И надеяться на лучшее
Привет, это Аня Косниковская, главред НЭН.
Начиная с февраля 2022 года я и мои друзья пытаемся переосмыслить свою жизнь и найти точки опоры — те самые островки стабильности в бушующем океане повседневного и ставшего привычным ужаса. Хватаешься поочередно то за одно, то за другое, а оно — не работает. Или даже так: работает какое-то время, а потом — тоже перестает. И думаешь тогда: «Ну ладно, лишь бы не стало еще хуже!»
В трудные времена я перечитываю «Подстрочник» Лилианны Лунгиной (иногда — включаю ее интервью Олегу Дорману в видеоверсии). Лунгина — известная переводчица, благодаря которой советские дети познакомились с Карлсоном (но не только: Лилианна Зиновьевна переводила и другие книги Астрид Линдгрен, а еще — Андерсена, Дюма, Белля и многих других). Она родилась в 1920 году и прожила сто лет: как понимаете, видела всякое. И сумела сохранить то, что я больше всего ценю и чем неизменно восхищаюсь в людях, — способность радоваться жизни и ценить каждое ее мгновение. «Подстрочник» для меня — это разговор по душам с мудрым человеком, источник спокойствия и надежды.
Открываю и читаю: «Больше всего мне хотелось бы передать, что нужно надеяться и верить в то, что даже очень плохие ситуации могут неожиданно обернуться совсем другой стороной и привести к хорошему» Или вот: «И как-то оказывается, что человек может пережить, скажем так, больше, чем он полагает. Больше, чем это кажется возможным. Запас жизнеспособности и прочности оказывается больше, чем ты предполагаешь».
Еще одна книга, которую можно перечитывать бесконечно — это «Выбор» Эдит Эгер. Будучи 17-летней девушкой, Эгер попала в Освенцим, где от смерти ее порой отделяло только чудо. Свой страшный опыт Эдит, став психологом, описала в книге, которую, как мне кажется, должен прочесть каждый. Цитировать можно практически любую страницу, но сегодня остановлюсь на этой фразе: «Надежда — не белая краска для маскировки наших страданий. Надежда — наша инвестиция в любопытство, в наше вечное „а что дальше?“. Надежда — это осознание простого факта, что, если мы сдадимся сейчас, мы никогда не увидим своего будущего».
На самом деле, все произведения, описывающие самые темные и жестокие времена, пропитаны надеждой. Потому что без нее жизнь не имеет смысла. Если читать мемуары переживших Холокост или тех, кто отбывал наказания в нечеловеческих условиях советских лагерей, почти всегда найдешь там теплые воспоминания о домашнем уюте и попытки ухватиться за какую-то нормальность даже в самых сложных, самых непригодных для жизни обстоятельствах.
Интересное по теме:
«Мы не смотрелись в зеркало более трех лет». Мемуары женщин, переживших ГУЛАГ
Например, Эгер описывает, как перед сном, изнемогая от голода, заключенные пересказывали друг другу рецепты любимых блюд и спорили, сколько паприки класть в гуляш. А однажды, на мгновение забывшись, женщины устроили в бараке «конкурс красоты», выясняя, у кого здесь самая красивая грудь.
Человеку свойственно жить.
Нет, даже так: чем гуще вокруг тьма, чем сильнее сдавливают тиски жестокости, безумия и цензуры, тем отчаяннее хочется дышать, смотреть на море, закат, детей, беззаботно пинающих мяч в футбольной коробке; тем чаще хочется говорить другим «люблю» и слышать такое же «люблю» в ответ.
На самом деле, это уже немало в сегодняшних обстоятельствах.
Обнимаю.
