Глава шестая. (1)Второй сумасшедший день и сумасшедшая ночь
Какая сволочь придумала будильники, я, перерыв приличную стопу литературы, так и не смогла выяснить. Но что это была порядочная сволочь, я убедилась, когда звонок поднял меня с постели в половине седьмого утра. Со времени получения наследства, я не мола спать столько, сколько мне заблагорассудиться, и данный факт меня очень расстраивал. Мои попытки отключить будильник ни к чему не привели, и звонок продолжал меня доставать с неизменной настойчивостью. Открыв глаза, я поняла, что звонят в дверь, и будильник здесь ни при чем. С мыслью послать ранних гостей как можно дальше, я щелкнула замком и обомлела: из-за двери на меня смотрела откормленная песья морда.
— Извините за ранний визит, — зевнув, сказала морда. — Но дело не терпит отлагательств.
Я растерянно сделала два шага назад, пропустив нежданного визитера. Тут же из-за морды появилась широкополая красная шляпа и женское лицо по ширине точь в точь совпадавшее с мордой собаченции. Хозяйка опустила бульдога на пол, погладив по широкой спине.
— Тутсенька, посиди здесь немножко, а я быстренько поговорю с тетей, и мы пойдем домой, — просюсюкала дама в шляпе.
Огромную клетчатую сумку, которую она держала в другой руке, дама тоже поставила на пол. Габариты дамы были не меньше моих. Поэтому, наверное, она почувствовала себя как дома, и уселась в кресло, не дожидаясь приглашения.
— Еще раз прошу прощения за ранний визит, но я надеюсь, что вы меня поймете, и правильно оцените ситуацию.
Дама глубоко вздохнула, выпила весь сок из графина, стоявшего у меня на столе,
и продолжала:
— Скажите откровенно, вы любите животных? Кошек, собачек?
С тех пор как соседские кошки каждый день писали на коврик, лежащий у меня под дверью, я бы с удовольствием передушила их всех. А также собачек, которые постоянно бегали под окнами, гадили в подъезде и не давали спокойно жить. Но, не желая прослыть живодером, я, сделав соответствующее моменту лицо, ответила:
— Ну, в принципе, неплохо.
— Замечательно! — возликовала незваная гостья. — Тогда, я думаю, вы меня поймете и пойдете мне навстречу. Дело в том, что я уже третий год стараюсь создать питомник для бездомных животных. У всех этих несчастных четвероногих должна быть крыша над головой, миска еды и хотя бы немного ласки. Ведь они ничем не хуже людей, а может быть даже лучше. Вы согласны со мной?
Я кивнула, потому, что мне очень хотелось спать, и я просто мечтала выпроводить назойливую даму.
— Прекрасно, тогда вы не откажетесь помочь и выделить семь с половиной тысяч долларов на строительство питомника.
— Да, но у меня нет наличных, — сказала я, повторяя фразу из какого-то фильма.
— Ничего страшного, я согласна ин на чек! – весело пробубнила дама.
О чековой книжке я имела весьма слабое представление, и поэтому попросила незваную гостью зайти на следующий день.
— Я так рада, что вы меня поддержали. В благодарность позвольте мне подарить вам маленький сувенир, — дама поставила на колени огромную сумку и извлекла оттуда полуметрового крокодила, который, как и пес, был очень похож на свою хозяйку. — Вот, знакомьтесь. Смотрите, какая прелесть. Мы поместим его в ванной, и он вас совсем не побеспокоит. И кушает он совсем немного. Пару килограммов мяса в день для него будет вполне достаточно. Вы знаете, сейчас считается правилом хорошего тона заводить в квартирах крокодилов или змей.
Я очень обрадовалась, что гостья не принесла с собой кобру или анаконду, по сравнению с которыми крокодил выглядел вполне симпатично. Дама сама отнесла его в ванну, и любезно распрощавшись, ушла, чуть не забыв у меня мордастого пса.
От мысли принять ванну мне пришлось пока отказаться, и я направилась на кухню пить кофе. Но и этого мне сделать не дали, потому что зазвонил телефон, и плачущий голос в трубке попросил тысячу долларов, чтобы накормить голодных детей. Через десять минут такую же сумму попросила старушка для оболтуса-внука, чтобы устроить его учиться, затем… Через час я уже не помнила кто и по какому поводу звонил и сколько денег просил. Я отключила телефон и только после этого облегченно вздохнула. Потом я обрезала провод от дверного звонка и отправилась на диван.
Спать уже не хотелось, и я начала читать новый роман. Когда я уже ушла в мир грез и вполне срослась с главной героиней, меня потряс страшный грохот. Я подумала, что обвалился потолок, но, как ни странно, он был на месте, а грохот доносился из прихожей. Кто-то настойчиво колотил в дверь, пытаясь ее выломать. Моментально ко мне вернулись мысли о бандитах и о рэкете, и я, на цыпочках подкравшись к двери, посмотрела в глазок. Но местные мафиози еще не узнали, по всей вероятности, о моем огромном наследстве, а дверь пыталась выломать Ида, в криминальных способностях которой я сильно сомневалась. Поэтому я, не думая ни о чем плохом, впустила ее в квартиру.
—Ты, что, до сих пор дрыхнешь? – заорала она на меня, едва переступив порог. – Ты, что, забыла, что мы едем смотреть замок? Я уже обо всем договорилась, а она себе и в ус не дует.
Когда Иду кто-нибудь доставал, она обычно путала высокий стиль с просторечным и использовала оба одновременно.
— Я? почему? Я помню. Я почти готова уже.
— Готова она уже! Почему тогда у тебя телефон отключен и звонок не работает? Пока я в дверь барабанила, с меня стекло три ручья пота.
Я попыталась объяснить ситуацию, но Ида махнула рукой, велела одеваться, а сама пошла в ванну, смывать пот. Я не успела предупредить подругу о маленьком крокодильчике, и поэтому через несколько секунд до моих ушей донесся ее истошный вопль. Вскоре появилась и Ида, держа за хвост пресмыкающееся. Оно в свою очередь пыталось извернуться и тяпнуть ее за руку.
— Это что? – зашипела она на меня, как заправская анаконда, и в эту минуту даже стала на нее немного походить.
— Крокодильчик.
—Я вижу, что не свинья, — Ида продолжала размахивать крокодилом перед самым моим носом. — Почему ты мне о нем не сказала? Ты что, смерти моей хочешь?
— Нет, не хочу. Ты сама не стала меня слушать. А заводить крокодильчиков сейчас считается правилом хорошего тона. И ест он совсем мало: всего пару килограммов мяса в день, — повторила я слова гостьи.
— Меня бы ему хватило не слишком надолго. Корми своего крокодила и живо собирайся. Автобус ждать не будет.
Крокодила мы снова водрузили в ванну, кинули ему три замороженных курицы, и отправились покупать недвижимость. Ехать на такси за триста километров мы с Аделаидой не решились, потому что, по слухам, в наших местах появился маньяк и резал всех без разбора. По этой причине нам пришлось оседлать рейсовый автобус. В новых дорогих костюмах на общем фоне мы смотрелись весьма респектабельно, и нас не пугала даже пыль, которая осела в автобусе толстым слоем. Все было бы просто замечательно, если бы в автобус на третьей остановке не вошла бабуля с корзиной, в которой вполне могла бы поместиться сама. Но интереснее всего, что она не поставила ее на пол, а стала держать в руках, причем прямо над нашими головами. В корзине что-то постоянно шевелилось, а вскоре на Иду еще закапала вонючая жидкость.
— Вы, бабушка, что, оборзели совсем? — вежливо спросила у новой пассажирки Аделаида. — Это все же автобус, а не скотовозка.
Бабушка отреагировала на замечание несколько неадекватно. Она смерила мою подругу презрительным взглядом, набрала воздуху и завизжала на все транспортное средство:
— Ах ты, стерва (тут последовали выражения даже близко не переводимые на литературный язык). Сама свою тощую задницу на мягкое сиденье посадила, а старому человеку стоять приходится! Ты, морда твоя неудобныя, еще рот на меня разеваешь! А ну встань с кресла! Уступи место старому человеку!
Ида, ошарашенная такой тирадой, послушно встала, и уставшая старушка плюхнулась на ее место. Бабуля оказалось женщиной весьма общительной и как раз родом из тех мест, куда мы и направлялись. Услышав о замке, она живо вступила в разговор.
— Это тот замок, что за нашей деревней стоить? Скажите нате. И что это его продають? Скажите нате. Кто б мог подумать, что эти развалины продавать будуть?
— Почему вы, бабушка, называете замок развалинами? Я слышала, что он в очень хорошем состоянии, — сказала я.
— Конечно в хорошем? Кто говорить, что не в хорошем? Для его-то лет в очень даже хорошем. Все стены на месте, даже крыша наполовину цела. Федька-антихрист не всю черепицу растащил, когда строилси, морда его неудобныя. А так замок хороший, и ступеньки есть, и в комнатах даже бомжи не живуть.
— Почему не живут? – поинтересовалась я.
— А как там жить-то, когда каждую ночь по замку приведения ходить и чавкаеть.
— Как чавкает? — переспросила я.
— Да как люди. Ходить и чавкаеть.
Я вопросительно посмотрела на Аделаиду. В ответ она притянула меня к себе за рукав и прошептала в самое ухо.
— Перестань валять дурака. Замечательный замок, я в интернете смотрела. Как ты можешь верить россказням полуграмотной старухи?
Старушка, как оказалось, обладала еще и прекрасным слухом, и тут же парировала тираду Иды.
— Я еще пограмотнее тебя, дурынды, буду. А про привидению, хоть кого у нас спроси. Каждый тебе то же самое скажеть. Есть в замке привидения и все тут.
— А почему вы в этом так убеждены? — я со все большим интересом общалась со старушкой.
— Так как же! Мало того, что я от своей бабки слыхала, а она от своей, так еще Митяй, алкаш-покойник, царство ему небесное, видал, как она по развалинам ходить и глазищами своими зыркаеть.
— Кто?
— Да она, привидения то есть. Да ты слушай, не перебивай. Триста лет назад, а можеть и боле, жил в этом замке граф какой-то, или князь, хрен его знаеть. Так вот, жаднющий он был, страсть. Бывало, на Рождество прислуга кабанчика заколеть, колбасы из него наделаеть, окороков разных – и на чердак, чтоб обвяли. А князь этот и сам ничего не жреть, ни дворовым не даеть. Хлеба, значить, ломоть отрежеть, на чердак заберется, стоить возле окороков, на них любуетси и хлебушек жуеть. А на другой день велить все окорока на рынок свезти и продать втридорога. А денежки в подпол, в огромный сундук складывал. Вот жил он так жил, дожил годов до пятидесяти, видить, некому ему свои богатства оставить. Решил тогда граф этот жениться. А вся округа знала, что денег у него куры не клюють, свиньи не жруть. Каждый отец думал, что, мол, помреть князь этот, а денежки все дочери достанутся, если ее за князя выдать. Вот купец один за него дочь и сосватал. Красивая, говорять, девка была. Посмотреть есть на что. Ну, значить, женился на ней жлоб этот. Живуть они месяц, живуть другой, живуть третий. Жена молодая домой глаз не кажеть. Ну, вот отец и поехал дочку проведать. Приходить и видить: зять его, как всегда за столом сидить, хлеб жуеть, а дочки не видно нигде. Купец спрашивает: «Где дочь?». «В спальне сидить, голова у ней болить, потому к обеду не вышла», — отвечаеть зять. А сам хлеба уже полкаравая сжевал, а тестю ни куска не дал, морда его неудобныя. Отец — наверх, в спальню, а там дочь сидить, худая, как щепка. Одни глазищи да кости. Отец так и обомлел. Давай бежать вниз, муженька за горло:«Ты что, — говорить, — дочь мою голодом моришь? Вызываю тебе на дуэлю». А на дуэли, значить, князь тестя своего саблей и зарубил, жену же совсем голодом заморил. Говорять даже, что она не померла совсем, а просто в тень превратилась. С тех пор по ночам по замку и бродить, а если найдеть что съестное, сразу лопаеть и на весь замок чавкаеть. Наголодалась за жизнь, бедняжка. Только и сейчас ей не сладко приходится. В замке поесть нечего. Иногда только добрые люди ее жалеють, хлебушек на пороге оставляють.
