"Зачем, по твоему, взрослая дочь едет к матери, которую давно не видела? Не знаешь? За помощью, даже если сама этого не понимает." Олег Рой, писатель.
В доброй семье какой уклад? Мать - иголочка. Детки — конфетки, ниточка, а отец — узелок. Не последний, а замыкающий, ответственный за достаток и покой семьи. Но то, что желательно, не всегда обязательно.
Вот я вам историю расскажу про семейство, проживавшее со мной в одном доме и даже в одном подъезде, до тех пор, пока мы с мужем в посёлок не переехали. Читайте, пожалуйста, кому интересно.
Жил-был на свете мОлодец. Родители его поздно родили, у Бога и судьбы вымолив. Ну и баловали, конечно. Вырос сынок видным парнем и разно - талантливым. Студия обучающая игре на гитаре, спортивная секция по скалолазанию. И среднюю школу неплохо закончил.
Всё вместе сложив, выбрал педагогический институт и пять лет спустя получил диплом, дающий право преподавать физкультуру в школе. Родители сыном гордились, но считали, что серьёзности в нём маловато — всё походы какие-то, гулянки и девушек часто менял. На армию они очень надеялись. Как оказалось, не зря.
Больше половины службы бравый солдатик только о службе писал, и вдруг новостью мать с отцом ошарашил: «Мама, папа, поздравьте — я встретил свою Людмилу!» И вот тут пора открыть, что наш герой звался Русланом. И когда к серьёзности его призывали, отвечал неизменно: «Вот встречу свою Людмилу и остепенюсь».
Так что служба службой, а нашёл солдат время влюбиться. И с невестой прибыл домой. Мать Руслана слёз радости не сдержала при знакомстве с Людмилой. Скромная, миловидная, коса вокруг головы, как венец. Глаза бездонные, синие. И не свистушка какая-то, а медсестра. При амбулатории воинской части работала.
В пару друг другу смотрелись Руслан и Людмила. Что ж откладывать — честнЫм пирком да за свадебку! Со стороны невесты не было никого. Руслан шепнул родителям, что отец девушки умер, а мать — горькая пьяница. И ещё дороже им стала Людмила. Как дочь. Уж не помню откуда удача, но эти соседи проживали в квартире из четырёх комнат, и вопрос, где жить, перед молодыми не стоял.
Ну и зажили, поначалу в тихой радости и спокойствии. Людмила медсестрой в хирургическое отделение устроилась. Руслан тренером в спортивный комплекс. Зарплата, как в школе, но свободного времени больше — не олимпийский резерв растил, а помогал желающим укрепить тело и организм.
Мать с отцом тоже работали, и при общем бюджете денег хватало. Однако месяцев через шесть Руслану спокойная жизнь стала рутиной казаться. И понеслось: то спортивное ориентирование на местности у него, то лодочный прогон с рыбалкой, то поход выходного дня. Что поделать — нуждался Руслан, чтоб картинка жизни менялась.
Людмила, по характеру домоседка, эту особенность при знакомстве не рассмотрела — воинская часть таким открытиям не способствовала. Теперь ей оставалось либо принять, либо взяться за перевоспитание Руслана. Она выбрала покой для себя и ожидаемого ребёнка. В положенный срок, ночью, родила дочь.
А едва забрезжило утро, под окнами роддома раздался ликующий крик: «Людмила! Жена моя, дай взглянуть на тебя и дочь!» Поспешила к окну унять "сумасшедшего" и увидела романтическую картину: на ветках ближних деревьев трепыхались алые воздушные шарики, а молодой папаша стоял с охапкой разноцветных астр.
«Прости, розы не смог достать. Я в твоём имени буковку одну поменяю и дочь в твою честь назову, родная.».
Утирая счастливые слёзы, Людмила откликнулась: «Лидочка? Ей пойдёт. Наша дочь — прелесть!»
Ну, первый год дитятки в любой семье труден, самые золотые папы устают и бастуют. Руслан не стал исключением. Зато дедушка с бабушкой помогали, как вечные двигатели. А что им — пенсионеры уже. Ничего, пережили самое крикливо-бессонное время. И первый год, и второй, и шестой. Если честно — очень по-разному и испытательно для Людмилы.
Каждая третья из десяти жён не выдержала бы. Но не жена Руслана. Самой ей родители достались никудышные, так она к добрым свёкрам прильнула, как к родным... «Мама, папа», — называла душевно. Ощущение семьи они ей давали. Дочке Лидочке всего хватало. В хирургии её старшей медсестрой назначили. А муж...
Любила, верным считала, ценила как отца их ребёнка. Верила, что «работа такая». Разве этого недостаточно, чтоб семью сохранять? Незадолго до первого класса Лидочка ножку сломала. Некритичный случай, но вся семья взволновалась. Хоть и бабушка с дедушкой дома, Людмила больничный оформила, чтоб о дочке заботиться.
Но вскоре Руслан заявил: «Скучная ты мамка, Людмила, невесело Лиде с тобой». «Да какое веселье, когда нога в гипсе», — удивилась она. «А вот посмотрим». Взял отпуск и стал за Лидочкину улыбку бороться. Тут тебе и кукольный театр — куколок на пальцы шили с дочкой вдвоём, и чтение сказок в лицах. И разные настольные игры.
Песни пел, аккомпанируя себе на гитаре. А по вечерам, посадив Лидочку на подоконник, придумывал звёздам смешные имена, вовлекая в процесс малышку. Людмила, слыша смех дочери, была по-настоящему счастлива. Она не догадывалась, что именно тогда Лида пришла к выводу:
«Папка классный, с ним всегда весело, а мама какая-то «не такая». Ей главное, чтоб пол чистый, суп сварен и бельё, просохшее, переглажено да разложено по шкафам. И бабушка не лучше, а дед - глухой. Я не их, я - папина дочка».
Не только Лида трепетно привязалась к отцу, но и он к ней. Когда девочка выздоровела, она стала «папиным любимым хвостиком». Работа позволяла, и он её на тренировки брал, в приятельские компании и походы. Хорошенькая, смешливая, даже среди незнакомых людей, Лидочка умела быть забавной и сообразительной.
«Дочь — моё всё», — говорил Руслан. А она росла и понимала всё больше. Например, в походе на лодках сразу уловила особое переглядывание между отцом и рыжей девушкой. Пристали к берегу, и Лида, проследив, увидела их страстные поцелуи. Думаете, возмутилась и отчитала отца? Отнюдь!
Лида «поняла бедного папу, у которого такая скучная жена, как её мать». «Пусть папка развеется», — решила Лида. При этом маму любила, но оставалась верна статусу папиной дочки. Вот такие семейные карусельки. Когда ей пятнадцать исполнилось, отец ушёл из семьи. Не к рыжей. Он захотел пожить холостым.
И было где: в Димитровграде умерла древняя бабка Руслана, а свою избу завещала ему. Он выразил желание взять дочку с собой, но Людмила восстала, вызвав у Лиды негативное чувство. Вынужденно оставшись, она изменилась. Дерзила маме и бабушке с дедом, не реагировала на замечания и стала хуже учиться.
На летние каникулы к отцу уезжала, не скрывая, что, закончив школу, переедет к нему навсегда. А уже наступило время, когда многое продавалось и покупалось, в том числе и квартиры. И вот прозвучал последний звонок, аттестат получен. За дочкой, и не только, прибыл Руслан. Он заявил, что пора несправедливость исправить.
А именно — продать их четырёхкомнатную квартиру. Аргументировал: «Вам купим двухкомнатную, а мы с Лидочкой разницу заберём. Условия жизни в избе требуют улучшения, нам деньги нужны. Да, может, и за обучение Лиды придётся платить».
Все, кроме Лиды, заволновались, закричали и даже заплакали. Но этих двоих оказалось не перебороть, и месяца через два обжитое жильё было продано семейству из второго подъезда. Людмила и её свёкры перебрались в их двухкомнатную квартиру. Руслан, ничуть не смущаясь, что бывшей жене предстоит забота о его пожилых родителях, забрал деньги и дочь.
Окончательное предательство сына сломило свекровь. Она обезножила. Её муж — глухой старик — начал путаться в размышлениях. Людмила крутилась как белка в колесе между ними и работой в больнице. Расстройства добавляло беспокойство за Лиду — не доверяла больше Людмила Руслану. Конечно, выбралась посмотреть, как дочка живёт.
Бывший муж был на работе — кого-то где-то тренировал за небольшую зарплату. А Лида матери всего пару часов подарила, разговаривая через губу. Людмила хотела знать дочкины планы, но та заявила, что отчёта не будет. Так и уехала, слёзы глотая. За два года — ни письма, ни звонка.
Сама вызывала дочь на переговорный пункт, но в трубке раздавался голос Руслана: «Лидочке некогда. У неё всё хорошо. Работает там, где сама выбрала. С учёбой определяется. Моим привет передавай».
Пустой разговор из рубленых фраз. Людмила смирилась. Сдалась. В конце концов Лида с папой, а не с чужим дядей живёт. Три года мать и дочь — самые родные люди не виделись, став чужими. Боль в Людмиле Валерьевне затаилась. Совершенно неожиданно для себя она ответила на интерес одинокого мужчины по имени Павел.
Пока это был не роман, а совместный выгул его собаки — немецкой овчарки Долли. Псинка была с характером, но Людмилу Валерьевну признавала. Её хозяин работал вахтой в Москве — охрана объектов. Уезжая, он оставлял свою «девочку» брату, но в том июле брат с семьёй убыл на море, и Долли досталась Людмиле Валерьевне.
В одну из ночей скончалась, отмучилась её свекровь. Свёкор горя не понял, как и то, куда делась жена. Накануне похорон Людмила Валерьевна отправила телеграмму Руслану и Лиде, очень надеясь дочку увидеть. Но бывший муж приехал один. На безымянном пальце правой руки — кольцо обручальное. Сразу сказал, что сыну три месяца и после поминок он — сразу домой.
Похвастался: «У меня наследник младше внука».
«Какого внука?!» - отвлеклась от грустных дум Люда.
«Ах ты ж не в курсе! Лида замуж вышла. Я ей свою избу оставил. Её сыну примерно год. Мы теперь редко видимся, у каждого своя жизнь. Про твою телеграмму она мне сообщила по телефону. Сказала, что сама поехать не сможет».
«Но почему всё в тайне от меня? Она хоть какую-то профессию получила? Кто её муж? И как ей не стыдно не проводить бабушку в последний путь?» — заволновалась Людмила Валерьевна.
Бывший поморщился: «Затарахтела! В баре они познакомились. Она там официанткой работала. Вроде нормальный парень. Я не вмешивался — взрослая дочь имеет право на свободу».
«На свободу, но не на отцовское безразличие, Руслан».
«Ага. Но только я хоть что-то знаю о ней, а ты — нет».
Прощание со свекровью, похороны и поминки прошли скомкано для Людмилы Валерьевны. Она могла думать только о Лиде. Какое-то нехорошее предчувствие мучило материнское сердце. И то, что она не приехала чудилось ей подозрительным. На другое утро, оставив свёкру в термосе суп, перекрыла воду и газ — да, приходилось перестраховываться — и вызвала такси до Димитровграда.
За присутствие Долли в машине пришлось доплатить. Но всё ерунда — она ехала к дочери! Добравшись до места и расплатившись, попросила таксиста: «Подождите меня полчаса. Вот вам за простой. Если не выйду — вы свободны». Не зная что её ожидает, сняла с Долли намордник: "Не подведи, защитница!"
Вид двора её ужаснул — повсюду мусор. Наследство бывшего изначально глаза не радовало, а теперь совсем прохудилось — крышей, крыльцом, немытыми окнами. Но худшее — бомжовник — ожидал в избе. Собака, сопровождавшая женщину, недовольно вздыбила шерсть — она терпеть не могла запах спиртного, а здесь он весьма ощущался.
Гора грязной посуды, пустые бутылки, объедки. Какие-то «ползучие» личности сидели, покачиваясь за столом. Дым коромыслом, мат. На Людмилу Валерьевну прикрикнули: «Ты кто такая, тётка? Пошла на ...». Обнажив клыки, Долли зарычала, и «банда» притихла. «Немедленно говорите, где Лида. Я её мать», — потребовала Людмила Валерьевна.
« А-аа, тёщенька прикатила. Рад знакомству,» - приподнялся один.
«Плевать мне на тебя. Говори, где моя дочь, а не то собаку спущу. С ней на волков ходят — порвёт, как грелку», — врала и не краснела, а у самой сердце от увиденного, заржавело.
«Там, в комнате, она. С твоим внуком. Между прочим, могла бы деньгой поздравить, а не собакой пугать», — обиделся чёртов зять.
Не слушая, быстро прошла. В указанной комнате было относительно чисто. На кровати сидела Лида, но не та прелестная девушка, какой её помнила мать, а худая, растрёпанная особа с фингалом под глазом. Она кормила малыша какой-то «затирухой» с ложки. «Лидочка», — прошептала Людмила Валерьевна изо всех сил, стараясь не упасть в обморок.
«Мама, мама моя! Приехала. Нет мне прощения, но Егорушка не виноват. Забери его, мама, пожалуйста. А я — пусть погибну. Заслужила», — с этими словами дочь припала к её ногам, целуя пыльные туфли.
Людмила Валерьевна не с местью приехала, а с любовью. С готовностью прикрыть собой дочку. А оказалось, и внука. Поведение сломленной дочери её шокировало. Подняв Лиду, скомандовала, взяв себя в руки:
«Лидия, быстро собери документы и за мной! Нас ждёт такси. Тряпьё оставь. И что за привычка у тебя появилась — целовать грязную обувь? Ну ладно, ещё мытую, чищенную, я бы поняла...»
Дурацкая шутка сработала. Лида, издав звук, похожий на смех, заторопилась, ожила. И они успели не упустить такси. Сзади что-то кричал зять, компания аккомпанировала матом. Но вся эта дрянь не имела больше отношения к Лидии и Егорке. Они были спасены. Благодаря Людмиле Валерьевне и Долли, усмирившей компанию наглецов.
В дороге Лида и Егорка уснули. Водитель молчал, поглядывая в зеркало на пассажирку - не особенно молодую, но интересную женщину. Зато денег за обратный путь взял только половину, сказав: «Купите гостинчик моему тёзке — я тоже Егор».
«Вы же даже не знаете нашу ситуацию...» — растерялась Людмила Валерьевна.
«Да что там знать — мамка за сто километров услышала дочкин плач и примчалась на помощь," - ответил водитель.
С чувством стыда и раскаяния Лида переступила порог квартиры, в которую родные вынужденно переехали и по её вине. Поздоровалась с дедом, но он её не узнал. Людмила, не желая сразу оставить дочку, оформила отпуск. Они готовили в четыре руки, занимались Егоркой, прогуливали его и овчарку. И разговаривали. В основном говорила Лида, а мать внимательно слушала.
Руслан получив деньги от продажи квартиры, купил подержанный автомобиль и стал подрабатывать в такси. Тогда Лиде казалось: папа прав, надо же им как-то жить. Про то, что он двух стариков кинул на бывшую жену, она не думала. Они отстаивают свою свободу и право жить так, как им хочется - представлялось Лиде.
Руслан молчал про поступление в колледж. Не возразил, когда юная дочь устроилась в бар и стала встречаться с барменом - разболтанным, выпивающим парнем. Не был против, когда он стал у них ночевать. Лидия считала это проявлением отцовского доверия и уважения к себе. Он всё ещё оставался её кумиром.
На деле, Руслан устал от заботы о дочке и был занят устройством своей личной жизни. Ему хотелось комфорта, размеренной жизни и стабильности - впервые в жизни. А тут Лидка со своими проблемами. Беременность и прозрение в отношении Николая — отца ребёнка — для девушки наступили одновременно.
Спросила у своего «кумира» совета: «Папа, как поступить? Стать матерью-одиночкой или сделать аборт?»
То и другое показалось Руслану неправильным: в нём всё ещё подрёмывал отец, да и пристроенная дочь самому была выгодней. Он потребовал от Николая жениться на Лиде. Ну а что: жильё есть. Условия улучшат и заживут припеваючи. А он поддержит. Морально. Да потому, что сам стал «женихом» и скоро к новой жене переедет.
Вот так и сложилось Лидино «семейное счастье». Ушла в декрет. Родила сына. Николая из бара уволили за мелкое воровство. Теперь пил много, тратя на бутылку даже копеечное детское пособие. Придумал сдавать комнату подозрительным типам. Не мог дождаться, когда жена из декретного отпуска выйдет и будет получать зарплату.
Боясь, что уехав на похороны к бабке, она не вернётся и придётся уйти из избы, он ей велел поставить в известность отца, а самой дома остаться. Они серьёзно повздорили и у Лиды под глазом образовался синяк. Не впервые. В таком виде ехать она не могла, да и не было денег. Сообщая отцу о похоронах его матери, Лида не преминула на мужа пожаловаться.
Руслан вспылил: «Да когда уже ты меня в покое оставишь? Жена и ребёнок — моя забота, а не ты!»
Отец стал другим, Лидочка это видела - семейная рутина больше его не пугала. Кажется, он захотел пережить то, что упустил с её матерью. Дочь рассматривал, как помеху, а помехи Руслан не любил. Всё это Лида матери открывала, краснея и плача. Та возмущалась: «Нет, ну каков! Но ты могла бы вернуться ко мне!»
«Не могла. Я, мама, перед тобой виновата куда больше, чем известно тебе», — пробормотала Лида, не в силах смотреть в глаза матери. — «Отец тебе изменял, и я это знала ещё школьницей. И, представь себе, понимала его! Ведь он такой классный, красивый, лощёный, а тебе бы только полы мыть да массаж дедушке с бабушкой делать. И пахла ты карболкой, а не духами после своей хирургии.
Поганка я была и дура. И только когда прижало саму, вспомнила поговорку: «Не всё то золото, что блестит». Осознание, как я тебя обидела, меня так разъедало, что свою паршивую жизнь, издевательство мужа я стала считать заслуженным наказанием. Но Егорка такое не заслужил, и я мысленно умоляла тебя приехать за ним. И ты меня услышала, мама!»
Постепенно Лидия обжилась и заявила: «Я полы мыть пойду, а Егорка с дедом побудет». Людмила Валерьевна возразила: «Дедушка за себя не отвечает, а не то что за малыша. Досидишь дома весь декрет. Тебе ещё развестись нужно. Что-то решить с избой. Какие в Димитровграде цены на недвижимость?»
Но Лида с усмешкой сказала, что дом принадлежит только отцу — по праву наследства. А у неё и сына временная прописка. Молодец, конечно, Руслан. Они обошлись. Главное — вместе. Иногда по ночам Лида вскрикивала и просыпалась. Ей снилась прежняя ужасная жизнь, и что мамы нет рядом.
Тогда вместе с сыном она приваливалась под бок к Людмиле Валерьевне. Та её обнимала, целовала внучка и шептала: «Я здесь, доченька, здесь. Навсегда с тобой». Разумеется, они не могли вечно жить вот так замкнуто в своём милом мирке. Мать вышла на работу. Дочь занималась сыном, дедом, всеми делами, чтобы ничего не доставалось маме.
Она подала на развод. Почти бывший муж ныл о том, чтобы снова сойтись, — он согласен у «тёщеньки» жить, но его припугнули Долли. Правда, Людмила было вознамерилась прекратить знакомство с её хозяином, но Лида не позволила, потребовав: «Мама, давай назло врагам станем счастливыми и начнём с тебя!»
Принимая предложение Павла, Людмила Васильевна пошутила, что делает это исключительно из благодарности к Долли. Хотела с собой деда забрать в квартиру мужа, но Лида не разрешила: «Мёд ложкой ешь, новобрачная, а за дедулей я присмотрю. Он тихий — мухи не обидит». Конечно, всё равно прибегала, помогала, приносила сумки с готовой едой, но была признательна дочери.
Дед умер два года спустя, так и не узнав, что стал прадедом, и не признав внучки. Но доживал достойно, насколько это возможно. Егор уже в детский садик ходил. Смешной, шебутной, он считал мужа бабушки дедом, а тот не возражал. Оседлав Долли, мальчик повелевал: «Но!» И, покачав башкой, псина подчинялась.
Лида так и осталась со школьным образованием, но, устроившись в цех по изготовлению полуфабрикатов, была довольна. Замуж вышла в тридцать лет за цехового завхоза. Разведённого, с алиментами, но пересмотревшего свои ошибки. Не хотели или не могли, но общего ребёнка они не родили. Растили Егора и взяли щенка от Долли. Все праздники две семьи отмечали вместе и приобрели одну дачу на всех.
Эта история могла закончиться как угодно. Например, Людмила Валерьевна могла преспокойненько выйти замуж за хозяина Долли, не посещая дочку. Но было бы спокойно и счастливо материнское сердце? И если б Лиду не петух жареный клюнул, а поцеловала в темечко птица удачи, ей отлились бы мамины слёзы рано или поздно.
Да потому, что мать — это иголочка, дочка — ниточка. А отец... Как получится. Но если тяжёл из него узелок — лучше отрезать, чтоб нормально жить не мешал.
Благодарю за прочтение. Пишите. Я читаю отзывы, но бывает, что нет времени на ответы. Ставьте лайк, если понравилось - это важно для автора. Подпишитесь для новой встречи. И будьте все счастливы, насколько возможно. Лина.
