— Ты же не выгонишь родную мать, сыночек? Сам понимаешь, в каком я положении, — казалось, что еще немного и Татьяна Ивановна начнет плакать.
— Нет, конечно, мама. О чем может быть речь, — пробормотал Виктор, еще не зная, как преподнести жене неожиданную просьбу матери.
— Квартира у вас большая и просторная. Разве я потесню? Наоборот, буду вам в помощь — пироги твои любимые печь да порядок поддерживать. Вы ведь с Машей почти всегда на работе, — мать приводила новые и новые аргументы, чтобы Виктор увидел все возможные выгоды от ее возможного переезда.
— Это неплохая идея в общем-то. Правда, мы с Машей уже давненько перешли на правильное питание. По крайне мере, стараемся соблюдать какие-то его основы. Поэтому пироги, скорее всего, будут неуместны — виновато улыбнулся сын.
— Какие глупости, — мать снисходительно махнула рукой. — Вот поэтому и перешли на «правильное» питание. По той причине, что Маша твоя таких пирогов печь не умеет. Все я понимаю. Ну ничего, для того я и здесь — чтобы опытом поделиться.
Виктор решил пропустить мимо ушей догадки матери, и обеспокоено сказал:
— Мам, и все-таки пороть горячку не нужно, как мне кажется. Во-первых, мне нужно все обсудить с женой и узнать, как она видит эту ситуацию. Ну а, во-вторых, может все же можно наладить отношения с Федей и Олей? Все-таки ты всю жизнь прожила в той квартире, тебе там немного привычнее.
— Ох, да что ж ты так взволновался, будто я насовсем собралась к вам? Конечно, не оставлю я свою собственную квартиру какой-то Оле. Проучить их хочу — чтоб они увидели, как без мамы плохо стало. Перезимую у вас, да и назад к себе. У меня там и подруги мои, и места родные мне, — ободряюще произнесла Татьяна Ивановна.
Через некоторое время она засобиралась домой.
— Машу не подождешь? Она через полчасика вернется, — предложил сын.
— Пожалуй, нет. Мне ведь еще вещи нужно упорядочить, не перееду же я сюда с одним пакетиком — пояснила Татьяна Ивановна, и Виктор тяжело вздохнул.
— Мама, пойми меня правильно. Я пока не могу тебе что-либо обещать. Ты ведь и сама знаешь, что это добрачная квартира жены. Я не могу диктовать ей подобные условия. Возможно, она не захочет, чтобы мы жили все вместе, и у нее будет вполне весомый аргумент — у тебя ведь имеется и собственное жилье.
— Похоже, сын, ты сам не особо хочешь, чтоб мама к тебе переехала? — глаза Татьяны Ивановны вновь налились слезами.
— Мама, ну что ты такое говоришь? Конечно, мне хочется, чтоб тебе жилось хорошо, и если ты не можешь ужиться с Федором и его супругой, то может и правда вам на время разъехаться. Просто я хочу узнать, какое видение этой ситуации у Маши, — Виктор вновь ощутил чувство вины.
— Сыночек, тебе вовсе не обязательно спрашивать разрешения у своей жены. Что это за новости?! — вскрикнула Татьяна Ивановна, передумав плакать. — И что с того, что это ее добрачная квартира? А разве за эти два года ты мало купил в эту квартиру? И кухню, помню, ты обновил. И диван купил. Да и за коммуналку, наверно, платишь, так ведь? — мать пытливо изучала Виктора.
— Мам, ну причем здесь это вообще? Я тебе говорю о том, что мы с Машей — муж и жена, и, конечно, не решаем такие важные вопросы единолично. Завтра утром я тебе позвоню, и мы с тобой еще раз все обсудим более обстоятельно.
Татьяна Ивановна скомкано попрощалась и вышла из квартиры. Витя вернулся в свой кабинет и вновь принялся за работу. Являясь айтишником, он мог позволить себе работать удаленно, и часто пользовался такой возможность.
Три года назад, незадолго до своего тридцатилетия, он познакомился с Машей, попав к ней на прием в стоматологическую клинику. Выяснилось, что ранее молодые люди уже не раз пересекались — по утрам они бегали в одном парке и давно обратили внимание друг на друга, однако никто не решался познакомиться.
Маша была ровесницей Вити, и практически сразу оказалось, что у них действительно много общего. Уже после нескольких свиданий Виктор был уверен, что готов связать жизнь с этой девушкой, и поэтому, не минуты не сомневаясь, сделал ей предложение руки и сердца.
К тому времени у Маши уже была собственная трехкомнатная квартира, и молодожены решили, то будут жить там вместе. Последние несколько лет Виктор снимал жилье самостоятельно и планировал покупать дом. Возлюбленная убедила его, что они вполне могут с комфортом разместиться в ее квартире, и впоследствии, после рождения ребенка, подумать об общем загородном доме.
В целом, за два года семейной жизни у пары не возникло никаких серьезных конфликтов, однако у Вити были большие сомнения, что жена захочет жить с его матерью. Маша не раз упоминала, что с радостью переехала из родительского дома в свое жилье, несмотря на то что очень любит своих родственников.
— Все-таки хозяйка на кухне должна быть одна, — говорила она. — Разным поколениям может быть очень интересно вместе, но лучше ходить друг в гости все-таки.
Виктор был согласен с супругой. Он и сам довольно рано съехал от матери. Его отец уже давно умер, однако Татьяна Ивановна не была одинокой: ее младший сын Федор остался жить с ней, и, женившись на девушке из деревни, привез ее в родительскую квартиру.
Поначалу мать обрадовалась таким положением дел. Она была убеждена, что молодая невестка счастлива перебраться из деревни в большой город, и, испытывая чувство благодарности к мужу и свекрови, будет демонстрировать покладистость и смирение.
Одна Ольга сумела удивить Татьяну Ивановну. Оказалось, что у нее весьма непростой характер, и она остро реагировала, если ей делали замечания или как-либо нарушали ее границы. Федор и раньше не отличался особой мягкостью, а под воздействием жены и вовсе «ощетинился».
— Чуть что я им скажу, а он мне отвечает, чтоб я не лезла в их жизнь. Да разве я лезу? У меня ведь опыта побольше, я им и делюсь. А они не ценят. Невестка эта непутевая настраивает сына против меня, я же все вижу — жаловалась Татьяна Ивановна соседкам, и те сочувственно кивали ей в ответ.
Очередной скандал между свекровью и молодоженами разгорелся буквально на днях. Татьяна Ивановна затеяла стирку, и начала перебирать вещи в шкафу сына и невестки, предполагая, что какие-то из них можно было бы освежить.
Перебирая нижнее белье Ольги, она обнаружила некий синий конверт. Ничуть не смущаясь, Татьяна Ивановна заглянула в него и увидела там несколько денежных купюр.
— Объяснитесь, — услышала она за спиной холодный голос невестки, которая, судя по всему, вернулась со швейных курсов раньше обычного.
— В чем дело? Что такое? — недоуменно захлопала глазами свекровь, забыв вернуть на место свою нежданную находку.
— Во-первых, по какому праву вы копошитесь в моих трусах?! — вскрикнула Ольга.
Татьяна Ивановна смотрела на нее все тем же непонимающим взглядом.
— Во-вторых, кто вам дал право брать в руки наш тайник? Это наши сбережения, и мне непонятно, что Вы там надеялись увидеть? — продолжила девушка.
— Поглядите-ка на нее! — немного растерявшаяся свекровь поспешила взять себя в руки. — Какие еще могут быть тайники в чужой квартире? Интересно ты рассуждаешь!
Ольга быстрым шагом пересекла спальню и выхватила конверт из рук Татьяны Ивановны.
— Входите из нашей комнаты. Я вечером все расскажу Феде.
— Это я все расскажу Феде! Расскажу, как ты повышаешь голос на пожилых людей! Грубишь и хамишь! Бессовестная! — вскинув подбородок, свекровь покинула спальню молодоженов.
Как и ожидалось, Федор встал на сторону жены, и тогда мать решила «проучить» его и строптивую невестку, перебравшись к старшему сыну.
Обо всем этом Виктору рассказала мать, и теперь он с тревогой ожидал разговора с супругой. По большей мере он понимал, что Татьяна Ивановна все же перешла некоторые границы дозволенного, однако ему по-своему было жаль ее.
Он давно заметил, что у Ольги тоже сложный характер, и за словом в карман он не полезет. Его же Маша была несколько иного склада: на его памяти у нее никогда и ни с кем не было серьезных конфликтов. К тому же, она старалась найти подход к каждому человеку, и никогда не отказывала в помощи нуждающимся.
Вспоминая обо всех этих характеристиках супруги, Виктор подумал, что вряд ли она откажет в недлительном проживании его матери. Когда Маша вернулась с работы, они вместе приготовили простой ужин, и, сев за стол он пересказал ей недавнюю беседу с матерью.
К его удивлению, Маша восприняла эту новость без большого воодушевления.
— Не знаю, Витя… Разве так решаются подобные ситуации? — растерянно спросила она.
— Может, ты посоветуешь, как будет лучше?
— Будет лучше, если молодые и мама разъедутся. Тут решение такое: либо Федя с женой должен снять квартиру, либо твоя мама.
— Не думаю, что мама захочет так.
— А в чем проблема? Если ты о том, что она может не потянуть, то давай поможем ей. Если Федя заинтересован в том, чтобы жить отдельно, но не готов съезжать на съем или брать ипотеку, то, мне кажется, было бы справедливо нам объединиться и всем вместе снять маме квартирку.
— Не думаю, что она согласится.
— Но разве это хуже, чем жить с нами? Я думала она хочет спокойствия. Можно было бы найти жилье в том районе, где она проживает сейчас.
— Нет, у мамы есть потребность заботиться о ком-то. Если мы ей снимем квартиру, то она решит, что мы просто хотим отделаться от нее. Будет чувствовать себя покинутой и ненужной.
Заметив, что муж не поддерживает ее идею, Маша замолчала. Она понимала, что у нее нет никакого желания жить со свекровью, однако и портить отношения с мужем ей тоже не хотелось.
— Ты же знаешь мое отношение к совместной жизни с родителями? — предприняла она очередную попытку избежать переезда свекрови.
— Да, конечно, я знаю и помню. Я и сам в растерянности и не знаю, как быть, — понурился Виктор.
Маша прикусила нижнюю губу и перевела взгляд на окно, наблюдая как в вечерних сумерках раскачиваются голые ветки деревьев.
— Давай тогда поможем твоей маме, поддержим ее немного, но я бы хотела, чтобы был оговорен какой-то конкретный период. Твоя мама хотела пожить с нами до весны?
— Вроде так…
— Значит, сейчас конец ноября, и, к примеру, до 8 марта мы могли бы пожить вместе. Что ты на это скажешь? — предложила жена.
— Хорошо, именно так мама и хотела, — обрадовался Виктор.
Маша улыбнулась и кивнула, однако на душе у нее почему-то стало неспокойно.
Следующим утром Татьяна Ивановна позвонила сыну, и он рассказал ей о беседе с женой.
— То есть, прямо сроки какие-то определила супруга твоя? — с недовольством уточнила мать.
— Ну это ведь то, чего ты и хотела. Ты же хотела перезимовать? Вот Маша и согласилась: вместе перезимуем и в начале марте разъедимся. Что не так? — удивился Виктор.
— Этим твоя жена показывает, что не радуется мне, а готова потерпеть меня, — насуплено ответила Татьяна Ивановна.
— Мама, не говори глупостей. Просто Маша всегда хотела жить молодой семьей — отдельно от родителей. И я с ней согласен. Тебя же никто на улице не оставляет. Вернешься потом к себе или мы снимем квартиру в удобном тебе районе, — миролюбиво предложил сын.
— Ладно, время покажет. Тогда жду тебя к пяти вечера. Я как раз соберу все, что мне нужно, — устало ответила Татьяна Ивановна, и завершила разговор.
Виктор с недоумением разглядывал трубку телефона, не понимая, почему мама осталась недовольной. Через секунду он вздрогнул: раздался звонок от клиента, и ему ничего не оставалось, как переключиться на рабочие дела.
Когда старший сын забирал Татьяну Ивановну из дома, Федор и Ольга вовсе не выглядели обеспокоенными. Молодая невестка невозмутимо пила чай на кухне, а ее муж чистил в прихожей ботинки. Витя бегло поздоровался с родственниками и подхватил несколько объемных сумок.
У него были хорошие отношения с Федором и его женой, но сейчас он ощущал какую-то необъяснимую неловкость.
— Ну что ж, — обернулась Татьяна Ивановна, оказавшись на пороге, — Не думала я, сын, что до такого дойдет, но выбора вы мне не оставили. Лучше я будут там, где мне рады и где меня ждут. Устала я хвататься за сердце, видя неуважение к себе. Бог вам судья!
После этой эмоциональной и обличающей речи женщина незамедлительно вышла из квартиры, и Виктор, кивнув родственникам на прощание, последовал за ней.
Обретя новое пристанище, Татьяна Ивановна сразу же принялась за дело. Она разложила в гостиной, которая теперь стала ее личной комнатой, свои многочисленные вещи, после чего переместилась на кухню.
Так среди новой посуды, купленной и подобранной Машей по определенной цветовой гамме, оказались тарелки, кастрюли и чашки, привезенные свекровью. Причем некоторые из них были явно видавшими виды — со сколами, не оттертыми следами налета и даже с микротрещинами.
Осмотрев кухню, мать Виктора неодобрительно покачала головой.
— Ладно, сейчас разберемся, — подытожила она, отвечая каким-то своим мыслям.
Сын в это время стоял в дверном проеме и настороженно смотрел на нее:
— Мама, что не так?
Татьяна Ивановна охнула, сделав вид, что только сейчас его заметила, и деловито пояснила:
— Да есть кое-какие проблемы, конечно, но сейчас все исправим. Подожди минутку, я спущусь в хозяйственный магазин, который заметила возле вашего подъезда.
— Мам, не думаю, что здесь нужно что-то менять, — начал было Виктор, однако мать лишь отмахнулась, и уже через минуту покинула квартиру.
Закончив рабочий день, Маша решила заехать в кондитерскую, чтобы купить торт в честь приезда свекрови. С некоторых пор она старалась употреблять лишь полезную пищу, поэтому и десерт выбрала соответствующий: практически полностью выполненный из фруктов и желе.
Мария знала, что муж вечером отправиться на рабочее собрание, поэтому вряд ли успеет на ужин. Ее немного смущала перспектива провести вечер с Татьяной Ивановной, но в итоге она решила, что у нее нет объективных причин для тревоги.
Зайдя в квартиру, девушка услышала непривычные запахи, доносящиеся из кухни.
— Добрый вечер, Машенька! Как рабочий день прошел? — услышала она сладкий голос свекрови, по непонятной причине доносящийся из кабинета Виктора. Вскоре и она сама показалась в прихожей.
— Здравствуйте, все хорошо, — ответила Маша, пытаясь скрыть беспокойство.
— Ну раз так, то тогда мой руки и прошу к столу! — добродушным голосом проворковала свекровь.
Маша едва заметно кивнула и протянула ей коробку с тортом.
Помыв руки и переодевшись, Мария вошла на кухню и обомлела. Она быстро поняла, что здесь что-то изменилось, однако не сразу сообразила в чем именно дело. Ее роскошный обеденный стол из натурального дуба теперь выглядел несколько необычно — по неизвестной причине он был застлан пестрой клеенкой, которая также практически покрыла его ножки.
Вглядевшись в узоры, Маша невольно задержала дыхание. Клеенку украшали изображение евро и каких-то монет. Свекровь проследила за взглядом невестки и улыбнулась:
— А это на удачу!
— Татьяна Ивановна, мне кажется, что это все не очень сочетается с общим стилем, — осторожно произнесла Маша.
Свекровь с непониманием посмотрела на нее:
— Как же не сочетается? Очень сочетается, конечно! Что за глупости? Да и к тому же, где это видано, чтобы стол был без клеенки?
— Татьяна Ивановна, дело в том, что нам нравится именно тот оттенок дерева, который есть, к тому же во время обеда мы пользуемся специальными сервировочными салфетками, — в голос Маши начала возвращаться уверенность.
— Ерунда! — решительно парировала свекровь. Я вон на пару дней сняла клеенку со стола, так весь он был в порезах. Федя доску взять ленился: то колбасу резал, то хлеб. И результат не заставил себя ждать! Это все быстро происходит — оглянуться не успеешь.
— Мы так не делаем, — твердо ответила Маша. — Все, что нужно резать, мы режем исключительно на доске.
— Ой, да иногда не до этого! Проголодаешься, да и не заметишь, как поцарапала стол ножом! — махнула рукой Татьяна Ивановна. — Зачем лишние переживания? Клеенку постелила и спокойна. Садись уже, поужинаем наконец-то.
Чувствуя растерянность, Мария сел за стол, который теперь выглядел на этой кухне несколько инородно.
Через мгновение свекровь распахнула дверцы духового шкафа и выудила оттуда противень с запеченными окорочками.
— С майонезом и горчичкой! Как Витя любит, — отметила Татьяна Викторовна.
Куски птицы лоснились от жира, но вскоре оказалось, что предел их калорийности еще не наступил.
Свекровь поставила на стол банку с майонезом, от которого Виктор и Мария уже давно отказались, и, зачерпнув его ложкой, начала обильно выкладывать соус на каждый окорок. Постепенно емкость опустела. Татьяна Ивановна облизала ложку и ею же размазала майонез по окорочкам.
Невестка молча наблюдала за этим действом, опасаясь хоть как-то выдать свое изумление.
— А вот и гарнир! — все так же суетясь объявила свекровь и поставила на стол кастрюлю со слипшимися макаронами.
— Полпачки масла вбухала, а им хоть бы что, — всплеснула руками Татьяна Ивановна и тут же утешила себя. — Ну ничего, для домашнего ужина неплохо. Нам ведь не на конкурс их отправлять.
Переложив в тарелку внушительную порцию макарон, Свекровь метнулась к холодильнику, и перед взором Маши появилась огромная пачка кетчупа «Шашлычный».
— Вот пришлось подкупить немножко. У вас ведь ничего не найти в холодильнике. Одна ерунда какая-то, — отметила свекровь, явно ожидая то ли похвалы, то ли оправданий.
Так и не услышав от Маши ни слова, она принялась поливать макароны кетчупом, после чего взялась за вторую тарелку, явно собираясь проделать на ней все то же самое.
— Извините, — подала голос Маша. — Я не ем макаронные изделия из пшеничной муки. Впрочем, как и блюда с майонезом — особенно в запеченном виде.
Свекровь недоуменно посмотрела на нее, так и застыв с пустой тарелкой в руках. Справившись с удивлением, она раздраженно бросила в сторону невестки:
— Оно и видно. Худая какая — скоро и просвечиваться начнешь. Ну я тебе так скажу, милая, ты можешь морить себя голодом, а вот сына моего истязать не нужно. Мужчина должен хорошо питаться! Не листьями салата — язвительно заметила Татьяна Ивановна.
Встав из-за стола, Маша направилась к холодильнику.
— Витя, как и я, не питается листьями салата. Сейчас я запеку нам всем рыбу с овощным соусом и приготовлю рис. Уверяю Вас, это очень быстро и вкусно, — улыбнулась она свекрови. Впрочем, та была непреклонна.
— Запомни, деточка: то, что вкусно, быстро не приготовишь. Прожарить, протушить и пропечь хорошенько — это времени немало. А когда наспех готовишь, то оно и получается полусырым и так-сяк.
Маше не хотелось накалять обстановку, но она точно знала, что не сможет себя переселись и съесть блюда, которые уже красовались на столе.
— Татьяна Ивановна, Вы ужинайте, а я все же приготовлю то, что мне более привычно. У всех нас свои вкусы и предпочтения, и, думаю, в этом нет ничего страшного.
Свекровь незамедлительно приступила к трапезе, искоса посматривая на то, как Маша шустро нарезает рыбу и овощи.
— Ты права, все мы со своими вкусами, но ты бы все же учитывала и вкусы моего сына. В детстве он с удовольствием наворачивал такие вот окорочка. Еще и сам просил: «Приготовь, мама», — погрузилась в воспоминания Татьяна Ивановна.
— Не сомневаюсь, что так и было, однако беспорядочное питание привело Витю к ожирению и многим проблемам со здоровьем. Насколько я знаю, еще задолго до знакомства со мной, живя на съемной квартире, он полностью пересмотрел свой рацион, и отказался от многих вредностей. Результат на лицо, Вы ведь видите сами.
— Да уж вижу я результат, — свекровь поджала губы, которые уже начали блестеть от майонезного соуса. — Был юношей в теле, а сейчас щупленький какой.
— Витя щупленький? — засмеялась Маша, перекладывая рыбу в форму для запекания. — Ну что вы, он ведь весьма крепкий мужчина.
После ужина, дождавшись мужа, Мария рассказала ему о событиях дня.
— Милый, мне не очень нравится все те изменения, которые происходят в нашей квартире. И мне не хочется ссориться с твоей матерью. Однако я не понимаю, как мне поступить, чтобы не обидеть ее. Не могу же я всю эту посуду, клеенки и прочее куда-то деть.
— Я понимаю, что тебе это все непривычно и, вероятно, не нравится. Потерпи немного, я думаю, мама поняла, что перегнула, и больше не будет устанавливать свои порядки. Будь к ней терпимее, — миролюбиво предложил супруг.
Утром сквозь сон Маша услышала голоса, которые раздавались с кухни. Судя по всему, Татьяна Ивановна была возмущена, что сын выбрал на завтрак хлебцы с сыром и овсянку.
— Что это за еда такая? Страшно смотреть! Сиди, сейчас мама все приготовит. Кину окорока на сковородку, они быстренько поджарятся. Ты же вчера так и не поужинал нормально. А еще целый противень окорочков! Надо доедать, — настаивала мать.
Видимо, не желая будить жену, Виктор возразил что-то тихим голосом, однако шумная свекровь расходилась все больше:
— Так не годится! Нужно кушать хорошо! Работа ведь у тебя изматывающая, — причитала она. — Ладно, раз не хочешь, то я сама поем.
Покончив с легким завтраком, Виктор скрылся в своем кабинете.
Было ясно, что вытяжку Татьяна Ивановна игнорировала, поэтому вскоре вся квартира наполнилась запахом блюд, которые она подогревала на сковороде. В нос Маше ударил чеснок, и, нехотя поднявшись, с кровати, она покрепче закрыла чуть приоткрывшуюся дверь спальни. Идти на кухню этим утром ей точно не хотелось.
С этого дня практически целыми днями свекровь упражнялась в кулинарных изысках, и, похоже, однажды Виктор дал слабину.
После очередного тяжелого рабочего дня, зайдя в квартиру, Маша еще из прихожей увидела мужа сквозь дверной проем кухни. Он сидел за столом вместе со своей матерью, и откусывал от горячего бутерброда, который еще недавно, вероятнее всего, был в духовке.
В руке Виктора был увесистый кусок белого хлеба, на котором виднелся не менее впечатляющий кусок предварительно поджаренной колбасы с шапочкой сыра, майонеза и кетчупа. Судя по крошкам, которые были в тарелке мужа, этот бутерброд был уже не первым.
Зайдя на кухню, Маша увидела полную картину ужина. Свои бутерброды супруг запивал дешевым лимонадом, бутылка из-под которого стояла на столе рядом с ним.
В первую секунду девушка испытала удивление и возмущение, но потом осадила себя же.
«В конце концов он ведь взрослый человек. Сам может решить, чем ему питаться и что ему нужно», — попыталась успокоить себя она.
Поздоровавшись с мужем и свекровью, Маша помыла руки и приступила к готовке ужина: чечевичный суп, а также салат с овощами и сыром фета. Муж, будто смутившись за действо, развернувшейся перед ней несколькими минутами ранее, суетливо начал помогать с готовкой.
Маша старалась вести себя дружелюбно, однако ее переполняли усталость и разочарование. С момента переезда свекрови прошла неделя, и девушка уже едва узнавала свою квартиру. Татьяна Ивановна постепенно вносила изменения, которые ей казались уместными.
Теперь клеенкой были застелены все рабочие поверхности на кухне. После своих многочасовых приготовлений пищи свекровь не особо тщательно мыла посуду, поэтому практически все кастрюли и сковородки были липкими от жира.
Уже не раз нарезая яблоки или другие фрукты, Маша в итоге не могла их есть, понимая, что к ним примешался вкус чеснока. Как оказалось свекровь не мыла ножи «после такой мелочи». Казалось, что это ерунда, но даже этот момент начал раздражать Машу. И подобных эпизодов было немало.
Причем, сама свекровь считала себя образцом хозяйственности и мудрости, поэтому не упускала случая сделать замечание невестке или «научить» ее чему-то, по ее мнению, нужному.
Однажды за завтраком, наблюдая за тем, как Маша ест творог с ягодами, Татьяна Ивановна решила поднять неожиданную тему.
— Маш, я вот увидела в ванной какие-то банки с разными средствами. Смотрю красивые они такие. Дай, думаю, подарю что-то подобное подруге своей на Новый год. Начала искать эти крема да шампуни в Интернете, и до сих пор диву даюсь.
— Почему же? — спросила Мария, стараясь выглядеть вежливой, но в действительности не имеяя никакого интереса к этой беседе.
— Да потому, что цены на эти продукты просто космические! — округлила глаза Татьяна Ивановна, бросив красноречивый взгляд на сына, поглощающего на завтрак сырную запеканку с медом. После горячих бутербродов матери он всю ночь чувствовал себя неважно, и в итоге решил вернуться к прежнему питанию.
— Так это же профессиональная косметика. Конечно, не сказать, что она дешевая, но в действительности ее хватает очень надолго. И самое главное, что есть результат, — парировала Мария.
— Ты уж извини меня, деточка, однако речь идет об общем семейном бюджете! Вместо того, чтобы вкладываться в быт и отдавать зарплату мужу, ты занимаешься ерундой.
Виктор удивленно посмотрел на мать. Он явно хотел что-то сказать, но жена опередила его.
— Отдавать зарплату мужу? Ну вообще-то у нас есть общий счет, а также у каждого свои деньги. Мы выбрали наиболее удобный для себя вариант. И если уж на то пошло, я с юности привыкла пользоваться профессиональной косметикой — так меня приучила мать. Мне это удобно, и я могу себе позволить, — спокойным голосом ответила Маша, с любопытством изучая свекровь.
— С таким мужем, конечно, можно себе многое позволить, — выпалила Татьяна Ивановна.
— Несомненно, Виктор — замечательный муж. Однако и я достаточно зарабатываю, чтобы позволять себе то, что мне нравится, вкладываться в нашу семью, дарить подарки близким людям, а также делать сбережения. Не очень понимаю, в чем суть вашей претензии? — Маша недоуменно посмотрела на собеседницу.
— Дело, конечно, твое — отчеканила свекровь, отправляя в рот ложку оливье. — Однако семья должна быть в приоритете. Ты ведь не старая еще женщина. Неужели не знаешь секретов красоты? Утром на личико колечки огурчиков, вечером ополоснула волосы ромашкой либо крапивой — и красавица!
— Мама, — Виктор понял, что наступило время вмешаться. — Сейчас у женщин все больше возможностей для ухода за собой, и это замечательно. Отвар крапивы давай оставим нашим бабушкам. Да и вообще, я ведь тоже пользуюсь такими шампунями и не менее дорогостоящими защитными кремами.
— Ты?! — опешила Татьяна Ивановна. — Пользуешься кремами? Ох, и Маша, подсадила и тебя на свои глупости.
Разговор становился все более неприятным, поэтому супруги поспешили выйти из-за стола.
— Хорошего дня, мам, мы с женой хотим провести выходной в городе, вернемся к вечеру, — произнес Виктор.
— И вам хорошего дня, — сухо попрощалась свекровь.
Прогуливаясь с супругом по заснеженному бульвару, Маша решилась поднять непростую тему.
— Витя, мне непросто дается проживание с твоей матерью — она чуть крепче сжала руку мужа. — Думаю, что вариант, который я тебе предлагала ранее, был бы уместнее всего. Если Татьяна Ивановна не желает находиться в своей квартире, мы могли бы подобрать ей какой-нибудь другой оптимальный вариант.
Виктор и без слов понимал, что его избранница полностью права. Присутствие матери в квартире не вносило в их совместную жизнь не единого плюса, и отрицать это было бессмысленно.
— Я вижу, что тебе трудно с моей матерью. Иногда я и сам не знаю, как правильно реагировать на некоторые ее действия и слова. К тому же, она очень обидчива, как ты уже заметила. Даже не знаю, как сказать ей о том, что надо бы вернуться к себе либо согласиться переехать в съемную квартиру, — честно признался муж.
— В любом случае, это придется сделать. Возможно, не прямо сейчас — не накануне праздников. Но хотя бы после наступления Нового года, — Маша посмотрела супругу в глаза.
Он отчетливо видел, что его жене некомфортно в новых обстоятельствах, и он ощущал неловкость.
— Не переживай, завтра, когда ты будешь в клинике, я переговорю с мамой. Действительно будет лучше, если в нашем доме все будет так, как было еще совсем недавно, — супруг притянул ее к себе и погладил по волосам.
— Кстати, ты ведь помнишь, что, начиная с Нового года, у нас начинается ответственная миссия. Врач дает мне зеленый свет — Маша лукаво улыбнулась супругу, и он засмеялся.
Конечно, он помнил, что еще несколько месяцев назад они решили, что готовы к расширению своей семьи и планированию ребенка. Еще перед свадьбой они договорились, что дадут себе два года на то, чтобы купить авто и накопить на загородный домик, и сразу после этого начнут познавать радости родительства.
…Ужин прошел в довольно напряженной атмосфере, несмотря на то что у супругов после совместного отдыха было замечательное настроение.
Придя домой, Маша приступила к приготовлению любимого салата с креветками, а Витя решил запечь на электрогриле стейк лосося.
В какой-то момент девушка вышла из кухни, чтобы ответить на звонок по работе, и на обратном пути услышала диалог, который ее не порадовал.
— Сынок, из каких дорогих продуктов вы готовите. И все почему? Чтоб побыстрее. Не хочет тебя жена побаловать хорошей едой. Конечно, чтоб вкусную котлетку приготовить, мясо нужно своими силами перекрутить, ведь кто знает, что там в покупном фарше. Потом прожарить хорошенько. Потом в казане протушить. Это все небыстро делается, если не на один зубок. Естественно, ленится супруга твоя!
— Мама, мы не готовим на много дней вперед. И у нас уже сформировались свои вкусовые предпочтения, — ответил Виктор, пытаясь полностью сосредоточиться на приготовлении стейков.
— Да разве я не вижу и не понимаю? Просто деньги не считает твои. Знает, что ты не жалеешь для нее, и тут ты не прав!
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, и, если честно, эта беседа мне кажется какой-то неправильной.
Не желая подслушивать чужие разговоры, Маша вошла на кухню. Свекровь отвернулась к окну, задумавшись о чем-то своем, а Виктор смущенно улыбнулся жене, подозревая, что она могла слышать часть его диалога с матерью. После ужина он отправился в кабинет.
— Деточка, вижу не любишь ты чужих советов, но я-то человек не чужой, и хочу для вас лучшего, — начала свекровь после долгого молчания.
Мария, занимавшаяся в этот момент завариванием чая, вопросительно взглянула на Татьяну Ивановну, и та уверенно продолжила:
— Вот знаешь, как говорят в народе: муж голова, а жена шея. Народная мудрость — это тебе не шутки. Вот было бы у вас так, то и отношения бы получше стали и жизнь бы наладилась, — вещала свекровь.
— О чем Вы говорите? У нас с мужем хорошие отношения, — девушка едва смогла скрыть раздражение.
— Скажу тебе прямо, деточка, раз уж ты решила, что не хочешь заботиться о муже и готовить ему обед и ужин так, как оно следует, то и зарплату тебе нужно отдавать ему, — отрезала Татьяна Ивановна.
— Почему это? — искренне удивилась Маша.
— Потому что один казначей должен быть в доме. Одна голова бывает, а когда головы две, то это уже отклонение, знаешь-ли. И если лишь жена распоряжается деньгами, то это тоже непорядок. Муж тогда подкаблучником станет, и сама же его уважать перестанешь. Знаю я все эти истории, — продолжала свекровь.
— Мы делаем с Витей так, как нам удобно. У нас есть общая копилка, и основную часть зарплаты каждый из нас оставляет себе. Как-то нелепо одному взрослому человеку постоянно просить деньги у другого. Учитывая еще и тот факт, что они оба работают, — Маша верила, что, услышав ее доводы, мать супруга поймет нелепость своих советов, но ту было непросто сбить с толку.
— А что плохого, чтобы попросить у мужа? Всегда так было заведено. Или думаешь, что унизишься от этого? Какая ж тут тогда любовь. Или ты считаешь моего сына глупым? Думаешь, что он не в состоянии держать в порядке семейный бюджет? — наседала свекровь.
— Ничего такого я не думала, — уже не скрывая досады ответила Маша, — Мы с Витей изначально решили так, как нам двоим удобно, и мы не видим смысла что-либо менять, — твердо ответила Маша.
Ее, настроение было окончательно испорчено. Пожелав Татьяне Ивановне спокойной ночи, раздраженная невестка ушла спать. Вскоре в спальню пришел Виктор и нежно обняв жену.
Впрочем, уже сразу после полуночи, Маша испуганно распахнула глаза: в дверь настойчиво стучали. Супруг спал, и она решила, что сама выяснит, в чем дело.
— А где Витя? — зычным голосом спросила свекровь, едва ей открыли дверь.
— Витя спит, — шепотом ответила Мария. — Что-то случилось?
— Интернет плохо ловит. И домашний, и мобильный. Надо бы счет пополнить мне.
— Так пополните через приложение банка, — остатки сна покинули Машу.
— Да я таким не занимаюсь, не умею я этого делать. Не хочу в какую-то аферу впутаться. Мне обычно сын пополняет, а сейчас, видимо, забыл, — объяснила Татьяна Ивановна, глядя на невестку, словно на несмышленого ребенка.
— Почему же Вы не дождались утра? — все так же шепотом уточнила Маша. — Вы ведь знаете, что мне рано вставать на работу, да и сыну вашему тоже.
— А уж твое не дело, почему не могла подождать! Сериал я смотрю — не усну, пока не узнаю, чем серия закончилась. Жалеешь денег Витиных? Переживаешь, что потратит на мать? — разошлась Татьяна Ивановна.
— Мама, что такое? — Виктор, которого очевидно разбудили возгласы матери, вытаращил на нее глаза. — Что-то случилось?
— Интернет пропал, — чуть ли не плачущим голосом сообщила она сыну.
Вскоре проблема Татьяны Ивановны была решена, и ее настроение резко улучшилась, однако Маша почти до утра ворочалась в кровати. Ей стало очевидно, что если это внезапное совместное проживание немедленно не прекратиться, то их отношения с мужем будут испорчены.
Видя, как Виктор безропотно следует за матерью и выполняет ее капризное требование, девушка всем своим естеством ощутила, что начала испытывать охлаждение к нему. Внутренне она пыталась оправдать мягкость Виктора, и все же каждый довод в ее голове звучал неубедительно.
«Он ведь видит, что мне плохо в своем же доме, и ничего не делает», — только об этом и думала она.
Между тем, Виктор помнил о разговоре с женой, и в действительности его тоже тяготила возникшая ситуация. Он твердо решил в ближайшее время объяснить матери, что больше они не смогут проживать все вместе.
Завтрак проходил в тишине. Маша с неприязнью покосилась на свиные котлеты, которыми угощалась свекровь вприкуску с чесноком, однако ничего не сказала. Запивая сладким чаем очередной кусок котлеты, свекровь сама начала разговор. И в очередной раз супруги были не готовы к услышанным словам.
— Вот смотрю я на ваш нехитрый завтрак, и теперь наконец-то понимаю почему у меня нет внуков, — резюмировала свекровь, красноречиво поглядывая на овсянку и тарелку с фруктами, стоявшими на столе.
Супруги переглянулись.
— Чтобы ребеночка зачать и выносить, нужно питаться хорошо. А вы как питаетесь? Деточка, терпение мое уже на исходе. Хочешь или нет, а я все-так научу тебя готовить. Стыдного здесь ничего нет. Ну не научили тебя в детстве, так что ж я разве опытом не поделюсь? — Татьяна Ивановна дружелюбно посмотрела на невестку.
Маша поднялась из-за стола:
— Хорошего дня!
С этими словами она, не глядя на мужа и на свекровь, вышла из кухни, и вскоре они услышали, как хлопнула входная дверь.
— Мама, это уже переходит все границы, — стальным голосом, который Татьяна Ивановна никогда ранее не слышала у сына, начал Виктор.
— А разве я что-то не то сказала? Распустились совсем молодые! То им не скажи, и это им не посоветуй. Знаете все лучше всех, а потом приходите и плачетесь. Чем твоя супруга так обижена? Тем, что я ей предлагаю не лениться и готовить по-людски? — вопрошала Татьяна Ивановна, и снова могло показаться, что она готова расплакаться.
— Мама, ты немало сказала глупого и неуместного за сегодняшнее утро. Я искренне не понимаю, чего ты добиваешься? У меня такое чувство, что ты хочешь рассорить нас! — Виктор был возмущен и не желал больше этого скрывать.
— Зачем мне подобное делать? — схватилась за сердце мать. — Ты несправедлив ко мне, и говоришь страшные вещи.
Повисло тревожное молчание, и, совладав с собой, Татьяна Ивановна продолжила:
— К тому же, вы и так долго не проживете вместе. Жена твоя ведь травит тебя и себя всякой ерундой. Деток, значит, не хочет, и уже, наверно, и не может! Тридцать лет ведь уже. А какая семья без деток?
…Вечером Маша без особого желания вошла в свою квартиру, однако уже через секунду ощутила, что что-то здесь изменилось. Во-первых, в прихожей, не было многочисленной обуви, шубы и куртки свекрови.
Пройдя на кухню, она заметила, что ненавистные клеенки тоже куда-то пропали — как и аляповатая посуда Татьяны Ивановны. Услышав шаги за спиной, она обернулась.
— А где же мама?.. — недоуменно поинтересовалась Маша у супруга.
— Она решила вернуться к Феде и Оле. Так что, на Новый год проведем с друзьями или вдвоем, как и хотели, — улыбнулся Виктор и обнял жену.
