Наши знания о мире неполны и неопределённы, так как мир огромен, многогранен и подвижен. Крайне наивно думать, что океан мироздания получится вычерпать досуха с помощью понятий человеческого языка. Их масштабы несоизмеримы. Но хотя всякие взгляды несовершенны, при всём их несовершенстве они остаются нам жизненно необходимы. Без представлений о себе и о мире мы не имеем никакой опоры для принятия решений и прокладывания своего маршрута.
Несовершенство и неполнота означают и то, что наши знания обладают бесконечным потенциалом совершенствования. Хотя нашему уму никогда и не вычерпать океана, мы всегда можем научиться орудовать им намного ловчее. Тогда наш взор проясняется, а наши взгляды дополняются и точнее описывают структуру реальности. Поскольку с течением времени мы оказываемся во всё новых ситуациях, то сообразно этому у нас должны появляться и совершенно новые взгляды, а многие старые взгляды должны быть отброшены. Они показали свою ошибочность и недостаточность и должны быть заменены более надёжными альтернативами.
Взгляды есть нечто пластичное, а наше познание, как и духовная практика в целом, представляет собой путешествие с открытым концом. Позволение своим взглядам быть пластичными и открытыми, таким образом, есть использование их по назначению. Когда же наши взгляды отвердевают, то познание и развитие мертвеют вместе с ними, а в нас поселяются жажда и агрессия. Вместо движения дальше вслед непостоянству ситуаций мы уцепляемся за уже сложившиеся у нас воззрения. Что бы ни происходило, мы продолжаем упрямо верить в одно и то же. Какие бы новые факты и соображения ни попадались нам, мы уже заранее решаем, что они ничего не меняют в общей картине и списываем их со счетов.
Ум закрывается, и естественный процесс развития, углубления и корректировки останавливается. Мы перестаём искать более совершенные способы видения, перестаём искать то, что противоречит нашим взглядам и тем самым помогает нам взойти на новую ступень понимания. Мы так вцепились во взгляды силами влечения и отторжения, что теперь по всему нашему уму растекается трупное окоченение.
Цепляние за взгляды приводит к тому, что человек ведёт свою жизнь со рвением религиозного фанатика. То, что начинается как невроз, постепенно превращается в психоз с характерными для него симптомами: бредовыми идеями, спутанным алогичным мышлением и галлюцинациями. Галлюцинируя, мы везде видим подтверждение самих себя и своих идей. Мы буквально слышим голос обожествлённых нами взглядов, которые поддакивают нам из каждого угла.
Ценности и воззрения приобретают статус святых догм, с которыми мы срастаемся в единое целое. Сомнение в этих догмах становится сомнением в нас самих и нападением на самую суть того, кем мы являемся. Поражение нашей догмы и даже её перемена воспринимаются нами как наше личное поражение. Успех же наших догм трактуется нами как наш личный успех, как приращение нашей власти.
Подобно многим другим, Будда отчётливо сознавал ценность взглядов, потому правильные воззрения вошли в состав Восьмеричного пути Будды как его краеугольный камень, а ясное видение випассаны и мудрость он считал самим существом духовной практики. Но вместе с тем Будда сознавал и то, что многим было недоступно: великую опасность затвердевания взглядов.
Избавиться от цепляния за взгляды (пал. diṭṭhimāna) было настолько важно для успеха на пути, что Будда периодически заявлял, что у него нет никаких взглядов вообще в смысле никаких представлений, которые бы затронуло трупное окоченение. Там, где есть diṭṭhimāna, возникают склоки и свары, а самое главное упускается.
Взгляды в этом случае становятся всего лишь одним из инструментов эго в его обречённой борьбе с другими существами. Мы конкурируем с ними за власть и объявляем войну всем тем, кто думает иначе. Они суть угроза нашему образу жизни и нашему выбору, каковы бы они ни были. Одновременно мы открываем второй фронт и сражаемся за то, чтобы другие непременно думали так же, как и мы. Это происходит совершенно автоматически, ведь успех наших догм представляется нам нашим личным успехом.
Под воздействием инерции эго в человеке складывается привычка к такой форме грубости, как навязывание своих взглядов. Мы агрессивно покушаемся на чужую свободу познания и всячески пытаемся перетянуть другого в свой лагерь. Мы раз за разом даём ему пассивно-агрессивные советы, в которых сквозит осуждение и наша нужда сделать его собственной копией. Мы стремимся не ко благу другого человека и не к тому, чтобы он знал нечто полезное для себя. Мы хотим, чтобы он верил в нечто, полезное для нас.
Когда другие с нами не согласны и живут не так, как мы, это поселяет внутри тревогу и сомнение. Происходит покушение на наши догмы, и вместо того, чтобы воспользоваться возможностью их укрепить или же пересмотреть, мы вцепляемся в них ещё ожесточеннее. Для своего успокоения мы должны устранить всякий источник сомнения.
Человек, который обладает компетенцией и является носителем подлинного знания, не испытывает нужды что-либо навязывать и отчётливо сознаёт вред навязывания. Он не навязывает, а показывает, но показывает не свою эгоцентрическую правду, зажатую в кулаке, а всеобщую, которая никому не принадлежит и которая пластична и открыта.
Тот же, кто лишён компетенции и не способен показать эту правду и обосновать её, прибегает к стратегии доминирования. Тогда мы делаем безапелляционные заявления и понуждаем согласиться с нами и принять наши слова на веру, даже если другой не видит их правдивости.
У нас нет аргументов, кроме силы нашего желания, кроме угрозы в нашем тоне и взгляде. Мы ведём себя напористо. И чем более другой упрямится, тем враждебнее мы становимся. Навязывая свои мнения, мы шантажируем других людей, давая понять, что если они с нами не согласятся и не подарят нам тем самым эмоциональный комфорт, то мы изменим отношение к ним в худшую сторону.
Сущность навязывания мнений – это попытка поменять другого человека без демонстрации истинности, достоверности и полезности наших воззрений. Чтобы это провернуть, в ход пускаются разнообразные способы манипуляции. Мы предлагаем другому человеку пользоваться не его умом, а нашим умом и принять всё на веру, но нам нечем обосновать превосходство своего образа жизни и мышления. И такое навязывание есть агрессия, потому что оно не дарит никакого знания, а лишь подчиняет и забирает. Мы требуем признания своих мнений на основании слепого и автоматического повиновения чужой личности, а не безличной структуре ситуации.
Необходимость в навязывании возникает, когда у нас нет фактов. Факт же есть знание, которое может быть проверено независимой стороной, и сам способ получения и проверки этого знания может быть с лёгкостью прослежен. Не имея фактов, мы не можем и не хотим ничего объяснять. Сперва согласись, потом увидишь.
Распространение подлинного знания есть акт щедрости, в котором мы дарим то, что некогда познание подарило нам. Мы сообщаем то, что будет ценным для другого человека, и помогаем ему продвинуться на его пути. Навязывание же есть акт агрессии, скупости и жадности. Мы отбираем чужое мышление, не помогая ему увидеть, а требуя перестать смотреть и принять на веру. Мы хотим, чтобы взгляды другого подчинялись нашим личным желаниям и вкусам, а не безличным фактам ситуации.
При навязывании нет приглашения к диалогу, нет помощи в уяснении, а только разговор с позиции превосходства, в котором наша правота предполагается заранее. Это посягательство на свободу другого человека применять свой ум и формировать взгляды. И это агрессия, потому что в процессе происходит попытка забирания и разрушения чужой способности к познанию.
Эго напряжённо хочет обладания и власти над другими ради собственного услаждения. И чем сильнее эта жажда, тем сильнее страх утратить накопленное и не получить желаемое. Именно поэтому эго так враждебно и злобно настроено к любому возможному препятствию на этом пути.
Навязывая свои взгляды, люди борются с одолевающими их сомнениями и тем чудовищным стрессом, что всякое сомнение в них вызывает. Они пытаются достичь идеального трупного окоченения своих догм и самих себя. Психолог Тимоти Лири был одним из первопроходцев в исследовании изменённых состояний сознания на Западе. В частности, он в течение долгого времени исследовал методы, которые деструктивные культы и секты используют для подчинения человеческой воли. В своей книге «Технологии изменения сознания в деструктивных культах» Тимоти Лири пришёл к следующему выводу:
«Как показали исследования в области социальной психологии, ничто так не укрепляет человека в собственных убеждениях, как его попытка навязать эти убеждения другим людям. Это своего рода самовнушение. Вербовка новых членов способствует быстрому закреплению сектантской личности».
И правда, тот, кто не уверен в собственном выборе, но не видит жизнеспособной альтернативы и не готов меняться, принимается убеждать в нём других. В процессе убеждения других он самоутверждается, успокаивает и гипнотизирует себя. Он инвестирует в свой выбор, начинает бороться за него с другими, и каждая новая инвестиция увеличивает в его глазах ценность того, во что он инвестирует.
Проблема с навязыванием мнений в том, что его источником является агрессия, а потому ему свойственно тотальное невежество. Навязывая, мы выбираем неверные цели и неверные средства. Передавать имеющиеся у нас знания есть весьма благородная и нужная задача, но таким образом этого просто не достичь.
Во-первых, агрессивный натиск в попытке передать истину без её убедительной демонстрации лишь отталкивает большинство людей и заставляет их ещё более упрямиться. Видя, что на них давят и нападают, они начинают защищаться. Даже если они чувствуют чужую правоту и дельность чужого совета, диалог для них превратился в конкурентную борьбу. В ней нельзя проиграть, ибо это будет означать падение статуса и утерю власти, а потому человек использует любую возможность не согласиться и остаться при своих.
Во-вторых, даже если нам и удаётся навязать свои взгляды и заставить другого принять на веру то, что он ещё не видит ясно своим собственным умом, мы всё равно терпим неудачу. Принятие навязанных взглядов означает отсутствие понимания, ибо сама суть навязывания состоит в передаче того, что человек сам не сознаёт и не видит.
Да, навязав свои взгляды, мы потешили своё эго, утихомирили сомнения и расширили сферу эгоцентрического влияния, но мы заручились плохим союзником. От того, в чьей голове властвуют навязанные взгляды, будет мало толка. Эти взгляды так и не стали его собственными и делают его крайне глупым.
Когда наш ум очищается от невежества и агрессии, мы перестаём навязывать свои воззрения и образ жизни другим. Мы излагаем существо дела так хорошо, как мы можем. Мы делаем всё по-простому, без цепляния и в интересах другого человека. Если мы говорим и ведём себя убедительно, то предоставленные нами факты и их связи начинают говорить сами за себя.
Но даже если нам не верят, мы не пытаемся сломить чужого сопротивления средствами доминирования. Как правило, это лишено всякого смысла. Напирая, мы выказываем большое желание и большую личную заинтересованность. Когда мы так заинтересованы, возникает ощущение, будто нам это выгодно. Другой человек чувствует, что стал мишенью для воли к власти чужого эго. У него хотят что-то отнять – отнять его личность и взгляды. Сталкиваясь с такой жаждой подмять и поменять его, человек автоматически встаёт в защитную стойку.
Отсутствие выраженной личной заинтересованности и жажды чужой перемены, напротив, подкупает и расслабляет людей. Когда нет напора с нашей стороны, нет и ощущения, что мы совершаем эти действия ради своей выгоды. Мы просто открываем руку со знанием – и тот, кто желает, берёт его. В этом случае другие люди ощущают, что могут стать получателями чужой щедрости, а не жертвами чужой жадности.
Свобода от потребности в том, чтобы с нами соглашались, и от навязывания вызывает большое уважение. От этой позиции веет богатством и уверенностью в себе. Мы не испытываем нехватки, нам не нужно бороться со своими и чужими сомнениями и перетягивать кого-либо в свой лагерь. Быть в этом лагере есть привилегия и дар, туда не затаскивают насильно. Мы делимся знанием из щедрости, и если кто-то не принимает его – ну что ж!
Кто обладает знанием, тот не ведёт лихорадочных споров и не предпринимает отчаянных попыток переубедить окружающих. Он сообщает известные ему факты с любовью и невозмутимостью, предоставляя другому сделать его собственный выбор. Если другой человек не готов проявить уважения к знанию и не демонстрирует готовности прислушаться, то попытка всучить это знание насильно лишь усугубит положение. Наша коммуникация должна быть выражением щедрости и воли к сотрудничеству, а не скупостью, алчностью и конкуренцией. Такая позиция богатства в диалоге убеждает куда больше, чем навязывающий себя фанатизм.
Производство шума
В основе буддистской этики лежат пять обетов, главная цель которых научить людей воздерживаться от пустого причинения вреда себе и окружающим. Это своего рода программа-минимум, наша стартовая точка. Если мы хотим продвинуться в своей жизни, то для начала мы должны принять ряд мер, чтобы не вредить другим и самим себе. Уже после этого воздержания от вредного для нас откроется возможность сделать и нечто по-настоящему полезное.
Пять обетов буддизма есть попытка составить такую программу-минимум, и к этому списку относятся:
1) отказ от убийства живых существ;
2) отказ от взятия того, что не было предложено (то есть от кражи);
3) отказ от сексуальных проступков (например, супружеская измена, изнасилование и любое иное вредоносное деяние, связанное с сексуальностью);
4) отказ от использования лжи;
5) отказ от употребления веществ, вызывающих помутнение сознания.
Ранее мы рассмотрели то, что естественным образом дополняет этот список, а именно самые распространённые виды агрессии от беспочвенных требований и оскорблений до навязывания мнений. Их вред довольно очевиден и легко может быть продемонстрирован. Наряду с этим, существует множество деяний, которые агрессивны и вредны, но их разрушительное влияние не так очевидно.
Одной из таких скрытых форм причинения вреда является производство шума, будь то шум сугубо механический или же шум речевой. Медицина и нейробиология за последние полстолетия доказали, что повышенный уровень шума оказывает губительное воздействие на весь наш организм. Шум есть стрессовый фактор, и потому он, подобно агрессии, запускает в нас и удерживает стрессовую реакцию. Какофония звуков является для нервной системы сигналом о том, что происходит многое и что происходит оно быстро. Ситуация является динамичной, неопределённой, непредсказуемой, со многими действующими силами, а следовательно, она опасна. Нужно быть начеку.
Эволюция большинства видов живых существ приучила их воспринимать шум как признак угрозы. Эксперименты показывают, что как люди, так и животные становятся под его воздействием агрессивнее и пугливее. В их крови растёт содержание стрессовых гормонов, а в их мозге возбуждаются центры страха и агрессии. Постоянное соприкосновение с шумом провоцирует все те эффекты от повышенной концентрации кортизола в крови, о которых мы уже говорили. Шум мешает коммуникации животных, нарушает нормальное течение их брачного поведения и вызывает у них различные когнитивные проблемы.
От хаотических шумов тормозится даже рост растений, так что они начинают сохнуть и давать меньше плодов. С другой стороны, от стройных и более гармоничных звуковых сочетаний рост многих растений существенно ускоряется, как ускоряется и деление бактерий, к примеру. Порой этот показатель превышает 40% [1].
Что касается влияния шума на здоровье людей, то первые данные начали появляться ещё в 1960-х годах. Выяснилось, что дети, которые выросли в зашумлённых городских районах, с повышенной вероятностью страдают от многочисленных неврологических, психических и физиологических отклонений. С тех пор было проведено много новых исследований, выявивших разрушительное влияние шума как за счёт провоцирования им стрессовой реакции, так и за счёт других механизмов [2].
Здесь мы не будем пытаться соорудить безупречное научное определение шума. Вместо этого мы можем дать его сущностную характеристику, которая позволяет понять, с чем именно мы имеем дело. Шум есть вредоносная информация, которая мешает и выбранной нами деятельности, и восстановлению сил в данный момент. Эта информация избыточна, бесполезна и навязчива, а потому она вносит разлад, дезорганизует и десинхронизирует процессы организма.
Когда ум сталкивается с шумом, он стягивает на себя ресурсы внимания. Многочисленные зоны человеческого мозга начинают обрабатывать входящие сигналы. Они не могут этого не делать, ибо в этом мельтешении данных может быть нечто опасное или же полезное. Мощные автоматизированные программы заставляют нас быть начеку, уровень стресса повышается, и организм готовится к худшему.
Так как шум повышает уровень стресса и, подобно магниту, притягивает внимание к себе, энергия нашего внимания уходит из более важных занятий. Процессы творческой обработки информации, обучения и формирования памяти тормозятся или же останавливаются. Даже не осознавая того, мы трудились над некими творческими задачами. Наш мозг учился, разбирался в чём-то и что-то создавал. Он осмыслял опыт, накопленный нами за этот день, неделю, месяц и даже всю предыдущую жизнь…
<…>
Получить доступ к полной версии статьи и подкаста
Заказать новую книгу автора (2023 г.)