Предыдущая часть:
Первая часть:
Портреты на реверсах двусторонних бронзовых медалей практически заново изобрел Пизанелло в Ферраре в 1430-х годах.
Реверс медали предоставлял равноценное пространство для расширения портрета с аверсе за счет дополнительного изображения или надписи.
В случае (относительно небольшого количества) женских медалей образы на обороте имеют тенденцию сосредотачиваться на знакомых нам темах красоты и добродетели.
На реверсе прекрасной медали работы Пизанелло с изображением Сесилии Гонзаги, первой медали, посвященной женщине, изображена персонификация целомудрия, сидящая под луной, Диана с единорогом, мифическим зверем, поймать которого могла только девственница.
Подражая «Примавере» Боттичелли (рис. вверху), реверс медали Джованны дельи Альбицци, фокусируется на очаровании этой дамы, изображая спутниц Венеры, Трех граций; примечательно, однако, что надпись над ними читается как ЦЕЛОМУДРИЕ, а также КРАСОТА и ЛЮБОВЬ (рис. внизу).
Некоторые из рассматриваемых портретов содержат элементы, которые могли бы быть уместно расположены на реверсе картины: например, надпись, идентифицирующая Констанцу Медичи, или афоризм, прикрепленный к нише, обрамляющей посмертное изображение Джованны дельи Альбицци.
Геральдические изображения вазы дома Эсте, идентифицирующие Джиневру д'Эсте, могло бы быть очень элегантно перенесено на реверс медали.
На самых известных реверсах портретов изображены аллегорические сцены триумфального шествия графа и графини Урбино.
Баттиста едет на платформе, которую тянут единороги Целомудрия, в компании Веры, Надежды и Милосердия, последняя из которых прославляет герцогиню через своё черное траурное платье и самоотверженного пеликана, который должен кормить своих птенцов собственной кровью, сидя у неё на коленях.
В то время как книга в руках светского мужчины-натурщика на портретах, редко интерпретируется как религиозная, книги в женских руках обычно читается как символ веры и богобоязненности.
Небольшой размер томика в руках Баттисты наводит на мысль о часослове. Он похож на тот, что держит благочестивая дама на портрете Буджардини.
Рафаэль Санти, должно быть, вспомнил диптих герцога, когда решил добавить исторические сцены на реверсы подвесных портретов Дони (хотя сцены были написаны другим художником).
Открытая тема плодородия уникальна для реверса портрета.
На обороте портрета Аньоло Дони мы видим, как Юпитер и другие олимпийцы парят над греческой версией библейского потопа.
У Маддалены – двое выживших, Девкалион, сын Прометея, и Пирра, дают жизнь новому человеческому роду при покровительстве богини земли Фемиды; избегая обычного, проверенного временем метода продолжения рода, они бросают камни через плечо, образуя кучу женщин с одной стороны и мужчин с другой.
У Маддалены, вышедшей замуж в 1504 году, возможно, случилась серия выкидышей; в любом случае пара оставалась бездетной до рождения Марии в сентябре 1507 года. Диптих, написанный, вероятно, до рождения дочери, может датироваться началом 1507 года.
Обычай использовать картину в качестве защитного чехла для портрета пришел в Италию из Северной Европы и, по-видимому, был введен в практику в Венеции художником Джакометто Венециано в качестве альтернативы расписанному реверсу.
Аллегория целомудрия Лоренцо Лотто (рис. наверху), которая, как полагают, служила обложкой для портрета женщины в полный рост, ярко отражает зацикленность итальянской культуры на женской сексуальной чистоте.
Четкое различие проводится между пороком — темнокожей обнаженной сатирессой, сидящей верхом на дереве и глазеющей на пожирающего вино сатира, — и добродетелью — белокурой девушкой, закутанной от шеи до лодыжек в белое и золотое, чей отведенный взгляд, казалось бы, отрицает само существование женской похоти.
Продолжение:
