Будущих журналистов разместили на старой ферме, в начале шестидесятых переоборудованной под общежитие для приезжих шабашников и студенческих стройотрядов. Председатель колхоза поддерживал постройку в надлежащем порядке и строго следил за выполнением им же установленного правила: бригады шабашников должны были освободить временное жильё за неделю до прибытия студентов.
***
Председатель Роман Иванович Кругликов водил под руку надувшегося от важности ответственного за сектор трудового воспитания Михаила Кучерова по свежевыбеленным комнаткам и вещал прокуренным голосом на всю округу, то и дело подталкивая комсомольского вожака локтем в бок:
- Смотри, дорогой товарищ студент. Вот эта половина для девчат приспособлена. Оно известно, девки - народец выносливый, но организм ихний особого ухода требует. Потому-то я нарядил сюдой воду подвести и закуток со сливом оборудовать. Считай, со всеми удобствами жить будут. Даром что отхожее место, туалет, значит, во дворе всё-таки находится. Зато бачок с подогревом в комнату поставил. Всегда горячая вода под рукой. Им осталось только окошки помыть, да насчёт зановесочек сообразить, чтобы наши пацаны за ними, значит, не подглядывали. Дело-то молодое. С пожарной безопасностью у меня не забалуешь. Огнетушители в каждом кубрике. На всё общежитие всего две розетки. Одна у девчат, другая... тоже у них. Парни ваши один хрен гладиться не будут. Не мужицкое это дело, значит. А девчатам в этом потребность есть. Присутствует, значит…
- Позвольте, Роман Иванович, - несмело перебил красный как рак Михаил, потирая отбитые рёбра, - а как ребята бриться будут? И телевизор…
- Полотенцем! – Сходу рубанул председатель. – Что им брить-то? Три волосишки меж прыщами? Но если крепко приспичит, то пусть станком броются. Электричества для этого не требуется, значит, и пожара не устроят. А телевизор пока в ремонте. Второй месяц хреновину какую-то найти не могут. Пошли, товарищ комиссар, я тебе столовую покажу. Самую лучшую повариху за вами закрепил. Пища у нас, оно и понятно, грубоватая для городского жителя, но зато здоровая и для кишок очень полезная. Ничего, Михаил. Ребятки денька два животами помаются, потом привыкнут и ещё добавки просить будут. Ты только следи, чтобы воду кипячёную пили. Мы-то люди местные. К своей воде с рождения привыкли. А твоей ребятне неделю привыкать надобно. Ладно. Пошли дальше смотреть. Я тебе баню покажу. Она здесь недалече. Метров пятьсот. По чётным дням женщины моются, а по нечётным, значит, мужички. Но для вас я порядок изменил. Вечером после работы будете купаться. Каждый день. Час девчата, а потом, значит, ребята. Или наоборот. Этот вопрос ты уж сам регулируй.
Потускневший Кучеров побрёл вслед за председателем, на ходу снимая с себя ответственность за предстоящие испытания водой, пищей и баней:
- Роман Иванович… товарищ Кругликов! У меня в подчинении шесть таких групп. Бригад, по-вашему. Я временно исполняю обязанности командира студенческого сельхозотряда. Пока Александр Дмитриевич, их начальник курса не подъехал… Здесь за старшего остаётся Пашка Коробов. Он за всё отвечать будет. Толковый парень. Даже в Советской армии служил. Может, позовём его? А то как-то неудобно получается.
Председатель резко остановился и уперев руки в бока, сверху вниз оглядел активиста:
- Неудобно, дорогой Мишаня, штаны через голову одевать. Это что ж получается, родной? Я сорок минут языком молол, инструктировал, значит, а ты хвост пистолетом и в кусты?
Кучеров, понимая, что пытка подходит к концу, нашёл в себе смелости для снисходительно-печальной улыбки:
- Ничего не поделаешь, Роман Иванович! Кто-то должен за конкретное дело отвечать, а на ком-то, можно сказать, ответственность глобального масштаба лежит. У меня нет возможности размениваться по мелочам. Времени итак не хватает.
Председатель крякнул с досады, одёрнул брезентовую куртку и, развернувшись, бросил из-за плеча:
- Ладно, товарищ руководитель глобального масштаба. Зови своего помощничка по конкретным делам …
***
Кругликов с одобрением осмотрел подошедшего Пашку и, протянув руку, поинтересовался:
- Отчего поседел, сынку? На службе настрадался или от рождения? На вид и двадцати пяти не дашь.
- Всего понемногу, батяня. – В тон начальству отреагировал Коробов. – Меня Павлом зовут.
- Да ты, я гляжу, за словом в карман, значит, не лезешь. - Прищурился на один глаз председатель. – Добро! Дело за малым. План выполнять ежедневно и порядок среди вверенного личного состава поддерживать. Чтобы не шибко хулиганили.
Мишка, воспользовавшись коротенькой паузой, прощально взмахнул рукой:
- Ну, вы, товарищи, продолжайте знакомиться. А я вам мешать не буду. Мне ещё в совхоз имени «Моссовета» надо успеть. Там у нас основные силы обустраиваются. Особый присмотр нужен. – Кучеров пожал руку председателю и начальственно взглянул на Коробова. – И смотри мне, товарищ Павел, чтобы ни одной жалобы на работу бригады не было. А то не посмотрю на твоё ветеранство. Прямо в поле заседание бюро организую. Со всеми вытекающими.
- Строгий у тебя руководитель, товарищ Паша. – Посочувствовал Роман Иванович, глядя в спину Кучерова. – Вот только сдаётся, что любит пыль в глаза пускать. А выхлопа и на копеечку не наберётся.
Коробов равнодушно пожал плечами:
- Нет, товарищ председатель. Мишка нормальный парень. Иногда заносит, правда, но это с каждым начальником случается. – Он вдруг усмехнулся и искоса взглянул на Кругликова. – Разве не так?
- На меня намекаешь? – Ответно усмехнулся Роман Иванович. – Каюсь. Грешен. Иной раз и крепким словцом не побрезгую. Куда ж без этого? Нервы-то… Они ведь не железные. Ладно. Пошли баню смотреть. А потом ко мне в правление. В штаб, значит. Прикинем с тобой, сколько человек на сортировку в цех, а сколько непосредственно в поля. Думаю, часа через два закончим предварительное знакомство.
***
Через пару часов они, вполне довольные друг другом, вышли на крыльцо правления. Роман Иванович, осмотрев свои владения, замялся на секундочку, а затем виновато взглянул на Коробова:
- Тут, Пашка, вот ещё какое дело. Парни у нас иной раз пошалить любят. Так-то они у меня смирные, но есть среди них заводила. Гришка Обломов. Большой любитель до девчат. А у тебя в команде девчонок большинство. Не ровён час к вам в общежитие, значит, пожалуют. Я на всякий случай участкового в повышенную готовность привёл. Сан Саныча, значит. Он на своём «Урале» каждые три часа округу объезжать будет. Но ты всё-таки имей ввиду. Если что, сразу к нему в опорный пункт гонца шли. Санька, участковый, значит, хоть и не молод, но на подъём скор. А пацанва его уважает и крепко побаивается. Вразумил?
- Так точно. – Павел умышленно козырнул армейской фразой. Ему казалось, что так председатель быстрее закончит затянувшуюся встречу. – Разрешите идти?
- Ступай. – Вздохнул Роман Иванович, но неожиданно крепче сжал пашкину ладонь. – А может, заглянешь вечерком ко мне? Мой дом через дорогу. За памятником погибшим односельчанам. Видишь? За голубым штакетником. Жена пирогов напечёт. Она у меня большая мастерица по этой части. Ну? Зайдёшь?
Прокуренный голос немолодого мужика звучал настолько взволновано и просяще, что Пашка уже был готов принять неожиданное приглашение, но подумав, всё-таки отказался:
- Давайте завтра, Роман Иванович. Сами понимаете. Первый день, море впечатлений. Плюс ваш Гришка Отрепьев. Мало ли?
- Обломов. – Машинально поправил председатель и отпустил ладонь. – Твоя правда. Сегодня не время. Да и завтра, пожалуй тоже. Ладно. Иди к ребятам. Времени у нас с тобой вагон и маленькая тележка. Успеем ещё начаёвничаться.
***
Ни о каком ужине в пропахшей хлоркой столовой ребята и слышать не захотели. Ещё в автобусе они решили провести первый совместный, вне университетских стен вечер у костра под гитару. Всё по-взрослому, только без спиртного. Пашка, конечно, не стал проверять рюкзаки и сумки на наличие выпивки, но предупредил, что спрос будет жёсткий, причём с уклоном в пресловутую армейскую дедовщину. Зловещее словцо сработало надлежащим образом. Никто из одногруппников даже не попытался заявить протест.
***
Костёр весело пылал, изредка выбрасывая в темнеющее небо снопики искр. Ребята пели под гитару песни, и по их глазам Пашка видел, что они наслаждаются чувством свободы и студенческого братства. Неожиданно он почувствовал на себе пристальный взгляд сидевшей по правую руку девушки.
- Ты чего, Ольга? – Немного смущённо спросил парень. – Смотришь так, как будто впервые увидела.
- Странный ты, Паша. Совсем не похож на остальных ребят. – Девушка сделала вид, что не заметила пашкиного смущения. – Наверное, тебе в Афганистане многое пришлось пережить?
- С чего взяла? – Коробов рассердился на самого себя, за секундную слабость. – Просто я немного постарше. Да и за речкой не один я служил. В контингенте больше ста тысяч человек. А за эти семь лет, считай, почти миллион наберётся.
- Правильно. – Вздохнула Ольга и, смахнув с подола искорку, продолжила прерывистым голосом. – Мне подруга по общаге рассказывала… она на третьем курсе физмата учится… за наставника у нас… первокурсниц… Один парень, сын какого-то академика…
- Из блатных что ли? – Не выдержав тягомотного темпа, встрял Коробов. – Так и говори.
- Ты, Пашка, точно… с Урала. «Блатной», это не про сегодня. Прошлый век, короче. Сейчас таких называют мажорами.
- Спасибо. Буду знать. – Коробов подбросил в огонь сухую щепку. – Дальше-то что?
- Накосячил тот мажор по пьянке… Даже вопрос об отчислении на повестке возник. Папаша его засуетился… Не срослось. Сто процентная гарантия, что в Афган служить отправят…
Пашка почувствовал, что начал закипать:
- Оль! Ты или говори по-человечески, или спать иди. Ты случайно не под шафе? То-то я смотрю, язык заплетается…
- Отвянь. – Отмахнулась девушка. – Мы с девчонками в автобусе одну бутылку шампанского на всех выпили. Но как ты запретил… вечернюю попойку сразу отменили. Честное слово… У меня, наверное, на дым аллергия. Вот и запинаюсь… Слушать будешь?
- Продолжай.
- Короче. Испугался мажор и разыграл попытку суицида. Якобы с пятнадцатого этажа общаги хотел спрыгнуть. Заранее с друзьями договорился, чтобы они его с шумом и воплями от окна оттащили. В дурке полежал, а в этом году восстановился. Даже в команде КВН выступает. Песенки поёт. Говорят, скоро по телевизору покажут.
- Ты, Ольга, к чему мне всё это рассказываешь? – Насторожился Павел. – У каждого свой путь, своя совесть, и даже правда своя…
Ольга вдруг схватила парня за рукав:
- Смотри, Пашка! Кажется, к нам местные пожаловали. Ну и рожи у них! Что будем делать, командир? Я боюсь.
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/
