Вы когда-нибудь задумывались, почему некоторые люди в конечном итоге винят себя за травмы, насилие, пренебрежение, обесценивание и другое жестокое обращение, которое они пережили в своем детстве? Этот феномен самообвинения, когда человек гневается на самого себя, представляет собой не что иное, как механизм психологической защиты, который глубоко влияет на самооценку и отношения.
Истоки самообвинения и внутреннего гнева
Воспитание в семье, где родители остаются глухими к чувствам и переживаниям ребенка, часто толкает детей в состояния самообесценивания и отрицания, которое может проявляться и во взрослой жизни. В детстве они могли интуитивно чувствовать, что в их семейной жизни что-то не так. Для беззащитного, уязвимого ребенка осознание того, что те, кто должен был заботиться о нем и защищать его, на самом деле являются источниками его страданий, является суровой и тревожной правдой, в которой приходится выживать.
В таких условиях дети часто адаптируются, принимая историю, рассказанную взрослыми, — что родители остаются хорошими родителями, если обеспечивают базовые вещи – кров, еда, одежда.
Это оправдание действует как механизм преодоления, способ сохранить видимость нормальности и избежать столкновения с тяжелой и болезненной реальностью эмоционального насилия и пренебрежения. Оно тонко учит их, что выражение недовольства или желания большей эмоциональной близости не является необходимым или даже может быть нагружающим их. Извлеченный урок — что эмоциональные потребности не являются ни обоснованными, ни важными — отбрасывает длинную тень, влияя на взаимодействия и самооценку во взрослой жизни.
Механизм, лежащий в основе самообвинения и внутреннего гнева
Для ребенка, полностью зависящего от своих воспитателей, реальность того, что ему больше некуда обратиться за пониманием, сочувствием, помощью, может быть невыносимо пугающей. В их уязвимом состоянии мысль о собственной беспомощности, бессилии в непредсказуемом, иногда враждебном мире не просто тревожит — она ужасает. Чтобы справиться с этим сильным страхом, дети часто прибегают к самоупреку или внутреннему гневу, чтобы выжить.
Усвоив убеждение, что они каким-то образом виноваты — возможно, воспринимая себя недостаточно хорошими или веря, что они не соответствуют стандартам идеального ребенка — ребенок, подвергшийся насилию, создает иллюзию контроля в хаотичном окружении вокруг себя. Направленный на себя гнев предполагает, что если они являются проблемой в семье, то, возможно, есть что-то, что они могут сделать, чтобы «исправить» себя и эту проблему. По сути, если они могут изменить или исправить свое поведение, они могут предотвратить дальнейшее пренебрежение или насилие, выйти из переживания собственного бессилия.
Самонаправленный гнев или самообвинение, хотя это может показаться нелогичным с точки зрения взрослого, были для ребенка жизненно важным механизмом преодоления трудностей. Это дает возможность оправдать и принять, находиться в ситуации необъяснимой несправедливости, с которой они сталкиваются.
Это происходит потому, что вера в свою вину кажется более переносимой и терпимой, чем болезненное признание того, что их родные — те самые люди, которые должны были обеспечивать им защиту и любовь, — предали их.
Эта точка зрения изложена в словах психолога У. Рональда Д. Фейрберна, который заметил, что предпочтительнее «жить грешником в мире, созданном Богом, чем жить грешником в мире, созданном дьяволом». Благодаря таким рассуждениям ребенок находит опору и способ ориентироваться в своей тревожной семейной среде, хотя и ценой значительных психологических издержек и потерь.
Последствия гнева, направленного на себя
Эти механизмы самообвинения и внутреннего гнева позволяют ребенку, подвергшемуся насилию, сохранять иллюзию того, что у него есть любящие и поддерживающие родители. В результате они вырастают в некоторой степени диссоциированными от полного воздействия нанесенной им травмы.
Однако эта форма защиты чревата последствиями. Интернализируя вину за плохое обращение, ребенок по сути перенаправляет любой оправданный гнев от своих воспитателей на себя. Это перенаправление проявляется как направленная на себя агрессия, глубокое чувство вины и стыда, искажая его эмоциональные реакции и самовосприятие.
По мере того, как дети, которые обвиняют себя, становятся взрослыми, они часто продолжают использовать эту стратегию выживания, даже если она больше не защищает их. Эти взрослые склонны брать на себя слишком много ответственности и брать на себя вину в личных и рабочих отношениях, даже если это не их вина. Эта привычка проистекает из глубоко укоренившегося убеждения, что они слишком ущербны, слишком эмоциональны или недостаточно хороши, что значительно снижает их самооценку.
Эта модель самокритики и низкой самооценки не только влияет на их самоценность, но и на то, как они взаимодействуют с другими. Часто принимая всю вину на себя, они могут непреднамеренно привлекать или давать власть людям, которые ведут себя агрессивно, потому что им трудно отстаивать свои права и свои границы. Это не только продолжает их страдания, но и затрудняет построение здоровых, сбалансированных отношений.
Со временем этот механизм преодоления может развиться в более сложное поведение.
- Для некоторых это проявляется как трудоголизм, неустанное стремление оставаться занятым и продуктивным все время. Они часто борются с тем, чтобы просто «быть», чувствуя, что их личная ценность неразрывно связана с их функциональной ценностью, как производительностью или способностью решать проблемы.
- Для других это развивается в комплекс спасателя, когда они чувствуют себя обязанными спасать других, чтобы подтвердить свою ценность. Они могут обнаружить, что постоянно вступают в роли, которые требуют от них исправления или исцеления, постоянно пытаясь изменить ситуации или отношения, как способ повторить свою детскую стратегию самоупрека и безнадежности, пытаясь исправить то, что было «неправильно».
Самообвинение и направленный на себя гнев, хотя изначально являются формами адаптации и выживания, могут стать глубоко укоренившимися чертами характера, которые люди проносят через всю свою жизнь.
Разрыв цикла самообвинения и самоагрессии
Освобождение от глубоко укоренившихся моделей самообвинения и чрезмерной ответственности предполагает нечто большее, чем просто признание нездорового поведения — речь идет о фундаментальном восстановлении чувства добра и зла и рассказе своей истинной истории.
Для многих этот путь начинается с трудного, но необходимого шага: признания пережитой травмы, а не минимизации или отрицания ее последствий. Это признание может быть трудным, поскольку оно означает соприкосновения с болью о своем прошлом, включая осознание того, что те, кто должен был защищать и заботиться, могли причинить вред. Тем не менее, именно через столкновение с этими истинами начинается исцеление.
От человека требуется большое мужество на то, чтобы взять на себя ответственность за честное повествование реальной истории своего детства. В течение многих лет подвергшийся насилию взрослый ребенок мог рассказывать и придумывать для себя истории, которые оправдывали несправедливые действия других и игнорировали их обиды. Перессказывание и переписывание этого повествования предполагает подтверждение того, что переживания и чувства этого человека реальны, и что он не заслуживает такого обращения, которое оказывали ему в детстве. Это значит, что человек начинает доверять своим воспоминаниям и чувствам все больше и больше, чем различным версиям реальности, которые другие могли бы попытаться навязать ему или он сам придумал для себя, чтобы выжить. Это значит противостоять газлайтингу и сказать «нет» семейной лжи.
Этот процесс часто переживаться эмоционально интенсивно и ощущаться как повторное открытие старых ран. Однако именно в этом пространстве уязвимости человек может начать видеть свое прошлое реально и с новой ясностью. Он перестает использовать старую психологическую защиту и переключает внутренний диалог с самоупрека на самопонимание и самосострадание. Этот сдвиг не означает, что путь к выздоровлению будет гладким или линейным, но он закладывает основу для построения более здорового образа себя и отношений.
В конечном счете, путь исцеления от самообвинения и направленного на себя гнева заключается в восстановлении своего жизненного повествования от искажений травмы. Эта реинтеграция себя — осознание того, что произошло Понимание того, как это сформировало убеждения и поведение, и решение, как двигаться дальше — это не просто исцеление; это освобождение.
Автор: Попова Ольга Федоровна
Врач-психотерапевт
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru
