К концу XXI века стихийные бедствия и эпидемии уничтожили почти половину населения. Пожары, наводнения, вирусы, землетрясения и ураганы достигли ужасающих масштабов и ежегодно пожирали миллионы жизней.
Невиданный ранее кризис захлестнул планету, угрожая цивилизации полным уничтожением. Этот период был назван десятилетием великих катастроф. Выжившие объединили усилия в поисках способа остановить расходившийся маятник часов судного дня. Человечеству улыбнулась удача.
Ученые обнаружили неожиданную связь между свободой выбора и капризами природы, между усилием воли и хаосом. Каждое принятое человеком решение делило вселенную на две и больше параллельных вселенных, в которых одновременно существовали все возможные варианты, примерно как кот Шредингера — одновременно в двух состояниях. Такие параллельные вселенные могли просуществовать какое-то время, минуту, год или дольше, пока они снова не обретали идентичность и не схлопывались в одну. Чем больше решений принимал человек, тем больше плодились похожие друг на друга вселенные, сложно переплетенные, преумноженные вариациями.
Но природа стремится к разрушению сложных структур, превращая порядок в хаос, который хоронит любые различия под руинами и пеплом. Когда параллельных вселенных становилось слишком много — природа обрушивала всю мощь стихий, чтобы уменьшить их количество, чтобы привести их к единому беспорядку.
***
— Глазам не верю… Тао, глянь на результаты!
Мужчина среднего роста в белом халате подошел к сидящему за компьютером лаборанту и внимательно изучил таблицу с данными.
— Хочешь сказать, большую часть принятых решений удалось отловить и нейтрализовать? Просуммируй по колонке полного заряда прототипа.
— Почти девяносто процентов! — ответил младший коллега.
— Не спеши. Тут недостаточное количество испытаний, чтобы делать выводы.
— Согласен, но, я думаю, это оно! Мы, наконец, вернем людям свободу воли!
Тао был спокоен внешне, но сердце бешено колотилось от волнения: впервые за два года исследований были получены результаты, подтверждающие его теорию. Он почувствовал, как мелко задрожали пальцы левой руки. Несколько раз быстро сжал и разжал кулак, затем размял пальцы другой рукой. Нехитрое упражнение помогло расслабиться.
— Откалибруй все приборы. Попробуем еще раз.
— К сожалению, испытуемых не осталось, — сказал лаборант. — Эти двое на сегодня последние.
Ученые посмотрели на девушку и парня, сидевших друг напротив друга за столом в соседней комнате, которую от исследователей отделяло одностороннее зеркало. Доска для игры в Го была заставлена белыми и черными круглыми камнями. Партия подходила к концу.
Тао почесал нос и убрал черные вьющиеся локоны с правой стороны лица, заправив их за ухо. Глянул на устройство на запястье, напоминающее старые электронные часы с серо-зеленым экраном. «Волемер» вел счет каждого принятого решения и показывал их остаток у владельца: четыреста.
— Ты в Го умеешь играть? — спросил Тао.
— Умею, но я уже пуст. Сегодня приходил чемпион. Я ему три раза проиграл. И потом, вы же знаете, нам нужно примерно десять долгих партий или тридцать коротких. Минимум.
Тао еще раз перепроверил данные.
— Тогда продолжим завтра. И будь вовремя, чтобы подготовить оборудование до прихода добровольцев.
Тао отправился в свой кабинет. В небольшой комнатке стоял стол и компьютер, потертое кресло на колесиках, деревянный шкаф у двери и исписанная маркерная доска на стене. Казалось, запах слежавшейся бумаги и старого лака поселился тут навсегда. Вентиляция сломалась, а окно давно не открывали. Из него виднелся внутренний двор научного центра, откуда месяцами не вывозили пластиковые бочки из-под реагентов, кипы бумаг, коробки со сгоревшими платами. Ученый сделал пару заметок о проделанной работе, снял халат и повесил его в шкаф.
Позвонил старший лейтенант полиции Сергей Десаи, приятель Тао.
— Привет, идешь в «Пекло» вечером? — так назывался бар, куда они иногда ходили по пятницам.
Тао засомневался из-за раннего подъема на следующий день, но решил ехать. Серо-зеленый экран «Волемера» показал «399» — учел только что сделанный свободный выбор.
В «Пекло» он приехал через полчаса. Людей было, как всегда, много, гомон голосов смешивался с «Wind of Change» легендарных Scorpions, но со словами на русском языке: «Этот ветер перемен изменит ход времен!».
Сергей, коротко стриженный, в кожаной куртке, ждал его за барной стойкой. Тао пробрался к нему, петляя между гостями, стульями и столами. Похлопал друга по плечу, тот повернулся и с размаху хлестко пожал руку. Тут же подошел знакомый официант, убедился, что заказ будет таким же, как всегда, ушел и через минуту вернулся с подносом, на котором исходили паром две порции картофельного пюре с котлетой и поблескивали два стакана томатного сока. Голодные друзья незамедлительно принялись за еду.
— С братом давно общался? — спросил Сергей. — Слышал, он теперь важная птица.
— Завтра к нему на вечеринку поеду. Больше года не виделись.
— Передавай привет.
Тао заметил, что его приятель не отрывает глаз от трансляции футбольного матча по телевизору над барной стойкой.
— Ты же зарекался его смотреть?
— Было дело, — хмыкнул Сергей. — Но сегодня после ареста Васильева нахлынули воспоминания. Слышал о нем?
— О нем разве что из утюга не вещали. До этого года заурядный полузащитник, а тут раз — и в дамки.
— Ага. Взяли за подделку «Волемера».
Все игроки должны следовать инструкциям тренера, выданным перед началом матча, и ни в коем случае от них не отклоняться. Иначе это нарушение закона.
— Ну, это все объясняет. Парень немного поиграл по-настоящему. Сложно винить прирожденного футболиста, — добавил Тао, подумав о том, каким мог бы стать футбол, если исследования и правда окажутся успешными.
— Мы приехали к нему в пригород в район Кюбеме. Тут в Ново-Якутске, сам знаешь, даже зимой дышать нечем. Духота. На улице ноябрь, а хоть апельсины выращивай. А там горный воздух. Прохлада. — Сергей заговорил почти мечтательно. — Домик у него новый. Внутри ремонт, мебель. Все по высшему классу.
— Неужто завидуешь?
— Не завидую. — Приятель доел последний кусочек котлеты и в два глотка выпил стакан густого красного сока. — Парень реально тащит. И болельщики от него без ума. Вот дали бы футболистам свободу воли, и я бы попробовал.
— Какой тебе футбол, старик!
— Сам старик! Я в отличной форме. Каждое утро пробежка. Хочешь, на приседания сыграем?
— После еды? Да и вообще мне домой пора.
— Испугался, — махнул рукой Сергей.
— Я? Тебя? Да никогда! — засмеялся Тао. — Просто завтра на работу.
— Чем ты там вообще занимаешься в своей лаборатории?
Уровень секретности не позволял ученому обсуждать исследования, хоть и очень хотелось. Особенно сегодня. Он улыбнулся:
— Когда-нибудь расскажу.
Тао закончил ужин, попрощался с другом и отправился домой. Он лег пораньше, но уснул не сразу. Мысли об успешном завершении разработки прототипа, славе спасителя мира, свободных людях и светлом будущем не давали ему покоя. Череда смутных фантазий незаметно перенесла его в воспоминания детства.
Лето, солнце, счастливый мальчишка Сергей, раскрасневшись от бега и свежего воздуха, забивает гол и летит Тао навстречу — праздновать победу крепкими братскими объятиями.
***
Спасти человечество от гибели помогли жесткие ограничения. Для подсчета своевольно принятых решений изобрели хитрое устройство — «Волемер», которое за секунду до выбора оповещало владельца слабым ударом тока. Решение же за человека теперь принимало специальное приложение «Тоито», к которому обращались по необходимости. Так удалось уменьшить количество параллельных вселенных и усмирить стихийные бедствия. Природа вновь обрела баланс.
На планете отстроили три мегаполиса, куда стекались выжившие со всех уголков мира: Ново-Якутск — между сел Теплый Ключ и Развилка, канадский Калгари, постепенно сместившийся в горы на западе, и разросшийся вглубь материка Зучелли на свободной от ледяного покрова и теперь зеленой Антарктиде.
Субботним ноябрьским вечером 2113 года в каждом из этих городов увлеченно следили за трансляцией судебного разбирательства по делу Доброслава Васильева. Незаметный ранее футболист злоупотреблял свободой воли, принимая решения по ситуации, благодаря чему занял первую строчку в рейтинге текущего года и, что более важно, радовал болельщиков неожиданной игрой.
Заседание шло в городском здании суда в центре Ново-Якутска, и зрители, затаив дыхание, ждали вынесения приговора.
Судья перебирал бумаги и делал какие-то пометки.
Доброслав сидел на скамье подсудимых рядом со своим адвокатом. После двойной дозы препарата «Децидоцин», который вызывал страх перед принятием решений, футболист равнодушно ждал и бездумно разглядывал потертости на ковролине под ногами. В таком состоянии человек не думает о будущем и не может оценить последствий происходящего. Он полностью полагается на других, и это для него — спасательный круг в море вариантов, он успокаивает и упрощает жизнь.
— Подсудимый Доброслав Васильев, встаньте.
Обвиняемый покорно выполнил требование.
— Оглашаю приговор.
Судья зачитал длинный пассаж с номерами статей и перечислением нарушений. Футболист, казалось, вообще не слушал.
— Доброслав Васильев, вам понятен приговор?
Футболист молча кивнул.
— Ответьте, пожалуйста.
— Да.
— Привести приговор в исполнение.
Судья стукнул деревянным молотком. Обвиняемого увели.
***
Дедушка Анхель сидел в конце зала. Отсюда были видны массивный стол судьи на возвышении и трибуна для выступлений, которая в деле футболиста почему-то не понадобилась.
Потертые джинсы, кроссовки, серый пиджак поверх белой водолазки. Дедушка старался держать спину ровно и потому обеими руками опирался на трость перед собой.
«Какое может быть веселье в игре, в которой от тебя ничего не зависит?» — размышлял старик.
— Вы в дурака умеете играть? — не задумываясь обратился он к молодому человеку лет двадцати, сидевшему слева.
— Простите, вы о чем?
— Игра такая есть. В карты.
Тот задумался.
— Карты… Может, города?
— Города — больше на знание. Это другое, — Анхель хмыкнул. — А про морской бой слышали?
— Скучная она. Наугад по полю бьешь, вот и вся игра.
— Потому и скучно, что наугад.
Молодой человек одобрительно закивал головой. Дедушка подумал, что с ним согласились лишь из вежливости, но приставать с уточнениями не стал. Тот, кто никогда не принимал решения самостоятельно, не способен понять радость попадания по зажатому в угол однопалубнику.
— Говорят, приговор Васильеву должны были присяжные выносить, а не судья, — поделился мнением парень.
— Он же превысил лимит решений?
— Да, но это учитывается, только если совершено преступление против личности. А Васильев ни на кого конкретно не нападал.
— И почему адвокат промолчал?! — Анхель привлек внимание людей на соседних креслах.
Молодой человек пожал плечами. Он наклонился поближе и шепнул на ухо:
— Говорят, кто-то сверху, — парень машинально указал пальцем в потолок, — распорядился.
«Чтобы другим неповадно было самостоятельно думать и выбирать», — подумал Анхель.
— На сегодня все, — объявил судья, поблагодарил присутствующих и попрощался.
Все в зале дружно встали и ровным шагом двинулись к выходу, следуя стрелкам на полу.
На улице было необычно душно для ноября. Возле здания суда собрались журналисты, которые окружили спортивного агента Доброслава и задавали вопросы о ходе дела и приговоре.
Дедушка Анхель обошел толпу и отправился домой пешком. Центр города, где стояло здание суда, преобразился. За последние годы здесь построили много новых домов. Анхель помедлил напротив здания администрации в стиле брутализма. Оно напоминало результат неумелой игры в тетрис гигантскими бетонными фигурами.
До следующего перекрестка дедушка дошел по указателям для пешеходов, расставленным вдоль тротуара. Здесь был знак, обозначающий конец зоны условно свободного перемещения. Дальше — только по согласованному заранее маршруту.
Анхель достал телефон из кармана, вбил домашний адрес и нажал «идти».
Центральные улицы были знакомы ему как пять собственных пальцев. Он переехал в Ново-Якутск в десятилетие великих катастроф и еще помнил времена, когда люди свободно перемещались по городу, меняя маршрут на ходу, по собственной прихоти.
Теперь же путь строго определялся приложением, иначе — штраф, а при повторном нарушении — арест.
Через десять минут неспешной ходьбы Анхель оказался у подъезда, поднялся на свой этаж, открыл металлическую дверь и зашел домой.
Скромная прихожая не обновлялась со времен заселения в квартиру много лет назад. Шкаф для одежды с отъезжающей дверцей и зеркалом, полка для обуви и стол для мелочей — все из заметно недорогих материалов под дерево. Стены обклеены серо-коричнево-бежевыми в вертикальную полоску обоями с налетом желтизны.
Раяна в красном вечернем платье поправляла волосы перед зеркалом. Длинные русые локоны-пружинки, уложенные в затейливую прическу, делали ее немного чужой и очень красивой.
— Папа, здравствуй.
Сильный аромат сладковатых женских духов вперемешку с запахом лака для волос вызвал у Анхеля приступ кашля.
Раяна хотела похлопать отца по спине, но тот ее остановил, продрал горло и просипел:
— Смерти моей хочешь? Сколько раз просил собираться в зале.
— Прости, тут зеркало удобное.
В прихожей показался внук Анхеля — Ваня. Заплаканный, веки вокруг глаз опухли и покраснели. Дедушка сел на табуретку, чтобы снять обувь, и попросил мальчонку отнести трость в комнату.
Когда тот скрылся из виду, Анхель спросил:
— Что случилось?
— Ване выписали штраф за свободный выбор.
— Кричала на него, небось? — дед с прищуром посмотрел на дочь.
— Как тут не кричать? Мы в кредитах по уши!
— Я на тебя никогда не повышал голос. Штраф так штраф. Разберемся. Куда собираешься?
— На свидание, — улыбнулась Раяна.
— С тем ученым, про которого рассказывала?
— Его Тао зовут.
— Зови в гости. Он же знает, что у тебя есть сын?
— Конечно. — Дочь пожала плечами. — Кому нужны неоправданные ожидания. Вернусь поздно вечером.
Тут Раяна подмигнула. Это означало, что она, возможно, не будет ночевать дома, но придет рано утром еще до пробуждения сына.
Мальчик вернулся и выглядывал из-за угла, не решаясь подойти ближе.
— Ванечка, иди сюда, — позвал его дедушка.
Лицо внука прояснилось, он бодро подбежал и обнял деда.
— Расскажи, как у тебя дела в школе?
— Учительнице очень понравился наш рассказ про волка.
— Здорово!
— А еще три пятерки по языкам, алгебре и музыке.
— Умница.
Мальчик повеселел, но тут же нахмурился.
— Деда, я сегодня плохо поступил.
— Это как же?
— Я хотел шоколадное и белое мороженое, но денег хватило только на одно. Телефон выбрал шоколадное, но я сильно-сильно захотел другое. И купил.
— Ваня, мы должны следовать указаниям «Тоито». Помнишь, почему?
— Да. Чтобы люди не гибли. — Мальчишка серьезно посмотрел на деда. — Я обещаю, что больше так не буду. Честно-пречестно.
— Я верю, Ванечка.
— Деда, пойдем играть!
— Ты готовь машинки, а я сейчас подойду.
Мальчонка обнял маму и убежал в комнату.
— Спасибо, пап. Если бы не ты, не знаю, как бы я справлялась с ним.
— Да справилась бы. Красавица моя, — лицо Раяны расплылось в белоснежной улыбке. — Напиши, если не будешь ночевать дома.
— Хорошо.
Раяна поцеловала отца в щеку, надела туфли на высоком каблуке, попрощалась и вышла. Стены подъезда были разрисованы стрелками поверх облупившейся краски: по одному цвету на каждую квартиру, чтобы гости без сомнений могли найти нужную дверь.
Она вызвала такси по пути вниз, а когда спустилась, ее уже ждала оранжевая двухместная машина без водителя.
Солнце зашло, и сумрак медленно полз по переулкам и дворам, держась в стороне от фонарей, сияющих рекламных щитов и светящихся указателей. Из окна такси Раяна любовалась пробуждающимся ночным городом, его огнями и яркими на фоне темноты красками. Люди неторопливо прогуливались по улицам и собирались возле питейных заведений.
В детстве она и подумать не могла, что когда-нибудь жизнь станет такой, какой ее показывали в старых фильмах. В восемь лет вместе с родителями переехала в Ново-Якутск из Владивостока, который стал островом из-за таяния ледников. Половина мира лежала в руинах, другая — боролась за выживание. Тогда-то отец и решил перевезти семью на север, где им не грозили землетрясения и цунами, а в лесах и полях все еще водилась дичь. Из ржавого японского микроавтобуса он смастерил дом на колесах, на котором они отправились в Якутию и за пять дней, объезжая крупные поселения стороной, добрались туда, где уже организовали подобие порядка.
Раяна с ужасом вспоминала десятилетие великих катастроф и считала «Волемер» спасением, а его изобретателей — настоящими героями. Возможно, поэтому Тао, работающий в лаборатории над чем-то крайне важным и секретным, казался ей особенно привлекательным.
На месте, где должна быть приборная панель автомобиля, вдруг включился экран. К ней обратился приятный мужчина в расстегнутой рубашке и шортах.
— Жизнь под ключ! Занимайтесь собой, семьей или любимым делом. Больше никакого выбора и сомнений, только океан бесконечного покоя. Мы все решим за вас!
— Ошиблись вы, ребята, с рекламой-то. — рассмеялась Раяна. —
Мне едва на новые туфли хватило, а тут — целая жизнь!
Такси остановилось напротив дверей индийского ресторана, и в тот же миг начался проливной ливень. Тао увидел Раяну из зала, мигом выбежал, прихватив зонт, и проводил ее до входа, пройдя между лап гигантской статуи слона. Раяна поправила локон волос, в суете выбившийся из челки, и коснулась губами щеки Тао:
— Спасибо, мой принц.
Они прошли внутрь и сели у окна за столик для двоих.
— Я уже сделал заказ.
— И как же ты узнал, что я буду?
— Рискнул.
— Рисковый какой. Лепешку-то заказал?
— Две.
— Ну, тогда я спокойна.
Тао ощутил себя счастливым, легким, умиротворенным. Испытания прототипа продолжатся, но уже получены первые доказательства его эффективности. Рядом с ним не только порядочный человек, но и обворожительная женщина.
«Может, пора сделать ей предложение…» — мелькнула смелая и необдуманная, но приятная мысль.
Подали еду. Минуту они ели молча.
— Тебе идет новое платье, — Тао первым нарушил молчание.
— Спасибо, — скромно улыбнулась Раяна.
— Как у тебя дела?
— Все отлично. Только Ваня сегодня штраф отхватил за самостоятельное решение: купил не то мороженое, которое должен был.
— Жаль, что детей это касается даже в таких мелочах.
— А всю ответственность перекладывают на родителей. Штрафы заоблачные!
— Может, нужна помощь?
— Да брось, сами справимся. Можешь за ужин заплатить, — предложила Раяна.
— Идет!
Телефон Тао зазвонил и он, извинившись, отошел к окну.
— Слушай, Тао, — в трубку порывисто дышал лаборант. — Тут происходит что-то странное.
— Ты где сейчас?
— Возле входа в лабораторию. Я задержался, вносил результаты испытаний в журнал. Тут вбежал главный научный сотрудник. Глаза бегают, халат наизнанку. Где прототип, спрашивает меня. А эта махина по центру комнаты стоит. Представляешь? Главный научный сотрудник!
— Ну, вообще он должен со мной согласовывать осмотр, но иногда и так заходит. В чем проблема-то? — Тао не придал значения халату наизнанку: профессора известны своей неряшливостью.
— Ты дослушай! — голос лаборанта сорвался, как будто тот вот-вот зарыдает. — Он туда-сюда, несколько кругов вокруг оборудования… Потом сует мне флешку и говорит: все данные копируй, а у себя удаляй.
— В смысле? — Тао похолодел.
— Я в отказ. Он давай орать. Я ни в какую. Этот бешеный психанул и выбежал. Через минуту приходят охранники. Ну, знаешь эти, амбал и тощий. Мерзкий такой. Постоянно придирается.
— Так.
— Рабочий день окончен, выходи, говорят. Я им: нет уж, закончу и пойду. Тогда тощий давай хватать меня за руки. Подбежал амбал. Хорошо, я успел выключить компьютер перед тем, как они меня утащили на проходную и выставили на улицу. Ну, а я что сделаю? Вот, стою у научного центра. Может, полицию вызвать?
— Не стоит. Рабочий день-то и правда закончился. — У Тао сходу не получилось сообразить, что могло такого стрястись. — Давай так. Ты сейчас едешь домой, а разбираться будем в понедельник.
— Хорошо. Извини, я не мог ничего сделать, не закончил работу, — сокрушался младший коллега.
— Ты молодец, что не удалил данные. Никто кроме нас этого сделать не может. Все будет в порядке.
Тао набрал номер главного научного сотрудника, но никто не отвечал.
Дождь кончился. Чистые машины проносились мимо, освещая мокрый асфальт желтыми и красными бегущими лужицами света. Повеселевшие люди высыпали на улицу подышать прохладой вечернего города.
В голове по-прежнему никаких идей, но хотя бы получилось заглушить холодок неприятного предчувствия. В конце концов, у охранников просто могло быть плохое настроение. А главный… Нет, лучше действительно подождать с выводами.
— Все в порядке? — окликнула его Раяна.
— Да, подождет до понедельника.
Он вернулся на место и молча погрузился в размышления, вглядываясь в прожилки на деревянной столешнице.
— А у тебя что нового? — Раяна протянула руку и бережно приподняла за подбородок его опустившуюся голову так, чтобы Тао взглянул на собеседницу.
Тао отогнал дурные мысли и улыбнулся, а затем, как всегда, отделался общими фразами, но обещал, что совсем скоро их работу в лаборатории рассекретят, и тогда он все объяснит в деталях.
— Поехали ко мне? — сказал Тао.
— Ну, не знаю. Пусть решит «Тоито», — она запросила ответ в приложении. — Нет. Давай в следующую субботу сразу к тебе приеду? Проведем весь вечер вместе?
— Договорились. Посмотрим «Побег из Шоушенка».
Раяна поблагодарила за ужин, поцеловала на прощание и уехала.
«Домой совсем не хочется», — подумал Тао.
Он позвонил Иману, старшему брату, с которым давно не виделся и который пригласил его на вечеринку и игру в покер. Иман был одним из владельцев крупной сети продовольственных магазинов и частенько зависал на разных вечеринках вместе с другими крупными бизнесменами и влиятельными людьми.
***
Через полчаса Тао очутился у ворот, через кованые прутья которых виднелась освещенная дорога, теряющаяся за поворотом в чаще леса. Его ждала миниатюрная двухместная машина без дверей, какие обычно используют на поле для гольфа. Девушка отперла замок на воротах и пригласила его войти. Затем они минут пять ехали в темноте: кроме обочины ничего было не разглядеть. Только редкие неоновые указатели на перекрестках давали представление об окружающем: фруктовый сад, средневековый замок, оранжерея, террариум, океанариум, зоопарк.
«Маркиза, Маркиза, Маркиза Карабаса!» — Тао внезапно вспомнил мелодию из старого мультфильма.
Наконец, они выехали на просторную площадь, заставленную припаркованными автомобилями.
На холме среди декоративных пальм сияла двухэтажная стеклянная вилла. Здесь его встретила другая девушка, проводила в большой зал на первом этаже, усадила на один из многочисленных диванов и попросила подождать. Сидевшие неподалеку молодые девушки и парни делали вид, что общаются между собой, но при этом осыпали его комплиментами. Тао не знал, как реагировать, и пересел к странным льстецам спиной. Те сразу прекратили непонятную игру.
— Братишка!
— Иман! — Тао поднялся навстречу брату.
— Отлично выглядишь, мой младший ботан. Влюбился, что ли?
— Возможно. А ты что-то осунулся.
Худощавый брат хрустнул шеей и расправил плечи, будто скинул с них лишний груз:
— Весь в делах. Меня окружают безвольные идиоты!
— Ты о ком?
— О моих замах. Я им купил безлимит на принятие решений, а они что?
— Что? — Тао с удовольствием подхватил легкий тон беседы.
— Работают хуже прежнего! Хомячки бы лучше справились! А, черт с ними. Идем отдыхать.
Перебрасываясь ничего не значащими фразами, они поднялись на второй этаж, где играла ненавязчивая музыка, а в воздухе летали запахи дорогих духов и сигар. Двое мужчин и женщина почтенного возраста курили, сидя в массивных бархатных креслах. Еще двое мужчин лет тридцати, опершись на барную стойку, смотрели что-то в телефоне и то и дело громко хохотали. Тучный человек с усами, закрученные кончики которых виднелись даже со спины, играл с молодым парнем на бильярде.
Иман усадил Тао за столик недалеко от бара.
— Что тебе принести?
— Сок.
— Какой?
— Выбери сам.
— Не, брат, — Иман рассмеялся. — Я тебя сразу предупреждаю, у меня аллергия на бытовые решения. Целыми днями только этим и занимаюсь. В покер поиграть — с удовольствием, а в мелочах я — простой смертный.
Отойдя, Иман переговорил с барменом и собирался было вернуться, но тучный мужчина окликнул его и подозвал к себе.
Тем временем официант принес полный поднос стаканов с соком на любой вкус. Штук двадцать разных.
«Все-таки иногда хорошо не выбирать», — подумал про себя Тао и обратился за решением к «Тоито».
Полный мужчина все еще что-то объяснял брату. Издалека слов было не разобрать, но Иман явно нервничал. Активно жестикулировал руками, хмурился. Через минуту диалог кончился тем, что усатый развел руками и вернулся к игре.
Иман торопливо вернулся к их столику, пнул в сторону стул, рухнул в него и залпом выпил стакан ананасового сока.
— Слушай, тут такое дело, — брат скривился. — Тебе надо срочно уехать.
— Чего?! — Тао будто обухом ударили.
— Твою лабораторию закроют завтра утром.
— Что за шутки? — вопреки словам по спине полз противный холодок, а в висках стучало. Все-таки главный забегал неспроста.
— Не, брат. Это серьезно, — подтвердил Иман.
— Откуда ты знаешь?
— Тут все обо всем знают.
— Мы буквально вчера начали испытания прототипа, который вернет людям свободу воли, — от шока Тао напрочь забыл о секретности.
— То-то и оно.
— Это же хорошо, разве нет? Человечество должно развиваться, а не топтаться на месте.
— Так оно и развивается. Мы, например, оба получили полную свободу на учебу в универе. Ты теперь многообещающий ботан, а я, — Иман хмыкнул, — полезный обществу бизнесмен.
— Представь всех людей такими! — загорелся Тао. — Или хотя бы половину. Только вообрази, каких успехов, какого уровня жизни мы могли бы достичь.
— Какой тебе уровень еще нужен? Еда, одежда, крыша над головой есть.
— Да, существование биоробота. Почему тогда ты сам так не живешь?
Иман ничего не ответил, и Тао продолжил:
— Наши предки всегда сталкивались с трудностями и выжили только благодаря своему любопытству и изобретательности. И на которые теперь требуется чье-то разрешение! Ты можешь гарантировать, что с такими ограничениями мы справимся с любой угрозой?
— Смеешься, что ли, братец? — Иман явно не разделял горячности брата.
— Поэтому и нужно продолжать исследования и завершить создание прототипа. Давай объясним ему!
Тао рванул было в сторону бильярдного стола, но Иман остановил взволнованного брата, преградив дорогу. Тучный мужчина заметил происходящее, кашльнул и покрутил ус.
— Нельзя. — Резко сказал брат. — Сядь на место.
— Почему?
— Толстый ничего не решает, в любом случае. Слушай, люди плывут по течению. Им кажется, что они могут выбрать куда идти, налево или направо, но на самом деле живут на автомате. Большинство вообще не парится. Думаешь, дай людям свободу, они так и побегут ею пользоваться, совершать открытия, делать мир лучше? — Иман скептически улыбнулся.
— Не знаю. А даже если и нет, с этого стоит начать.
— Посмотри вокруг. Дымящих стариков все устраивает. Лишний раз из кресла не встанут. Эти два балбеса получили «Тоито» в наследство. Кто следит за тем, каким товарам и услугам их приложение отдает предпочтение? Эй, ребята, блондинки или брюнетки?!
— Блондинки! — сходу ответил один.
— Брюнетки! — расхохотался второй.
— Рыжие! — передумал первый.
— Была у меня рыжая. Нафиг!
— Врешь!
Весельчаки продолжили спорить.
— Видал? — презрительно бросил Иман. — Думаешь, им надо что-то менять? Придумывать новое? Не, брат.
— Хорошо, — сдался Тао. — Пусть меня уволят, я устроюсь на другую работу и сам продолжу создание прототипа.
— Ты, кажется, не понимаешь. Тебе не дадут больше заниматься наукой. И я не знаю, какой способ выберут, — брат раздраженно прихлопнул рукой по столу. — Поэтому мы тебя спрячем. Есть у меня один должник с Антарктиды. Поживешь на его виноградниках в горах.
— В смысле?! Я не могу вот так сор…
— Я тебе говорю, это серьезно, — оборвал его Иман. — И коллег не вздумай предупреждать. Толстый с меня слово взял, что все будет тихо. Я сейчас куплю билет, денег дам, сколько нужно.
Брат не стал бы так шутить. Тао наконец понял, что все реально. Его действительно закроют. И вдруг вспомнил о совместных с Раяной планах.
— Позвонить-то я могу?
— Девушке? — догадался Иман. — По дороге позвонишь. Братишка, только держи себя в руках. Лишнего не болтай. И телефон выброси после разговора.
Старший брат вызвал машину, и после короткого прощания Тао оказался на пути в аэропорт. Для звонка Раяне было уже поздно, а текст сообщения никак не удавался.
«Извини, у нас ничего не получится. Спасибо за все», — набрал он, но отправить не решился.
«Вдруг удастся быстро вернуться, – подумал Тао. — А если нет, потом все объясню».
Он удалил предыдущее сообщение, набрал новое и отправил: «Субботу придется отменить, меня завалили работой. Целую».
Огни большого города скрылись за горизонтом и теперь где-то далеко позади освещали тучи. Автономный транспорт выключил фары, и глубокий мрак окутал несущийся по трассе автомобиль. Тао открыл окно и по совету Имана выбросил телефон. Его тут же поглотила тьма.
Прохладный ветер студил голову, перегретую мыслями, которые соревновались за внимание. Мысли самые разнообразные. От простых, вроде «кто его встретит в Зучелли?» или «закрыл ли он квартиру, когда уходил утром из дома?». До мысли приводящей в ужас, короткой и беспощадной: он потерял все — Сергея, Раяну, Имана, работу и, кажется, смысл жизни.
Тао включил в салоне свет, достал блокнот и ручку и начал составлять список того, что понадобится для создания собственной лаборатории и нового прототипа.
Неяркий огонек мчался вдаль и уменьшался, пока не скрылся за поворотом. Тучи разошлись, и сияние миллионов звезд осветило дорогу.
Автор: Роман Клыч
Источник: https://litclubbs.ru/articles/46613-on-ne-brosaet-kosti.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
