Недавно открыл для себя Джакомо Леопарди, замечательного итальянского поэта с трагическим мировосприятием. В его оригинальной лирике, насыщенной глубокими философскими прозрениями, органично сочетаются мысль и чувство, рационализм и мечтательность.
За свою жизнь, состоящую из напряжённейшей интеллектуальной работы, этот болезненный и одинокий человек успел обновить итальянскую литературу и подарить миру произведения, исполненные необычайной величественности, классической ясности, красоты и задумчивой меланхолии.
Будущий поэт появился на свет 29 июня 1798 г. в семье графа Мональдо Леопарди в провинциальном городке Реканати, расположенном в Папской области. Детство и юность Джакомо прошли безрадостно, под диктатом деспотичного, консервативного отца и суровым надзором холодной и бесчувственной матери. Единственной отрадой была прекрасная домашняя библиотека, в которой юноша с головой погружался в чтение античных авторов, попутно изучая языки - древнегреческий, латинский, древнееврейский. Здесь же он и оставил своё здоровье.
Леопарди начал писать стихи с 11 лет. Он переводил древних поэтов, составлял комментарии к жизнеописаниям античных философов, изучал сочинения греческих отцов церкви и даже дерзнул написать историю астрономии. К 14 годам юноша уже автор двух трагедий. Кое-что из своих переводов он отсылает в журналы. Молодой поэт из Реканати настолько вжился в античность, настолько проникся её поэтическим гением, что это заметили именитые знатоки древности, некоторые из которых впоследствии станут его близкими друзьями.
С 1817 г. поэт вёл "Дневник размышлений", куда записывал свои мысли об искусстве, поэзии, красоте и морали. На русский язык переведена лишь малая часть этого любопытнейшего литературного памятника, да и в Италии в полном объёме дневник был издан только в 1991 году.
В 1822-м Леопарди впервые покидает родной дом. На протяжении последующих трёх лет он посещает Рим, Болонью, Милан, ненадолго возвращаясь в Реканати. В 1824-м выходит его первый поэтический сборник "Канцоны", куда вошли десять канцон (стихотворений), написанных в 1818-1823 гг. В этом же году он создаёт прозаические очерки и диалоги под общим названием "Нравственные сочинения". В прозе Леопарди ориентируется на таких авторов, как Монтень, Паскаль, Ларошфуко, Лабрюйер, Шефстбери. Спустя два года издаётся второй стихотворный сборник поэта под названием "Стихи".
В 1827-м Леопарди переезжает во Флоренцию, где знакомится с видными представителями либерального движения и сотрудничает в прогрессивном журнале "Антолоджиа". В это время он усиленно работает над подготовкой к изданию сочинений Цицерона и Петрарки, изучает Платона, Лукиана, позднеримскую литературу. Он вращается в обществе образованнейших людей своего времени, среди которых писатели-романтики Стендаль, Алессандро Мандзони, Никколини, Томмазео, известный немецкий историк Нибур, немецкий поэт Август фон Платен, итальянский философ Джоберти. Филолог Карл фон Бунзен высоко оценивает эрудицию поэта и приглашает его преподавать в Боннском университете.
1830-е годы были особенно плодотворны. В 1831-м печатается третий сборник стихов - "Песни". В 1833-м Леопарди поселяется в доме своего друга - неаполитанского прозаика Антонио Раньери, где проведёт остаток своей жизни и напишет великолепные канцоны "Закат луны" и "Дрок". Там же он начинает работу над сборником философских афоризмов "Мысли", который будет издан посмертно в 1845 г.
Слабое здоровье, подорванное в отцовской библиотеке, не позволило поэту дожить даже до сорока лет. Он скончался 14 июня 1837 года и был похоронен на маленьком церковном кладбище в окрестностях Неаполя. В 1939 г. его останки перенесли к месту, где, предположительно, покоился прах другого великого поэта - Вергилия. На этом месте установлена надгробная надпись, составленная близким другом Леопарди, П. Джордани, гласящая, что граф Джакомо Леопарди из Реканати был "филологом, почитаемым за пределами Италии, и непревзойденным автором философских сочинений и стихов, с которыми могли бы соперничать только греки". Таков узор биографии одного из лучших лириков XIX века.
У меня в руках удобная маленькая книжечка зелёного цвета, изданная в 1967 году. В неё вошло двадцать четыре стихотворения из сорока восьми, составляющих "Песни", - последний сборник Леопарди. Первое, что меня в ней удивило, - это на редкость информативная и более менее свободная от идеологии вступительная статья крупного литературоведа Н. Б. Томашевского, которая сразу же даёт ключи к творчеству поэта, вводит в его поэтическую вселенную и настраивает на нужный лад.
Несмотря на небольшой объём книги, прочитать её в один присест не получится, потому что стихи Леопарди насыщены философскими размышлениями, переплетающимися с неотчётливыми, туманными образами и чувствами. Это заставляет постоянно возвращаться назад и перечитывать.
В сборнике нет проходных вещей. Каждое стихотворение представляет собой законченное произведение, требующее от читателя сосредоточенного, неторопливого осмысления - интеллектуальной медитации. Но при этом стихи сборника имеют единую лирическую тональность, что делает книгу художественно целостной.
Хрупкость человеческой жизни, эфемерность бытия, одиночество, невозможность счастья, предчувствие исчезновения, конечность, бренность всего сущего, враждебность природы по отношению к человеку - вот основные мотивы лирики Леопарди.
Согласно мировоззрению поэта, жизнь есть зло, и все мы занимаемся самообманом, придумывая для себя различные утешающие химеры, будь то любовь, красота, слава, богатство или прогресс. Природа несёт в себе смерть и разрушение. Она слепа и бессмысленна, и от неё никуда не убежишь. Счастье и гармония возможны только в области мечты и фантазии. В реальности же они неосуществимы.
В стихотворении "К моей донне" Леопарди воспевает неведомую красавицу, подобно тому, как Петрарка в своих сонетах превозносил возлюбленную Лауру, однако его "прекрасная дама" не из мира людей. Она не женщина из плоти и крови, а порождение поэтического воображения, обитающее в мире идей Платона. Это бесплотный дух, никогда не спускавшийся на убогую Землю, обречённую на вечное несчастье:
"Бессмертная идея, / Ты чувственною формой / Пренебрегаешь, не желая пасть / На Землю из обители нетленной / И знать страданья власть; / Иль средь бесчисленных миров Вселенной / Ты для себя иной избрала мир, / Планету, где иное солнце светит / И где иной вдыхаешь ты эфир; / Прими с Земли, на муки обречённой, / Гимн, что поёт неведомый влюблённый."
Звучит невероятно красиво. Возвышенная лексика автора подчёркивает его благородный душевный порыв к небесной красоте и добродетели. Стихотворение рождает смутное чувство тоски по счастью, которое нам обещали в детстве. Оно устремляет нас куда-то "за горизонт", к неосуществимой мечте, пробуждая ностальгию по другой жизни, которую мы не прожили, но хотели прожить.
Желание избавиться от мыслей и раствориться во Вселенной запечатлено в небольшой идиллии "Бесконечность". Поэт сидит на безлюдном холме и созерцает раскинувшиеся перед ним бескрайние просторы. Вглядываясь в даль, он представляет себе "молчанье неведомое" и "покой глубокий", и от возникшего ощущения пустоты в его сердце зарождается лёгкая тревога. Шелест древесной листвы подстёгивает воображение поэта, которое гонит его всё дальше и дальше, пока оно не проваливается в вечность. В этой таинственной "безмерности" исчезают все мысли и тревоги, и поэт признаётся, что ему "сладостно тонуть в этом море".
"Бесконечность" напомнила мне восхитительную "Оду западному ветру" П. Б. Шелли в переводе Бориса Пастернака, в которой есть пронзительные строки, выражающие такое же желание английского поэта раствориться в воздухе, освободиться от человеческой судьбы и самому превратиться в безличную стихию. Шелли обращается к ветру с просьбами: "Дай стать мне лирой, как осенний лес, / И в честь твою ронять свой лист спросонья. / Устрой, чтоб постепенно я исчез / Обрывками разрозненных гармоний. / Суровый дух, позволь мне стать тобой!" Примечательно, что оба стихотворения были написаны в 1819 году.
В канцоне "Ночная песнь пастуха, кочующего в Азии" содержатся почти все основные мотивы и образы лирики Леопарди. В ней изображена величественная и холодная азиатская пустыня, которая символизирует собой Вселенную, существующую по чуждым и непонятным человеку законам. Поэт хочет разгадать смысл бытия, но все его вопросы остаются без ответа. Сначала он спрашивает Луну, что она делает на небе? Неужели она не пресытилась созерцанием одних и тех же картин, что находятся под ней на Земле?
Из того же унылого однообразия состоит и жизнь пастуха, олицетворяющего безрадостный человеческий удел:
"Встаёт он с первым проблеском рассвета, / Скотину гонит, видит / Стада, ключи и травы; / Потом, устав, во тьме смыкает вежды, / И ни на что другое нет надежды".
Далее поэт разворачивает впечатляющую экспозицию людских страданий и трудов, сопровождающих наше существование:
"Старик седой и слабый, / Босой, полуодетый, / С вязанкой дров тяжёлой за спиной, / Под ветром, под дождём, в полдневный зной, / По кручам, по долинам, / По камню, по песку, через кусты, / По леденящему покрову снега, / Бежит и задыхается от бега; / Пересекает и поток, и топь; / Упав встаёт; спешит всё больше, больше, / Не смея отдохнуть; / В крови, изранен; наконец, приходит. / Сюда его вели / Дорога и старанья: / Огромный, страшный перед ним обрыв. / Он низвергается, всё вмиг забыв. / Гляди, Луна, невиннейшая, вот / Как смертный человек внизу живёт".
Эффектная и классически рельефная картина, передающая усталость от ежедневной суеты, связанной с опостылевшей борьбой за выживание и погоней за призрачным счастьем. Наши попытки обогнать природу и выйти за рамки возможного натыкаются на непреодолимое препятствие - "огромный, страшный обрыв", который обессмысливает все наши "старанья". Всё заканчивается пустотой, смертью. Этот прискорбный факт поэт преподносит не как личную трагедию, а как некий универсальный закон бытия.
Затем поэт обращает свои мысли к безмятежному стаду, мирно дремлющему в теньке. Ему кажется, что животные счастливы, потому что не ведают своего "жалкого жребия". Он завидует их способности забывать страдания, тяготы и лишения, но, главным образом, их великому равнодушию: стадо не испытывает "скуки отвращенья к бегущим дням". И вновь его одолевает желание "заоблачного полёта" - "Чтоб бездна звёзд мне вся была видна, / Чтоб я, как гром, бродил в горах - я был бы / Счастливее, о сладостное стадо, / Счастливей, о безгрешная Луна!"
Аффектация, эмоциональные всплески, истерический надрыв чужды лирической тональности канцоны. Стихотворение пронизано философической грустью, тихой и уравновешенной печалью, порождённой созерцанием глубин мироздания, пристальным вглядыванием в бездну Космоса.
Леопарди поэт-мыслитель, поэт-философ, который мужественно смотрит в лицо фактам и воспринимает жизнь такой, какая она есть, без иллюзий и сентиментальной слезливости. Его не пугает суровая правда. Трезвый взгляд на мир помогает ему избавиться от бремени страстей и вдохнуть полной грудью горний воздух одиночества и свободы. С блистательной ясностью это показано в позднем стихотворении "Аспазия", вдохновлённом увлечением поэта красавицей Фанни Тарджони-Тоцетти.
Леопарди был влюблён в эту ослепительную женщину, но через непродолжительное время выздоровел. Он осознал, что идеализировал объект своего поклонения. В реальности красавица Фанни оказалась человеком, а не божеством, и, судя по всему, она была не большого ума. Поэт констатирует факт, что мужчины чувствуют гораздо глубже, чем женщины, от которых не дождёшься взаимности.
Заключительные строки стихотворения дают графически чёткую картину душевного состояния человека, освободившегося из-под власти коварного существа и связанных с ним обманчивых надежд:
"Но вот очарование пропало, / И на землю ярмо моё свалилось; / Вот почему я весел. Хоть и полон / Досады я, но после рабства, после / Всех заблуждений я, спокойный стал / На сторону рассудка и свободы. / Ведь если жизнь без чувств и заблуждений - / Ночь средь зимы беззвёздная, то мне / За жребий человеческий довольно / Той мести, утешения того, / Что на траве лежу я, улыбаясь, / В недвижности и праздности, и глядя / На землю, и на море, и на небо".
Встав "на сторону рассудка и свободы", поэт следует за древнегреческим философом Эпикуром, утверждавшим, что знание освобождает.
Леопарди каким-то волшебным образом удаётся гармонично сочетать разум и чувство, сохранять баланс между рациональной рефлексией и глубокими эмоциональными переживаниями. Эти творческие особенности итальянского поэта роднят его с нашим Баратынским, о котором Пушкин писал:
"Он у нас оригинален, ибо мыслит. Он был бы оригинален и везде, ибо мыслит по-своему, правильно и независимо, между тем как чувствует сильно и глубоко. Гармония его стихов, свежесть слога, живость и точность выражения должны поразить всякого хотя несколько одаренного вкусом и чувством".
Пушкинские слова о Баратынском с полным правом можно отнести к Джакомо Леопарди. Читателя, решившего познакомиться с его тонкой лирикой, ждёт встреча с умной и вместе с тем искренней поэзией, исполненной трепетного отношения ко всему живому. Творения Леопарди пронизаны мировой скорбью, порождаемой осознанием хрупкости бытия и острым чувством сострадания к существам, обречённым на исчезновение.
Джакомо Леопарди. Лирика / Пер. А. Ахматовой и А. Наймана. - М., 1967. - 129 с.
Автор: Дмитрий Гребенюк.
Подписывайтесь на канал и пишите комментарии.
Читайте также мои обзоры на:
книгу Йожефа Дебрецени "Холодный крематорий";
забытую книгу Льва Консона "Краткие повести";
книгу Джека Лондона "Мартин Иден";
очерк "Педагогическая комедия" о "малолетке" 1970-х замечательного писателя Григория Рыскина;
роман Виктора Ремизова "Вечная мерзлота";
"Историю русской литературы" Д. Святополк-Мирского;
лекции по интеллектуальной истории России историка-эмигранта первой волны М. Карповича.
новый перевод избранных эссе Джорджа Оруэлла;
двухтомник замечательного литературного критика Серебряного века Юлия Айхенвальда;
новый перевод политического трактата французского философа Монтескье.
