До определённого момента Николай был уверен, что очень выгодно развёлся с Мариной. И Анжела, на которой он женился вскоре после развода, тоже была уверена, что её муж — надёжный и практичный человек, держит слово, умеет жить, и она за ним как за каменной стеной.
Да, Николай и сам любил похвастаться перед друзьями и знакомыми своими достижениями. Ему, в его сорок лет, как он сам говорил, есть чем гордиться. Достижения немалые.
— Меня не проведёшь! — хвастался Николай, когда развёлся с Мариной и женился на Анжеле. — На меня где сядешь, там и слезешь. Я не из тех робких мужчин, которые после развода остаются ни с чем. Я своего не упущу. Мне палец в рот не клади.
10 лет назад Николай приехал покорять Москву. У него тогда ничего не было, кроме диплома о заочном высшем образовании и сильного желания найти ту, которая влюбится в него и поможет ему крепко встать на ноги.
И он встретил Марину.
Марина была именно той женщиной, которую он искал целых шесть дней, с тех пор как оказался в Москве.
Добрая и доверчивая дочка влиятельного отца, Марина, сразу влюбилась в Николая. И, не раздумывая, согласилась стать его женой. А затем с помощью связей папы Марины Николай устроился на работу, и тесть стал продвигать зятя по служебной лестнице.
А вскоре у Николая и Марины родилась дочка. А ещё через некоторое время не стало отца Марины.
И вот тогда Николай сказал себе: «Стоп! Хватит. Сколько можно? Пора пожить и в своё удовольствие. Тестя больше нет, но жизнь-то продолжается. Должность я теперь занимаю очень высокую. Связей у меня теперь у самого предостаточно. А значит, Марина мне больше не нужна. Она своё дело сделала. Пора искать ей замену. Кого-нибудь посвежее и... без детей. Эти дети, они только всё портят».
И, придя к такому умозаключению, Николай очень быстро нашёл замену Марине. Заменой стала Анжела, которая неделю назад приехала покорять Москву.
В отличие от Марины, Анжела не была доброй и доверчивой. Но это более всего и нравилось Николаю в Анжеле. К тому же Анжела была моложе Марины на десять лет, и у неё не было детей.
Проучившись в последнем классе три года и так не получив среднего образования, Анжела решила, что учиться хватит, и, стащив у родителей сто тысяч, уехала в Москву.
— Мне 19! — сказала себе Анжела. — И пришла пора вершить настоящие дела.
В Москве она сразу сняла квартиру в престижном районе и уже на следующий день познакомилась с Николаем.
И оба как-то уж очень быстро поняли, что всё это время искали друг друга.
Николай и Анжела стали встречаться. У Николая дома. Когда Марина с дочерью были на даче.
Анжеле, судившей о жизни по фильмам и сериалам, было интересно, не боится ли Николай приводить её к себе.
— Вдруг твоя жена неожиданно вернётся и всё про нас узнает? — спрашивала Анжела.
На что Николай уверенно отвечал, что он вообще уже ничего и никого в этой жизни не боится.
— Прошли те времена, когда я всего боялся, — говорил он. — Пресмыкался, лебезил, подлизывался. Но теперь — всё. Теперь я другой человек. И даже если жена придёт сейчас и всё узнает, тем лучше. Сразу же скажу ей, чтобы собирала вещи и проваливала куда подальше.
— А она здесь не зарегистрирована? — поинтересовалась Анжела.
— Ни она, ни дочка. Они у тёщи моей зарегистрированы.
— А тёща?
— Что тёща?
— Она тебе не навредит?
— Чем?
— Ну, может, у неё остались какие-то старые связи? Друзья мужа и всё такое?
— Ничего у неё не осталось. Она такая же, как и её дочка. Добрая тихоня, мямля и размазня, которая всем верит. К тому же, после того как не стало её мужа, я единственный кормилец в их семье. Смотрят обе на меня с обожанием.
— А у тебя, любимый, к ним нет никакой жалости?
— У кого? У меня? Жалости?
— В кино обычно всё так и происходит.
— О чём ты говоришь, Анжела! Какое кино? Это жизнь! Я с детства презирал всех этих жалостливых, честных и добрых людей, готовых жертвовать всем: славой, властью, богатством — только бы честными людьми оставаться. Вот и отец Марины такой же был. Честный! Взяток не брал и всё время боролся за справедливость. Поэтому так рано и ушёл. Презираю! Всех их. Без них мир был бы чище.
И тогда Анжела поняла, что жизнь, настоящая, реальная жизнь, она далеко не такая уж и сложная, как о ней рассказывают в кинофильмах.
— Я хочу, любимый, — восторженно глядя на Николая, сказала Анжела, — чтобы ты жил долго! Долго-долго! Ты заслуживаешь этого.
— При чём здесь заслуживаю или нет? — рассудительно ответил Николай. Ему нравилась детская наивность любимой. — Я по-любому буду жить долго. За это не волнуйся. Уж я своё возьму, можешь быть спокойна. До ста лет буду жить. А может, и дольше.
— А столько живут?
— Живут и дольше, деточка. Если с умом.
— А сумеешь?
— Я-то?! Легко!
— А что значит «с умом»?
— Это значит — ничего не принимать близко к сердцу. И лишний раз себя не волновать.
— А что нужно, любимый, чтобы не волноваться лишний раз?
— Не иметь этических и нравственных принципов. И брать всё, что само в руки плывёт. Вот что нужно. Не подавать руки тонущему.
— Даже если можешь?
— Тем более если можешь! И не отказываться, когда дают. И не давать тем, кто точно откажется.
— И это всё?!
— Не всё, — серьёзно ответил Николай. — Вышесказанное — это духовный уровень. А нужно ещё и на физическом уровне жить в радости. А для этого каждые десять лет новую жену себе находить.
Анжела сделала удивлённое лицо. А Николай понял, что сболтнул лишнее.
— Шучу, — сказал он. — Я хотел сказать, что зарядку нужно делать по утрам. Зарядку. Ну, там: бег, плавание, велосипед. Вот ты не поверишь, любимая, но есть целый комплекс разных упражнений, чтобы долгое время оставаться физически здоровым и никогда не болеть и жить долго-долго.
— Ух ты.
— А тебя, Анжела, я буду любить всю жизнь.
— До ста лет?
— Как минимум.
«Пусть верит, — думал Николай, — что буду любить до ста лет. А заменю её я уже лет через пять. А может, и раньше».
«Пусть думает, что я поверила его словам, — улыбаясь, рассуждала про себя Анжела. — Мне главное — женой его стать. И с его помощью подняться чуть выше на социальной лестнице. А года через три я его сама выпихну и заберу у него всё».
И очень скоро Анжела сказала, что хватит ждать у моря погоды.
— Иначе вся жизнь так и пройдёт в ожидании, — добавила она. — До ста лет.
— И что ты предлагаешь? — с серьёзным видом произнёс Николай.
— Предлагаю, чтобы ты уже сегодня выгнал жену и дочь, а я переселюсь со съёмной квартиры к тебе.
— А куда же я их выгоню-то?
— К маме.
— Да мама её сейчас на даче.
— Вот пусть на дачу и едет.
Анжела, когда говорила, чтобы Николай отправил жену и дочь на дачу, вовсе не имела в виду, что в будущем эта дача останется за Мариной. Но Николай именно так понял её слова.
— Хорошо, — сказал он. — Сделаю, как ты просишь.
И они вдвоём вошли в квартиру, и Николай при ней выгнал жену и дочь на дачу.
А когда Николай и Марина развелись, и Николай женился на Анжеле, друзья и знакомые понять не могли, как это у Николая так всё ловко получилось.
— Удивляемся, на тебя глядя, Николай, — в один голос поинтересовались друзья и знакомые, которым он не уставал хвастаться своим умением жить. — Как тебе удалось? Ведь и квартиру, и дачу вы с Мариной покупали в браке. А после развода тебе вдруг досталась огромная квартира в центре, а твоей жене — маленькая дачка? Чудо!
— Никаких чудес, — ответил Николай. — Ловкость в некотором роде — это да. Но не чудо. И вообще, друзья мои, я уже давно понял, что чудес в жизни не бывает. В этом деле главное, что и Марина, и дочка были зарегистрированы у тёщи. А когда я понял, что больше не люблю Марину, а люблю Анжелу, мне всего-навсего оставалось грозно посмотреть на Марину и сказать ей несколько слов.
— Каких слов?
— Хотите знать?
— Очень. Вдруг и нам тоже придётся от своих жён и дочерей избавляться, так мы будем иметь в виду.
Николай вспомнил тот день, когда они вместе с Анжелой выгоняли жену и дочь из квартиры.
— Мы расстаёмся, Марина, — произнёс Николай грозно. — Квартира остаётся мне, а ты прямо сейчас забирай дочь и проваливай на дачу. Так и быть, я сегодня добрый и отдаю дачу тебе. И не вздумай со мной бодаться, Марина. Отца твоего нет, и никто тебе не поможет. А моё высокое положение в обществе тебе известно. За меня есть кому заступиться, если ты вздумаешь препоны мне чинить.
Анжела тогда пыталась протестовать. Говорила, что им дача тоже не помешает. Что пусть Марина и дочь проваливают к Марининой маме, по месту регистрации. И Николай хотел было прислушаться к мнению своей будущей жены. Но не успел.
Марина сказала, что так и быть, она уйдёт и дочь заберёт, и согласна на развод по-хорошему, если хотя бы дача достанется ей.
Почему она так сказала? Почему не пошла навстречу требованиям Анжелы и не отказалась и от дачи в пользу Николая?
Скорее всего, Марина так бы и поступила. Потому что действительно была слишком пугливая и старалась избегать споров, а тем более таких, которые оканчивались судом. Её ещё папа, когда жив был, учил, чтобы она с сильными не судилась.
«Ну их к лешему, — учил он и жену, и дочку, — лучше уступите, пусть всё забирают. Потому что они всё равно не успокоятся. А если ещё, не дай бог, вы у них дело выиграете, они вас в покое не оставят, со свету сживут».
И Анжела от Николая знала, что его жена именно по таким принципам и существует. И поэтому, когда требовала, чтобы и дача за Николаем осталась, была уверена, что Марина и её отдаст, лишь бы жить спокойно. А Марина возьми и поставь условие. Что по-хорошему разведётся, если хотя бы дача достанется ей.
А сказала Марина так, потому что, когда Николай и Анжела пришли, чтобы её и дочь из квартиры выгнать, она в это время разговаривала по телефону со своей мамой, которая сообщила ей приятную новость насчёт этой самой дачи.
Марина хотела сразу же сообщить эту новость мужу, но Николай не захотел ничего слушать. Сказал, чтобы собирала вещи свои и дочери и проваливала подобру-поздорову.
Но Николай не знал того, что сказала тёща Марине. И был уверен, что она ставит условие насчёт дачи только потому, что он сам ей это благородно предложил.
Но друзья и знакомые Николая оставались в недоумении.
— И она так легко согласилась? — удивлялись друзья и знакомые. — Квартира-то большая! А дачка маленькая. На шести сотках.
— Во-первых, не на шести, а на четырёх сотках, — сразу уточнил Николай. — А во-вторых, Марина прекрасно знает мой характер. Я ведь не только благодаря её папаше занимаю высокое положение в обществе, но к тому же, если что, то могу не только словами убеждать, но и делом. Кулаки-то у меня, что на правой руке, что на левой, видали какие?
И Николай сжимал пальцы в огромные кулаки, поднимал эти кулаки над головой и, слегка покачивая, показывал друзьям и знакомым.
— Видели? — спрашивал Николай при этом. — Во, какие кулачищи! Все видели? Издалека они не очень смотрятся. Их вблизи рассматривать следует. Тогда всё сразу становится понятно.
И некоторые, которые посмелее, подходили поближе, чтобы рассмотреть кулаки Николая. А самые смелые даже просили разрешения потрогать. И Николай милостиво позволял.
— Знатные кулаки, — тихо, но с многозначительным почтением говорили слушатели. — Солидные. Уважения требующие. На такие кулаки просто посмотришь — уже страшно. А что уж говорить, чтобы на себе прочувствовать.
— Ещё бы не страшно. Я когда перед зеркалом что-нибудь изображаю эдакое с кулаками своими, то сам себя боюсь. Верите?
— Ещё бы не верить.
И вот прошло уже достаточно времени после развода, когда Николаю нужно было встретиться с бывшей женой и подписать у неё бумаги насчёт алиментов (Николай хотел, чтобы Марина отказалась от алиментов).
Он позвонил бывшей тёще. Узнал, что Марина и дочка не у неё. Сделал вывод, что они на даче. И поехал туда.
Но никакой дачи не было. И вообще никаких дач не было. А на месте садоводства начались масштабные строительные работы. А всё садоводство было огорожено забором. А в паспорте объекта, который висел на заборе, сообщалось, что на этом месте началось строительство жилых высотных зданий.
Николай тут же навёл справки и выяснил, что все владельцы участков получили от строительной компании квартиры в Москве в уже построенных этой фирмой домах.
Через друзей и знакомых он тут же узнал, что Марина теперь живёт в одном таком доме в большой квартире. Николай сразу всё понял.
«Так вот почему, — подумал он, — Марина вцепилась в эту самую дачу. Она уже тогда, когда мы с Анжелой её выгоняли, знала, что скоро дачи снесут, и она получит жильё в этом районе. Знала! Но ничего мне не сказала. А ещё прикидывалась доброй и честной».
Николай тут же поехал домой и пожаловался Анжеле.
— Я же тебе говорила! — кричала Анжела. — Я чувствовала, что дача должна была быть нашей!
— Кто же знал, любимая, — оправдывался Николай.
Он впервые чувствовал себя обманутым, и ему хотелось плакать.
— Звони ей, — потребовала Анжела, когда пришла в себя и смогла снова спокойно говорить. — Звони сейчас же, и пусть она отдаёт нам нашу квартиру. Иначе мы её по судам затаскаем. Так ей и скажи. По судам затаскаем и со свету сживём.
— Скажу, любимая, — решительно обещал Николай. — Не сомневайся. Так скажу, что она век помнить будет.
— И громкую связь включи! Чтобы я всё слышала.
— Включу, любимая.
И Николай позвонил бывшей жене.
— Марина, — кричал он в телефон, — ты понимаешь, что поступила подло?
Ты ведь знала, что дачу снесут. Знала? Знала. Но скрыла. На что ты рассчитывала? Неужели ты надеялась, что я ничего не узнаю и вот так это оставлю?
— Во-первых, — спокойно ответила Марина, — не кричи. Иначе я просто выключу телефон, и ты до меня больше никогда не сможешь дозвониться. Ты мне теперь не муж. Ты мне вообще никто! Это понятно? Кричи теперь на свою Анжелу. А на меня не смей. Ты мне никто!
— Что значит никто? Я отец твоей дочери!
— Вот на дочь и кричи! — сказала Марина.
— Кто звонит, мама? — услышал Николай голос дочери.
— Папа твой звонит, — ответила Марина.
— Что ему надо?
— Возмущается, что мы с тобой в этой квартире живём, а не на улице, в коробке из-под холодильника.
— Серьёзно? — удивилась дочка, которой недавно исполнилось девять лет.
— Хочешь с ним поговорить? — предложила Марина. — Потому что мне его голос просто противно слышать.
— А давай, — согласилась дочка, — всё-таки отец.
Дочка взяла у мамы телефон.
— Алё, папа?
— Это я, дочка.
— Чего-то тебя давно не слышно было и не видно. Я думала, что тебя уже и нет.
— А я есть, доченька. И всегда буду твоим папой.
— Ты серьёзно недоволен, что мы с мамой так хорошо устроились?
— А как ты думаешь, доченька? — ответил Николай. — Конечно, недоволен. Чувствую себя обманутым.
— Хочешь, чтобы мы на улице жили? В коробке из-под холодильника? Тогда бы тебе было спокойнее?
— Почему в коробке?
— А как?
— Ничего такого я не хочу, доченька. Твоя мама всё врёт. Это у неё уже вошло в привычку. А у твоей бабушки есть прекрасная квартирка недалеко от центра, в которой вы с мамой зарегистрированы.
— И что?
— А то! Что вы легко могли бы устроиться там и не портить нам с Анжелой нервы. А вместо этого твоя мама меня обманула. Подсунула мне квартиру, а себе забрала дачу.
— Но ты же сам так хотел, папа, — сказала дочка. — При мне же разговор был. Ты забыл? Когда вы с Анжелой нас с мамой выгоняли из квартиры, ты сказал, что сегодня очень добрый и отдаёшь нам дачу.
— Я не знал всей правды, доченька. Но теперь-то я знаю всё.
— И чего ты хочешь?
— Справедливости, доченька.
— Ты хочешь поменяться с нами?
— В смысле, поменяться? — спросил Николай.
— Квартирами. Мы с мамой — в ту, где живёте вы с Анжелой, а вы — сюда, в нашу с маминой?
Николай посмотрел на Анжелу. Анжела отрицательно повертела головой.
— Нет, доченька, — ответил Николай. — Ты всё не так поняла. Вы с мамой переезжаете к бабушке. А квартиру эту переписываете на меня.
В этот момент Анжела не выдержала и присоединилась к разговору.
— Потому что мы всё равно у вас её заберём! — закричала она. — Так что отдайте по-хорошему.
— Хорошо, — сказала дочка, — я поговорю с мамой.
— И постарайся её уговорить, доченька, — сказал Николай. — Потому что ты ведь меня знаешь, я всё равно заберу квартиру себе. У меня связи. У меня возможности. За мной — правда.
— За тобой, папа, за тобой. Я поговорю с мамой. Надеюсь, мне удастся её убедить не портить тебе и Анжеле жизнь.
— Спасибо тебе, доченька.
Дочка отдала телефон маме, а та его выключила.
— Надеюсь, мама, ты не собираешься отдавать ему эту квартиру? — спросила дочка.
— Нет, — ответила Марина, — самое большее, на что я способна, это на обмен. Они — сюда, а мы — туда.
— Но здесь лучше, чем там, мама.
— Да ты не волнуйся, доченька. Я не думаю, что твой отец и Анжела согласятся на моё предложение.
А в это же самое время Анжела строго посмотрела на Николая, а Николай пожал плечами.
— Даст бог, — сказал он, — всё устроится.
— Надеюсь, — сказала Анжела, — потому что мне скоро рожать, и я не хочу лишний раз волноваться. И не вздумай согласиться на обмен. Обе квартиры должны быть наши!
«Тогда при разводе, — думала Анжела, — я заберу у него больше, чем планировала».
— Боже упаси, любимая, — ответил Николай. — Какой обмен? Обе квартиры по праву принадлежат мне и только мне.
«Хотел её через три года бросить, — подумал Николай, — но, видать, придётся сделать это раньше».
— Люблю тебя, — сказала Анжела.
— А я тебя, — ответил Николай. — И я не сомневаюсь, любимая, что испытания, которые выпали на нашу долю, мы легко преодолеем. Поэтому давай не будем впадать в отчаяние, а пойдём прогуляемся. Подышим свежим воздухом.
Говоря о выпавших испытаниях, Николай и предположить не мог, что настоящие испытания ещё даже и не начались. Они ждали его впереди. А начались они незадолго до того, как Анжела и Николай вернулись домой с прогулки.
Пока они гуляли, потолок их квартиры обрушился по всему периметру.
А обрушился он потому, что неделю назад Николай закончил в квартире ремонт. А ремонтная бригада, занимавшаяся работами, без разрешения и согласования снесла несколько несущих стен в квартире. В результате чего потолок и обрушился.
Николаю и Анжеле ещё повезло, что они гуляли, когда обрушился потолок, а жильцы из квартиры сверху в это время были в отпуске, и поэтому никто не пострадал. ©Михаил Лекс
