Часть II
Часть I тут ➥: новые некрасовские песни "хмельных баб" и "паршивеньких пареньков"
Здравствуйте, уважаемые друзья! Добро пожаловать на LiterMort — канал филолога и педагога Бугаёвой Надежды Николаевны, члена Международного союза писателей им. Св. св. Кирилла и Мефодия, медалиста Международной академии русской словесности, выпускницы факультета лингвистики и словесности ЮФУ (диплом с отличием, 2011).
Роман со стихами Н.Н. Бугаёвой "Сказка о царевиче-птице и однорукой царевне" вошёл в 10-ку лучших романов о путешествиях "КНИГАсветное путешествие-2022", стал лауреатом «Славянского слова-2023» и Открытого отборочного конкурса «Стилисты добра» II Всероссийского форума молодых писателей в Челябинске (апрель 2024).
На этом канале обсуждаем современную поэзию и блистательную классику, исследуем взаимосвязи между прошлым и настоящим — ведь будущее искусства невозможно без постижения былого. В общем, как говаривал Демокрит, ни искусство, ни мудрость не могут быть достигнуты, если им не учиться!
26 июля 2024 в нахичеванском дворике театра «Миссис ЛО» в Ростове-на-Дону поэтический проект «Литгост» провёл вечер поэзии.
#Ростов #стихи #современныепоэты #современнаяпоэзия #русскаяпоэзия #рецензия #ЛитературнаяГостиная #БугаёваНН #LiterMort
Лирический герой Парвеза Кумара осознал божественность духа в каждой земной твари и отточил свой “духовный слух” до предела, как пушкинский пророк. Только для индийского поэта и “гад морских подводный ход” так же близок к Всевышнему, как и “неба содроганье”. Парвез Кумар прочёл стихотворения “Плач природы” и “Мандала”. Почему плач природы громогласен? Да потому что человек отошёл от истины, любви и красоты. Потому что своекорыстной молитве в уши Творца вход воспрещён. Потому что человек живёт и умирает “скупым рыцарем”, а четвероногим друзьям на “бирже ценностей” не угнаться за гаджетами. Душа в таком мире не находит покоя: “The world is sick and people freak...”
Образ мандалы (др.-инд. «mándala», «круг», «диск», «круглый», «круговой» и т. п.), узорчатого и недолговечного круга, символизирует дихотомию жизни и смерти. Дух человека, зверя и Бога един: “Sometimes as a human, sometimes as a beast”. Единственная причина смерти — это рожденье. А рождается всё сущее из “кармического мусора”: “The cause of death is nothing but birth. The cause of birth is the karmic dirt”. Вот такой “духовный ресайклинг”. Вселенная в своей божественности стремится к самоочищению. Как говаривал Есенин: "Будь же ты вовек благословенно, что пришлось процвесть и умереть". Есенин был близок к древней индийской мудрости: заварив, с наслаждением расхлебай; покатавшись, сам захоти саночки повозить; любишь смородину — возлюби и оскомину.
Виктория Гордеева — поэт и “мореход”. Что есть любовь в картине мира Виктории? Это ариаднина нить, которая спасёт влюблённых, если один “вдруг заплутал”. Как и у Шекспира, любовь у Виктории — море, а любящие подобны судам, ищущим причал: “Опустим якоря любви”. Лирическая героини Виктории совершает путь от “неосознанного “я” к “осознанному”: “В одиночестве в своём неосознанном “я”. Неразумная страсть противопоставлена разумной самодостаточности. Сперва под гнётом “тиранки-любви” героиня Виктории сама не принадлежит себе: если воспользоваться предыдущей “морской” метафорой, то страсть угнетает мореходные качества влюблённой. Компас шалит. Одиночество и затухание страстей подобны маленькой смерти, после которой потрёпанное штормами плавсредство рождается заново: “Наивная, словно дитя”. После катарсиса героиня Виктории уже не тратит “жар души” впустую — теперь, подобно Нарциссу, она нашла объект любви в самой себе: “Любить научилась себя”. Но если для Нарцисса это проклятье небес, то для обретшей “любовный суверенитет” героини — сознательный выбор. Разум восторжествовал над страстью: “В своём вновь осознанном “я”.
Как и у Цветаевой (и вообще чуть ли не каждого первого поэта), образ моря у Виктории Гордеевой — сквозной. “Море на Тавриде” — любовная записка волнам. Через образ “свободной стихии” поэтесса раскрывает тему поэта и поэзии, свободно звучащей в поэтиной голове: “Музыка слов в моей голове”.
~ “Почти все люди говорят одинаково: жизнь — плоха, надо жить лучше! Но в то же время желание жить лучше ни к чему не обязывает, ничего не изменяет в жизни.” (Максим Горький)
~ И “маленький человек” любить умеет!
Возможно, мореходными образами и привлекло Викторию Гордееву стихотворение Полины Шибеевой “Моя милая девочка”: “Я — корабль в чужом порту”. Лирический герой Полины — типичный городской обыватель, растерянный неудачник, “серая мышь” с человеческим сердцем: “Я живу, как и все. Работаю, пью. Выплачиваю кредит.” Перефразировав Карамзина, получим девиз современных поэтов: и “маленький человек” любить умеет! Возможно, лирический герой — это эдакий чеховский Алёхин, потерявший любовь Анны Луганович: “Мне под сорок, и дело дрянь”. Как и Чехов, Полина Шибеева сетует, что “футлярность” отняла у людей умение жить и любить: “Всюду маски — куда ни глянь.”
~ Мужчина страдал и сопротивлялся, но подлые брюки настойчиво лезли вниз...
В стихах Полины Шибеевой царит двоемирие — безвкусная серость будней противопоставлена пляжной идиллии: “Я мечтаю о море. Который год.” Конфликт мечты и действительности, как у Мцыри. Но трагедия шибеевского любовника-неудачника, мечтающего о мёртвой возлюбленной (как герой Эдгара По в "Аннабель-Ли"!), в том, что он упорно живёт мещански развратно, а бездуховность бытия — это и есть смерть: “Я умираю”. Сегодня и сейчас герой не живёт, а подживает — безнравственно, пошло и низко, сношаясь без любви, горбатясь без цели, и его мечты о чистоте близости с недостижимой “единственной” только резче контрастируют с созидаемой им самим реальностью: “Одеваясь у давних замужних подруг, застёгивая ремень...”; “Выхожу — и меня трясёт.”
~ “В пустоте, точно соринки в воде пруда при ветре, бестолково и раздражённо плавают люди...”
То, о чём пишет Полина Шибеева, красноречиво описал Максим Горький в повести “В людях”: люди живут грязно, гнусно, сами же страдают от своей нечистоты, но не могут начать жить чище. Горький беспощадно точно описал это неумение жить чисто и унылую пустоту духа: “Все эти речи, освещая предо мною жизнь, открывали за нею какую-то унылую пустоту, и в этой пустоте, точно соринки в воде пруда при ветре, бестолково и раздражённо плавают люди, те самые, которые говорят, что такая толкотня бессмысленна и обижает их.”
~ И все-все стихи, по сути, тематически укладываются в описание Горького: “Они говорят по ночам о том же, о чем люди любят говорить и днём: о боге, правде, счастье, о глупости и хитрости женщин, о жадности богатых и о том, что вся жизнь запутана, непонятна.”
Смею предположить, что несчастье унылого развратника из малой формы Полины Шибеевой не излечилось бы поездкой на море с "милой девочкой". Морские каникулы — это 10 дней, а за ними последуют 355 дней обыдёнщины, которые тоже нужно уметь прожить. Беда этого бедолаги — в его унылой бездуховности, нищете и слабости духа, внутренней пустоте: “Только радио, ночь и табак.” Невозможно “заткнуть” другим человеком ту дыру, где должны быть нравственность, цели, интересы, талант, творчество, гражданственность какая-никакая. Когда человек узок, его не дотянуть до больших, красивых вещей типа искусства или поиска истины — порвётся. Зачем пытаться жить красиво и одухотворённо, если гораздо легче — одухотворённо мечтать, ничего не меняя? Это же "обломовщина" какая-то. Бог виноват лишь в судьбе и смерти, но за дела отвечает сам человек. Это Бог заставил кого-то жить “бестолково и раздражённо”? С каких пор малодушие — это оправдание? Максим Горький: “Никто людей не жалеет, ни бог, ни сами себя…”. И ещё: “Было множество дрянных мелочей, которые мешали жить, их можно было легко извести, но никто не делал этого...”
Елена Альмалибре — певица Питера. Образ красавца-города она представляет маскулинным, а вот антропоморфная Москва у неё фемининна: “Москва, наверно, девочка, а Питер — мальчик.” И у Пушкина, и у Карамзина Москва — тоже женщина: у Карамзина — уязвимая вдовица, у Пушкина — гордая натура. А у Елены — недобрая соперница.
Елена ставит проблему безверия, проблемы земного и небесного и положения изверившегося человека между небом и землёй: “Небо ловит крестик, что висит без дела на груди, как будто между прочим”. Крест — это и символ принятия участи, и символ веры. Вера человеку без дела, веру не удаётся применить в частной жизни и в быту, особенно — если её нет...
Обращаясь к проблеме памяти, Елена Альмалибре высказывает чёткую мировоззренческую позицию: “Убери из неё черноту”. Человек должен сам расставлять акценты, если уж на небеса надежды нет.
Наконец, фольклорными мотивами Елена украшает стихи о детстве: “Соскользнуло с пальца детство, как игривое колечко”. Действительно, вот такая игра. И многие бегут за колечком. Человеку вообще свойственна фиксация на несбыточном. А куда покатится колечко? Лишь бы не в чащу да не в болото...
Янина Майская дебютировала с вещью “Две фотографии”. Лирическая героиня стихов — фемининный вариант героя Полины Шибеевой. Героиня одинока, угнетена обыдёнщиной: “Так бывает сплошь и рядом”. Она томится пустотой и недовольна собственной жизнью: “Смотрю я из окна на жизнь чужую”. Мотив бессонницы передаёт глубокое неудовлетворение героини-бобылихи: “Не сплю, не живу”. Тем не менее, как и “хмельная баба” Некрасова, "растратившая золото юности" героиня готова для любви, на что указывает противопоставленный унынью образ звенящего сердца: “Сердце звенит и поёт”. Янина вводит расстроганный религиозный пафос и фольклорный образ "иконки", подчёркивая сакральность потерянной любви: “Свече перед иконкой не гореть”. Это звучит фольклорно, как жалобная лирическая песня, которую затягивали, сидя на завалинке и смахивая слезу. Плач как народный жанр. Возможно, лишь божественному чуду удастся разжечь “свечу от Гроба Господня”? Героине Янины, как Франческе из рассказа Сельмы Лагерлёф, кажется, что “всякое пламя надежды, горевшей в её сердце, погасло.” Свеча у Янины — символ любви и надежды. Но и Бог — это любовь. Способный любить — “носитель бессмертного огня”, пусть и нищий. И если сердце “звенит и поёт”, то пусть никакое обывательство не погасит навеки его священное пламя!