Недавно приобрёл "Историю русской литературы" князя Дмитрия Петровича Святополк-Мирского - редкое и ценное издание. Работа была написана в 1926-1927 гг. в Англии на английском языке для западных читателей. Русский перевод, выполненный известной писательницей и переводчицей Руфью Зерновой, появился в 1992 году.
Впервые о князе Святополк-Мирском я узнал из книги магаданского литератора А. М. Бирюкова "Жизнь на краю судьбы", повествующей о писателях, оказавшихся в колымских лагерях. Бирюков имел доступ к архивным документам и держал в руках "дело" Святополк-Мирского, погибшего на Колыме.
Князь родился в 1890 году в семье будущего министра внутренних дел Российской империи. В 1911-м окончил филологический факультет Санкт-Петербургского университета. Затем поступил в военное училище, стал офицером. Участвовал в Первой мировой войне. В Гражданскую воевал на стороне белых. В 1920 году покинул Россию.
После всех этих потрясений Мирский обосновался в Лондоне. Он печатался не только в изданиях русской эмиграции, но активно участвовал в литературной жизни Европы. Английским языком князь владел в совершенстве. К концу 1920-х его политические взгляды "покраснели": бывший "капитан царской армии" присоединился к левому крылу евразийского движения, а потом и вовсе "сменил вехи" - вступил в компартию Великобритании и занял откровенно просоветскую позицию.
Мирский загорелся идеей вернуться в Россию. В 1928 году он ездил в Сорренто к Максиму Горькому с просьбами поспособствовать его возвращению на родину, замолвить за него словечко перед большевистскими бонзами.
Бирюков цитирует письма Святополк-Мирского к "певцу Буревестника", которые невозможно читать без отвращения, а подхалимская статья князя "Почему я стал марксистом", опубликованная в английской газете "Дейли Уоркер" 30 июня 1931 года, вызывает омерзение. Есть что-то особенно гнусное в ситуации, когда интеллигент унижается перед властью в стремлении снискать её расположение, подлаживаясь под грубую силу, играя по её правилам; когда культура и образованность стыдится себя перед самодовольным невежеством и наглостью, перед жестокостью и цинизмом.
Смешно и противно читать, как "последний Рюрикович" изгаляется в самоуничижении, пытаясь понравиться большевикам. Например, он пишет, что месяцы, посвящённые изучению трудов Ленина, были "наиболее значительными" в его жизни! Ни больше ни меньше. Можно подумать, что все сокровища мировой литературы и философии померкли для него на фоне шедевра под названием "Две тактики социал-демократии в демократической революции".
Князь прибегает даже к религиозной патетике, что придаёт его статье оттенок гротеска:
"Всё во мне оказалось пронизанным ярким светом научного ленинизма. Все мои чувства преобразились".
Напоминает "Исповедь" Блаженного Августина, нашедшего божественную истину.
А ведь несколькими годами ранее в своей книге "Современная русская литература" князь весьма нелестно отзывался о "большевистской политической литературе", характеризуя её как "сплошной догматизм". Тогда он писал, что "авторитет тут играет гораздо более важную роль, чем свободное исследование", "всё написано на партийном жаргоне", у Ленина "нет литературной культуры", статьи Троцкого "довольно либеральны для коммуниста", а Луначарского назвал "главным литератором большевистской олигархии". Эти ехидные фразочки показывают, что Мирский прекрасно сознавал, куда собрался возвращаться. Непонятно только, на что он рассчитывал.
В 1932 году его мечта осуществилась: его пустили в Россию. Жить ему оставалось недолго, но за оставшееся время он успел напечатать множество любопытных статей на литературные темы и принять участие в крупной пропагандистской кампании - в работе над книгой "Канал имени Сталина", прославляющей рабский труд.
В 1937 году Святополк-Мирского арестовали, обвинили в шпионаже и приговорили к восьми годам исправительно-трудовых лагерей. Так князь очутился на Колыме, в лагере на Атке в 200 км от Магадана. Несколько месяцев лесоповала превратили филолога в инвалида. Затем бесполезного доходягу назначили сторожем на автобазе. В феврале 1939 года он был отправлен в сельхозлагерь "Снежный", где спустя какое-то время его вычеркнули из всех списков и навсегда перевели в "архив № 3". Сегодня найти место захоронения князя не представляется возможным - после закрытия лагеря местные жители долгие годы использовали эту территорию для выращивания картофеля. Поучительная биография.
Моральная неустойчивость и политическая наивность не помешали Святополк-Мирскому быть чрезвычайно проницательным литературным критиком. Он обладал ярким талантом и огромной эрудицией, что чувствуется сразу, когда открываешь "Историю русской литературы". Книга написана блистательно. Прекрасен её язык – точный, прозрачный и упругий, как сталь. В предисловии сказано, что её очень хвалил презиравший всё человечество Владимир Набоков, утверждая, что работа Мирского является "лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский".
С этой оценкой нельзя не согласиться, и вот почему. Сила книги заключается в том, что её автор сосредоточил своё внимание на эстетических достоинствах русской литературы. Литература для него прежде всего искусство, а не набор общественно-политических идей. Мирскому удалось сохранить баланс между крайностями импрессионистической критики и социологическим подходом. Он не игнорирует вовсе литературные школы, направления, течения и в то же время не растворяет в эпохе личность писателя, чем грешили многие историки литературы, особенно советские.
Мирский видит в писателе творческую индивидуальность, а не представителя "мелкопоместного дворянства" или какой-нибудь там буржуазии. Его книга свободна от всяческого доктринёрства и телеологической стадиальности, при которой всё стремится к какой-то цели. Например, он не смотрит на Жуковского и Батюшкова как на трамплин для Пушкина, а оценивает их поэзию с точки зрения вечности.
Князь обладал удивительной способностью давать точные характеристики, позволяющие читателю быстро понять суть явления. Так, славянофильство он называет "консервативным анархизмом", Батюшкова - "чувственным язычником", а Державина определяет через "блистательно-варварскую самородную грубость". Такие удачные находки щедро рассыпаны по всей книге, что превращает её чтение в незабываемое удовольствие.
Автор: Дмитрий Гребенюк.
Подписывайтесь на канал и пишите комментарии.
Читайте также мои обзоры на:
книгу Джека Лондона "Мартин Иден";
очерк "Педагогическая комедия" о "малолетке" 1970-х замечательного писателя Григория Рыскина;
роман Виктора Ремизова "Вечная мерзлота";
лекции по интеллектуальной истории России историка-эмигранта первой волны М. Карповича;
новый перевод избранных эссе Джорджа Оруэлла;
двухтомник замечательного литературного критика Серебряного века Юлия Айхенвальда;
новый перевод политического трактата французского философа Монтескье.
