- Я всё знаю, Аня. Хватит уже водить всех нас за нос. Я говорила своему сыну, что этот ребёнок не похож ни на кого из нашей семьи, но он не верил, а теперь я убедилась. Да-да! Не надо смотреть на меня щенячьими глазками! Я тайно добыла ДНК ребёнка, чтобы убедиться, что мальчишка не имеет ничего общего с нашей семьей. Ты нагло обманывала Максима, но мне лапшу на уши навешать не сможешь. Прямо сейчас собирай этот орущий кулек, и уходите из моей квартиры.
Тёмное небесное полотно озарилось ярким светом от вспышек молний, а следом угрожающим раскатом прошёлся гром, от которого даже стёкла зазвенели. Мишутка заплакал, и Анна посмешила к сыну. Вытащив его из кроватки и прижав к груди, молодая женщина испуганно посмотрела на свекровь.
- Как вы можете говорить такие слова? Этот мальчик – ваш внук. Я никого не обманывала. Максим был и остаётся моим единственным мужчиной. Я не изменяла ему, никогда бы не смогла, потому что я люблю его. Мишенька его сын и ваш внук.
- Не смей врать мне. Я уже узнала всё, что должна была. Уходите прямо сейчас! Покинь мой дом, лгунья!
- Куда же я пойду с малышом? Там ведь льёт как из ведра! Мы заболеем. Вы же знаете, что в этом городе нам с Мишенькой некуда податься. Пожалуйста, дайте хотя бы до утра время.
- К тому, с кем нагуляла его, и иди. Дольше оставаться под крышей моего дома я тебе не позволю. Ну же! Успокой его. Меня раздражает это нытье. И сама переставай лить слёзы. Это мой дом, а ты обманщица.
- Пожалуйста, проявите человечность! – взмолилась Анна. – Умоляю вас ради вашего же внука. Когда Максим вернётся с вахты, мы можем хоть несколько тестов ДНК сделать, они докажут, что это его сын! Я чиста перед вами, чиста перед небом. Меня не за что винить. Миша – сын Максима.
- Хватит врать! Убирайся, пока я не спустила вас с лестницы. Сейчас же вон из моего дома.
Анна понимала, что свекровь не шутит. Она не знала, куда пойти с сыном, но, видя столь злое выражение лица Ангелины Степановны, понимала, что та не шутит. Она действительно может сделать что-то плохое. В доме ни одна дверь не закрывалась на щеколду, а значит, скрыться от свекрови не получится. Переждать где-то – тоже нет. Даже мужу не позвонить, чтобы попросить о помощи, потому что в месте, где он работал, очень плохо ловила сотовая связь. Пару раз в неделю мужчина выбирался на поляну поближе к вышке и только тогда звонил своей семье. Денег у Анны было слишком мало. Ей бы хватило снять номер в гостинице на пару дней, но тогда она не сможет купить сыну подгузники. Что делать молодая женщина даже не представляла. Она просто переодела сына, накормила его. Старалась сделать всё поскорее, а когда свекровь вернулась в комнату и заявила, что ждать дольше и терпеть присутствие невестки не собирается, оделась потеплее, одела ребёнка и вышла с ним на улицу. Малыш плакал, словно чувствовал недобрый настрой, у Анны и самой по щекам лились обжигающие слёзы, но она не могла как-то повлиять на ситуацию. Толкая перед собой коляску, максимально защитив её от дождя, женщина дрожала всем телом от страха. Она боялась, что промокнет вместе с сыном и заболеет. А куда пойти в частном секторе? Если бы были хотя бы в квартире, чтобы переждать непогоду в подъезде… но свекровь слишком постаралась, вытолкав невестку за ворота и закрыв те. Шмыгая носом, Анна шла вперёд, не видя перед собой совершенно ничего. Она вспомнила, что забыла в доме даже свой телефон. Хотела было вернуться, но не смогла. Страх, что свекровь набросится и как-то навредит малышу, бился на задворках сознания. Это была злая ночь. Дождь ледяными колючками впивался в кожу, царапая её, а ветер нещадно трепал одежду, пробираясь до мозга костей.
Утром Ангелина Степановна проснулась с дурным настроением. Вроде бы выгнала неверную сыну женщину из дома, а неприятный осадок всё равно остался. Возможно, ей следовало дождаться возвращения Максима? Однако едва она получила результаты анализа ДНК, не смогла дольше терпеть рядом лгунью. Она верила Анне, сын безумно любил эту женщину, а та нагло изменяла, предавала у них же под носом. Что с ней случилось, и как они с дитём провели эту ночь, волновало мало.
Звонок в дверь вырвал из размышлений, и Ангелина Степановна поспешила открыть.
- Мама? – удивилась женщина, обнимая Зою Олеговну. – А ты почему не позвонила даже?
- А ты не ждала гостей? Но не переживай. Я не к тебе приехала, а к правнуку. Связала для Мишеньки такие вещички… - загадочно улыбнулась Зоя Олеговна и многозначительно поиграла бровями. – Они с Анютой спят ещё?
- Мама… Ангелина Степановна отступила, скрестив руки на груди в защитной позе. – Понимаешь, мама… Анна с Мишей больше не живут здесь. Я выгнала их вчера ночью.
- Как выгнала? – Зоя Олеговна ахнула и даже выронила из рук сумку с одеждой. – Как ночью? Вчера же лило так, что хороший хозяин собаку с улицы в дом забрал бы.
- Мам, ты только не нервничай, а то давление поднимется. Так получилось. Анна обманывала моего сына, и я не смогла терпеть это дольше. Я сделала анализ ДНК и убедилась, что Миша не имеет ко мне никакого отношения. Я ему не бабушка. А что это значит, мама? Что Максим ему не отец!
- Что же ты натворила? – запричитала Зоя Олеговна, обхватив голову руками и качая ею в разные стороны. – Что же я натворила? Что мы наделали?
- Я же говорила, что он ни на кого из нас не похож… этот ребёнок, а теперь стало ясно почему, - старалась оправдаться Ангелина Степановна.
- Какой же грех! Бедная девочка! – бормотала мать женщины.
Развернувшись Зоя Олеговна бросилась на улицу.
- Мама, куда ты?
- Исправлять свою ошибку. Если с Анечкой или Мишей что-то случится, я себя никогда не прощу. Максим нас никогда не простит. Что же мы наделали, дочка?
- Что ты такое говоришь, мама! Почему мы должны искать и возвращать в дом эту лгунью? Она всех нас за нос водила. Нет! Она не вернётся в этот дом. И Максим никогда не сможет простить ей измену.
- Да с чего же ты взяла, что она изменяла Максиму? Только по тесту ДНК? Ты его делала с материалом Максима или своим?
- Со своим, конечно. Как только сын уехал на вахту.
- Так вот знай – это моя вина. Это тайна, которую я больше не могу носить в себе и скрывать. Мы должны отыскать Анну, а потом я всё тебе расскажу.
- Нет уж, мама. Говори сейчас, почему ты хочешь занять сторону обманщицы. Почему ты заступаешься за неё, а не за родного внука?
Зоя Олеговна покачала головой. Она понимала, что уже больше нет смысла скрывать. Всю жизнь она жила с камнем за пазухой. Хотела рассказать всё дочери, да только не получалось. Она не думала, что когда-то правда разрушит чьи-то жизни, а теперь боялась, что Анна с сынишкой попали в беду из-за неё.
- Когда погиб твой муж, я видела, как сильно ты страдаешь. Ребёнок, что жил в твоей утробе… только он держал тебя в этом мире. Я не могла потерять тебя, Линочка. Сердце матери не выдерживало той боли, что я видела на твоём лице. Во время родов я дежурила и помогала акушерке. Твой сын родился уже мёртвым. Он не закричал, и ты спрашивала почему… времени на раздумья не было. В эту ночь появился отказник, и я уговорила врача произвести обмен. Я знала, что не выдержишь ещё одну боль, а малыш станет твоей отдушиной, спасительной соломинкой. Знала, а потому пошла на этот шаг. Я хотела сделать как лучше. И ведь ты даже видела в Максиме черты любимого мужчины. Ты полюбила мальчика. Он помог тебе вырваться из липкого болота ненависти к самой себе. Я не думала, что должна раскрывать правду… Миша не внук тебе, потому что Максим неродной сын, но разве, узнав сейчас правду, ты начала любить его меньше?
Ангелина Степановна схватилась за сердце. Она горько зарыдала, осознав, что сделала этой ночью. Конечно, правда матери обухом ударила по голове, но любить сына меньше женщина не стала, а теперь понимала, что он возненавидит её, если с его женой и ребёнком случится что-то. Они должны были любой ценой найти Анну.
Ангелина Степановна побежала в дом, начала звонить невестке, но услышала звонок телефона из их комнаты с Максимом и медленно опустила руку. Средств связи не было. А где искать?
- Мама, что же мы натворили? Почему ты не рассказала мне раньше? Что же я наделала? – бормотала Ангелина Степановна.
- Не думала я, что ты поступишь так когда-то. Даже если бы и неродной внук был – прогонять его под проливной дождь? Это ведь бесчеловечно! Даже если бы Анечка изменяла Максиму – это их дело. Зачем было брать такой грех на душу? Не так я тебя воспитывала!
Попытки спросить у соседей, не видели ли они Анну с коляской, успехом не увенчались. Все сидели по своим домам и носа на улицу не высовывали в такую погоду.
Где искать Анну, Ангелина Степановна даже не представляла.
Женщине пришлось признаться сыну, что случилось, когда он позвонил в очередной раз, чтобы узнать как дела дома. Максим сорвался и на ближайшем вертолёте вернулся домой, хоть его вахта ещё не закончилась.
- Как ты могла, мама? – сокрушался мужчина. – Это было только моё дело. Даже если бы оказалось, что Миша не мой…
- Говоришь, как бабушка, - с тоской улыбнулась Ангелина Степановна, ставшая за последнюю неделю больше похожей на тень. Женщина корила себя, кусала локти, да только было слишком поздно.
- Мы должны обратиться в полицию. Как ещё найти Аню? Ей некуда было пойти! Она бы пропала в городе!
Максим решил поехать в полицейский участок и написать заявление о пропаже человека. Он направился к остановке, так как садиться за руль в таком состоянии не смог бы.
- Максим? – тихонько позвал такой знакомый голос из-за спины.
Мужчина резко обернулся и увидел свою любимую жену. Кажется, она похудела ещё сильнее, и даже тёплая осенняя одежда не скрывала эту худобу.
- Анька!
Мужчина бросился к жене и подхватил её на руки, крепко прижимая к себе.
- А Миша где? Я думал, с ума сойду! Как мама рассказала о случившемся, я сразу же вернулся домой. Моя Анечка!
Голос Максима дрожал. Опустив жену на ноги, он продолжил прижимать её к себе трясущимися руками.
- Миша в порядке. Он сейчас с баб Нюрой, ну нелюдимая старушка, живущая на самой окраине. Она приютила нас в ту ночь, не дала промокнуть и замёрзнуть. Она позаботилась о нас. Я ждала твоего возвращения, потому не уехала к родителям. Всё хорошо.
Максим утёр слёзы со щёк жены. Двигаясь вместе с ней к дому бабы Нюры за сыном, мужчина рассказал Анне, какая тайна раскрылась.
- Вины твоей матери это не умаляет. Она прогнала нас с сыном, и я не хотела бы возвращаться жить к ней. Я больше не доверяю ей и побаиваюсь. Баб Нюра приютила чужих ей людей и заботилась о нас с Мишей, как никто другой. Знаешь, у неё большой дом, она одинокая старушка, и мы могли бы снимать у неё комнату пока. Я, правда, не смогу вернуться в дом твоей матери после случившегося… а ДНК – если хочешь, сделай его хоть сто раз. Я чиста перед тобой. Мне нечего скрывать. Мишутка - твой сын, и это не изменится.
- Я тебе верю, конечно, верю! И вижу, что он мой. Как этого не видела мама – не знаю. Если так хочешь, мы можем снимать комнату у баб Нюры, если она не будет против.
- Я буду против! – прокряхтела старушка, гулявшая во дворе с маленьким Мишей. – Не надо ничего снимать. Хотите, так живите, мне только в радость с внучком маленьким повозиться. Продукты только покупайте, да за свет платите и живите, сколько нужно, а когда меня не станет, так вам дом останется. Не сумела в своё время создать семью и обзавестись потомками, так хотя бы вам сгожусь.
Максим и Анна переглянулись и улыбнулись. Хоть Ангелина Степановна и попросила у Анны прощения за своё поведение, но забыть её ярость было невозможно. Супруги перебрались жить в дом бабы Нюры. Они продолжали общаться с Ангелиной Степановной и Зоей Олеговной, но жить под одной крышей со свекровью Анна больше не смогла. Человек, однажды предавший доверие, не может лишь просьбами простить его искупить свою вину. И даже тот факт, что Ангелина Степановна не знала правды, ничуть не оправдывал её. Вмешавшись в чужую семью, сделав собственные выводы, она чуть было не навредила маленькому ребёнку, который ещё никому не успел причинить вреда.
