в котомке три прощения, две надежды. Милый, рвётся всегда, где тонко. Славный, рвётся всегда, где нежно. Жизнь вообще не про то, что предан, что растерзан и что раздавлен. Жизнь, ты знаешь, она про небо, про моря, про цветы, про дали. Про любовь, а не про остылых, про дома, а не про могилы. Зря я, что ли, тебя растила? Зря я, что ли, тебя чинила? Ворожила слова, заплатки, колыбельные и советы. Спи, мишутка, в берлоге сладко до щебечущих птиц на ветке. Просыпайся большим и новым. Я закрою на холод ставни. Я повешу на дверь подкову, зачарованный дар кентавра, крылья северного сиянья, лишь бы, сына, не слышать больше: "Мама-мама, смотри — я ранен, мама-мама, смотри — мне больно". P.S. Автор не я, наткнулась на просторах интернета и уж очень захотелось поделиться

День знаний. Мне было важно, чтоб складки на Машкиной юбке были самые прямые, банты самые белые, а букет самый красивый. Хочется, чтоб у неё был праздник, чтоб она была просто счастлива. И чо в итоге? Заказала ей туфли на ВБ, не поверили сразу, а вот сейчас только, а они раз — и на два размера больше. Красота. Про букет тоже только вспомнила. Прекрасно. Мать года. Весь день носилась как угорелая и всё купила. Школа ещё не началась, а я уже не хочу.