После занятий Глашенька прошлась по тополиной аллее. Как часто Сергей ждал её здесь! Какими счастливыми были те дни!.. И так верилось, что впереди у них с Серёжкой – ещё большее счастье…
Несколько раз Глашенька оглянулась, – будто надеялась, что увидит его.
Не заметила, как оказалась на крайней городской улице: за нею уже начиналась степь, и они с Серёжкой любили приходить сюда. Казалось, – дома побывали…
И сейчас Глашенька медленно шла по степной дороге. Как жаль, что отсюда не дойти до Яснодолького… Птицею полететь бы!..
За спиною послышался топот копыт. Шагнула в сторону, через плечо взглянула на рыжего коня – он осторожно и ласково дышал ей прямо в затылок.
А в седоке узнала Алёшку Корнеева, Сонечкиного двоюродного брата. Алёшка сбил на затылок форменную фуражку ученика реального училища, насмешливо сощурился:
-Даалеко нынче гимназистки гуляют!.. Это кто ж позволил? Да ещё – одной!
Глафира отчего-то обрадовалась Алёшке. Припомнилось, как он доставил в женскую гимназию мышку, которую девчонки посадили в шкатулку учительницы рукоделия… Улыбнулась:
- Вышло так, – что далеко… и без спросу.
Алёшка спешился, взял Соколка под уздцы, пошёл рядом с Глафирой. Сочувственно поинтересовался:
- Никак, – учёба надоела?.. Не домой ли собралась? Далековато будет, – до твоего посёлка.
- Далековато… – горестно согласилась Глаша. И вдруг вскинула на Алёшку глаза: – А ты знаешь дорогу до Яснодольского?
- А что тут знать: всё время – по прямой. Лишь за курганом взять вправо, а там, за балкой, уж и первые дома вашего Яснодольского. А террикон шахты вашей от самого кургана и виден: не заплутаешь.
Глаша сложила ладошки:
- Алёшенька! Отвези меня в Яснодольский! Мне нынче непременно надо дома побывать!
Алексей растерянно усмехнулся. С сомнением покосился на Глашенькино пальто и мелькающий из-под него краешек форменного платья:
- Ты верхом-то ездила когда? Поди, испугаешься.
В Глашенькиных глазах мелькнуло негодование: видел бы задавака этот, как умеет она ездить верхом!.. Серёжка научил её, и на коне Глаша – не хуже иного парня. Но сейчас некогда было объяснять это Алёшке, и она просто сказала:
- Ездила, Алёшенька. Много раз. И – не испугаюсь.
Алёшка ещё раз окинул Глашу любопытно-нагловатым взглядом:
- Что ж. Только – знаешь, Глафира?.. На добро добром отвечают.
Глаша догадалась:
- У меня есть деньги. Сколько скажешь…
- На что мне твои деньги! – перебил Алёшка. – Добро разве деньгами меряют.
- Что же, Алёшенька, мне сделать, – чтоб отблагодарить тебя?
Алёшка вдруг покраснел. Быстро наклонился, поднял гладкий камешек. С размаху бросил его далеко в степь. Неожиданно застенчиво признался:
- Мне бы это, Глафира… Мне бы – письмо передать… одному человеку… Я тебя выручу, а ты мне помоги.
Глашенька сдержала улыбку: очень даже понятно, – про одного человека… Кто ж не знает, что Алексею Лизонька нравится!
-Только и всего, Алёшенька?.. Передам, конечно. Что ж ты Сонюшку-то не попросил?
Алёшка рубанул ребром ладони колючий стебель высохшего чертополоха:
-Угу. Её, балаболку, попроси!.. Всему городу про письмо известно станет. А потом ещё будет изводить своими подначками: язык у Соньки – что этот чертополох.
-Ты лишь напиши, Алёша. А я передам, – так, что одна Лизонька знать будет.
Алёшка помог Глашеньке подняться на коня, сам взлетел в седло…
Ещё издалека заметила Глаша, что у шахты много людей собралось. В глазах потемнело: так и есть… Вот откуда тревога!
Когда подъезжали к шахте, попросила:
- Ты, Алёшенька, здесь коня останови. Дальше я сама.
-Я подожду тебя.
- Нет, Алёшенька, ты возвращайся: уж вечереет, а тебе завтра на занятия.
- Так и тебе же – на занятия! Сама-то как?
- Я потом, Алёшенька. Мне тут… надо. Спаси Христос, что помог.
Обеспокоенный Алёшка заглянул в Глашины глаза:
- Что ж я, – одну тебя оставлю!
- Ты, Алёшенька, не переживай: я же дома здесь. Моя улица недалеко от шахты. А тебе пора.
Глафира торопливо направилась к шахте. Алёшка смотрел ей вслед: пойми их, девчонок этих!..
В город всё же не спешил. За склоном балки отпустил Соколка, сам уселся на старую корягу. Уехал лишь тогда, когда увидел Глашу среди людей у шахты.
… Андрюшка неуверенно признался Сергею:
- А мы с ребятами, как развесим лампы по выработкам, бывало, бегали к запасному выходу. Батянечка мой шахтёрским спасателем был и рассказывал нам с маманюшкою про шахту, – что есть запасные выходы, и как по ним можно на поверхность выйти, ежели вдруг завал случится, и к стволу не подойти. (Ствол – вертикальная или наклонная горная выработка, имеющая выход на земную поверхность. Главный ствол предназначен для подъёма из шахты на поверхность угля, вспомогательный – для спуска-подъёма людей, оборудования, пустой породы, – примечание автора). Я, хоть и маленький был, а запомнил батянечкины рассказы. И ребятам показал, где можно из шахты выйти.
- Ну, значит, ты у нас бывалый шахтёр, – усмехнулся Сергей.
Конечно, в другое время следовало бы дать Андрюхе подзатыльник: путь к запасному выходу не близок, к тому же случаются неожиданные завалы. Да и темно: без надобности лампы там не развешивают.
- Нам бы с тобою, Андрей Степанович, огоньку бы поярче, – вмиг бы нашли, куда нам идти-то.
А оказалось, что прежде надо выбраться из завала: глыбы породы преградили путь к стволу, а с другой стороны Сергей на ощупь определил узкое пространство между угольным пластом и обрушенной породой. Андрюшка попыхтел-покряхтел, и оказался по ту сторону. Обо что-то споткнулся, наклонился, – лампой посветил, рукою пошарил. Радостно воскликнул:
-Кирка здесь! Старая, правда, – без держака (держак – так у нас называют рукоятку, – примечание автора).
- Пойдёт. Давай. Это ж как раз то, что нам с тобою надо.
Никогда порода не казалась Сергею такою твёрдой… Прорубить удалось лишь так, чтоб протиснуться боком.
Огонёк в Андрюшкиной лампе будто чуть ярче стал. Мальчишка – что тут скажешь! Настоящий лампонос! – со знанием дела объяснил:
-Так я фитилёк подкрутил. Поначалу растерялся, было, а потом и вспомнил, что надо сделать. Хорошо ещё, что совсем не угас огонь-то.
-Чего ж ему угасать. Он же знает, Андрюха, что нам с тобою свет нужен.
Двигались медленно. То и дело приходилось пробираться сквозь завалы. Сергей часто останавливался, чтоб понять в темноте, не сбились ли они с пути к запасному выходу. За те годы, пока в семинарии учился, шахта больше стала. Только бы сходни не обвалились, – непросто будет подняться без них. Уклон там крутой, – помнил Сергей.
- А давай, Сергей Фёдорович, как поднимемся, сразу, первым делом, к кринице побежим, – водицы напьёмся, – предложил Андрюшка. – Пить очень хочется.
- Хочется, – согласился Сергей. – Так и сделаем: сразу – к кринице.
- До чего ж хороша водица, – в той кринице, что на склоне балки. Маманюшка любит ходить туда по водицу.
… Третьи сутки Татьяна не спала, – и глаз не сомкнула. Лишь сегодня всё ж сморила полудрема: прижалась головою к холодной стене на подъёме, и тут же ровно заколыхали невидимые волны… Через пару минут встрепенулась, а лицо – в слезах… и губы вздрагивают в улыбке. Привиделся Татьяне удивительный сон… Никогда она не была в шахте, а вот поди ж ты, – будто наяву: из тёмной глубины – крутые земляные сходни. А глубина словно отдаляется, и светлеет над сходнями – как, скажи, кто-то шахтёрскою лампой светит… И поднимается по сходням… По сходням устало поднимается Степан. И Андрюшку за руку держит, – бережно так. А поднялись, – отдал Степан Андрюшку какому-то шахтёру – Сергею?.. Кивнул ей, Татьяне… И ушёл, – снова спустился в шахтную глубину. Татьяна за ним, было, рванулась… А шахтёр этот удержал её, – крепко так за руку взял…
Татьяна быстро вытерла слёзы, вышла на улицу. А с этой стороны к стене прижалась девчонка. На гимназистку похожая. Неслышно шепчет что-то, – так обычно молитву про себя читают…
Глафира?..
Татьяна узнала дочку батюшки Петра.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы» (2018-2024 год)