Читаем рассказы

Пять дней в роддоме показались мне вечностью. Не потому, что было плохо – врачи и медсестры оказались настоящими ангелами, – а потому, что каждый час тянулся, как резиновый, в нетерпеливом ожидании возвращения домой. Туда, где всё родное, знакомое, где пахнет свежесваренным кофе и духами мужа, где наша с Игорем жизнь должна была начаться заново, но уже втроём. Я прижимала к себе крошечный сверток, пахнущий молоком и каким-то необъяснимым чудом, и представляла, как мы войдем в нашу квартиру. Как я...

Меня зовут Максим, мне тридцать два года, и я давно привык к тому, что в своей семье исполняю роль «палочки-выручалочки». Нет, не подумайте, я не жалуюсь. По крайней мере, раньше не жаловался. Я всегда был тем самым старшим братом, на которого можно положиться. Тем, кто закончил университет с красным дипломом, пока другие еще искали себя. Тем, кто построил успешную карьеру в IT, пока родные перебивались с одной работы на другую. И тем, кто всегда был готов подставить финансовое плечо, когда у них случался очередной «небольшой форс-мажор»...

Если бы кто-нибудь сказал мне еще полгода назад, что моя жизнь, такая уютная и предсказуемая, словно любимый кашемировый плед, превратится в поле битвы, где правда и ложь сойдутся в отвратительной схватке, я бы просто рассмеялась. Я, Алина, всегда считала себя человеком, которому повезло. Мне было двадцать восемь лет, и я уже почти пять лет была замужем за лучшим мужчиной на свете. Игорь был моей тихой гаванью, моей каменной стеной. Мы понимали друг друга с полуслова, ценили одно и то же: вечера...

Кажется, это было целую вечность назад, в той жизни, где я еще верила в семейную идиллию и в то, что родственные узы — это святое. Тогда, в начале того длинного и душного лета, я была просто Оленькой, молодой мамой трехлетнего Кирюши, и все мои мечты умещались в одной простой картинке: наш смешной карапуз, босиком бегающий по мягкой траве, срывающий прямо с куста спелую смородину и пачкающий соком щеки и новую футболку. Наш город плавился. Асфальт во дворе стал мягким и липким, а пыль, казалось, висела в воздухе густым, невидимым киселем...

Воздух на нашей временной, съемной кухне был густым и многослойным. Он пах остывающей пиццей в картонной коробке, пылью старых книг, которые мы еще не разобрали, и чем-то неуловимо сладким, похожим на запах свежей типографской краски. Запах новой жизни. Я сидел на шатком табурете, откинувшись спиной на холодную стену, и смотрел на Марину. Моя жена, моя опора, моя тихая гавань на протяжении последних десяти лет. Она порхала по крошечному пространству между башнями из заклеенных скотчем коробок, что-то напевая себе под нос и разливая по бокалам дешевое игристое...

Первые дни после нашей с Максимом свадьбы были похожи на сладкий, тягучий сон. Мы жили в каком-то собственном, отдельном мире, сотканном из нежности, смеха и запаха кофе по утрам. Наша новая квартира, в которую мы переехали всего за месяц до торжества, еще пахла свежей краской и мебелью, а теперь к этим запахам добавился аромат сотен роз из подаренных букетов. Мы просыпались поздно, долго завтракали, обсуждая планы на медовый месяц, и часами сидели на диване в обнимку, пересматривая первые фотографии, которые нам прислал фотограф...

Смерть моего старого ноутбука не была внезапной. Скорее, это было долгое, мучительное угасание, которое я отчаянно отказывалась замечать. Последние полгода он жил своей, отдельной от меня жизнью: внезапно выключался посреди ночи, издавал звуки, похожие на предсмертный хрип старого пылесоса, а экран периодически подмигивал мне фиолетовыми артефактами, словно передавая шифрованное послание из другого измерения. Я заклеивала трещины на корпусе скотчем, подпирала расшатанный разъем зарядки стопкой книг и молилась всем известным и неизвестным богам каждый раз, когда нажимала на кнопку включения...

Тот вечер должен был стать еще одной жемчужиной в ожерелье наших счастливых семейных дней. Я даже помню, как стояла у окна, наблюдая за тем, как сумерки медленно окутывают городские крыши мягким сиреневым покрывалом. В духовке томилась курица с розмарином, ее пряный аромат смешивался с запахом яблочного пирога, который я испекла специально для Игоря. Он обожал мою выпечку. Наш дом — наша крепость, наше уютное гнездо — дышал спокойствием и теплом. Эту просторную, светлую трехкомнатную квартиру в новом доме мне подарили родители на свадьбу...

Мы были вместе уже пять лет, из них три года — в браке. Жили мы в моей двухкомнатной квартире, которая досталась мне в наследство от бабушки. Это было мое родовое гнездо, мой островок безопасности, место, где каждая вещь хранила тепло и воспоминания. Мы вместе делали в ней ремонт, превращая старую «бабушкину» квартиру в современное и стильное пространство. Я выбирала цвет стен — нежный, сливочный, чтобы в комнатах всегда было светло. Игорь сам, своими руками, клал ламинат, и я с умилением смотрела, как он, сосредоточенно нахмурив брови, подгоняет одну доску к другой...

Знаете, бывают такие отношения, которые со стороны кажутся глянцевой обложкой журнала. Идеальная пара, идеальный дом, идеальная любовь. Два года нашей с Димой совместной жизни были именно такими. По крайней мере, я в это свято верила. Каждое утро начиналось с его поцелуя и чашки горячего кофе, который он приносил мне в постель. Он обнимал меня так, будто я была самым хрупким и драгоценным сокровищем на свете, и шептал в макушку: «Аня, как же мне с тобой повезло. Ты даже не представляешь». И я не представляла...

Мой мир сузился до размеров одной комнаты, залитой фиолетовым неоновым светом. Здесь пахло пылью, нагретым пластиком и дорогим парфюмом, который я наносила перед каждым выходом в «эфир». Посторонний человек, заглянув сюда, увидел бы странную картину: комната, заставленная профессиональным оборудованием. Мощный системный блок тихо гудел под столом, словно дремлющий зверь. На столешнице возвышались два огромных монитора, а прямо передо мной, как всевидящее око, чернел объектив дорогой камеры. Справа...

Теплое субботнее утро, одно из тех ленивых, медовых утр в начале июня, когда город еще не раскалился, а в распахнутые окна вливается запах цветущей липы и свежескошенной травы. На нашей кухне пахло крепким кофе, который варил себе Сергей, и чуть подгоревшими блинчиками – я вечно отвлекалась, когда готовила их для нашего сына Миши. Он, наш семилетний ураган с вечно сбитыми коленками и неуемной энергией, сидел за столом, болтая ногами, и самозабвенно водил пальцем по экрану планшета, где лазурная волна набегала на ослепительно белый песок...