Так и было: Сергей подходил к женской гимназии, смотрел на высокие окна, – старался догадаться, за каким из них сейчас занимается Глашенькин класс, потом прохаживался по тополиной аллее у гимназии… И уходил.
А потом всё же решился непременно дождаться Глашу, – хоть так и не нашёл нужных слов, чтоб объяснить Глаше: свадьбы у них не будет…
Просто очень хотелось видеть её.
И Сергей ушёл с лекции по истории философии. У гимназии ждал Глашу. Не замечал любопытных взглядов гимназисток, что пробегали мимо, а потом оглядывались на него. Уже и вечер синими крыльями коснулся игольчатого инея на тонких тополиных ветках, а Глашенька не выходила.
Невысокая молодая женщина в каракулевой шапочке и такой же короткой шубке тоже с интересом взглянула на Сергея. Сергей чуть покраснел: узнал Глашенькину классную даму. Надежда Григорьевна подошла к нему, суховато и надменно кивнула на его поклон:
- Вы, по-видимому, дожидаетесь гимназистку Аникееву?
Сергей снова молча поклонился.
-Должна Вас огорчить: гимназистка Аникеева нынче оставлена после уроков в классе.
Сергей растерялся, – не поверил:
- Глаша… Гимназистка Глафира Аникеева оставлена после уроков в классе?..
- Что Вас удивляет? Гимназистка Аникеева не написала сочинение по творчеству графа Толстого. На уроке географии не смогла дать чёткого ответа на вопрос о вращении Земли вокруг своей оси. У Евгения Павловича, учителя математики, сегодня сложилось впечатление, что гимназистка Аникеева впервые слышит об арифметической и геометрической прогрессии… Дату битвы при Ватерлоо гимназистка Аникеева тоже не вспомнила.
От всего перечисленного классной дамой у Сергея потемнело в глазах. Бедная Глашенька!.. Захотелось обнять её, к себе прижать… Укрыть чем-нибудь, – не только от холода, а и от всех её бед и горьких девчоночьих обид, – как в детстве, на берегу их речки, укрыл её своею сухой косовороткой… Глашенька тогда серьёзно пообещала: вырасту, – выйду за тебя замуж.
-И… когда я смогу увидеть гимназистку Аникееву? – отважился спросить классную даму Сергей.
-Не думаю, чтобы это случилось скоро.
Вечером Сонечка заварила любимый Глашин чай – с чабрецом. Лиза положила в блюдце вишнёвого варенья: Глаша сегодня осталась без обеда, пусть хоть чаю горячего попьёт. Хорошо, что они с Соней по пути из гимназии зашли в хлебную лавку и купили мягкий, ещё тёплый калач!
А Глаша не заметила накрытого к чаю стола. Молча легла в постель, прикрылась шалью… Сонечка присела рядом, коснулась Глашиного плеча:
- Я сегодня видела Сергея.
Плечики Глашины чуть заметно вздрогнули.
- Я Сергея видела, – повторила Соня. – Он стоял у нашей гимназии. Точно, – тебя ждал.
Глашенька приподняла голову. В синих глазах её так робко плеснулась надежда, что Соня едва сдержала слёзы. Улыбнулась:
- Он ждал тебя. А потом к нему классная дама подошла, и они с Сергеем о чём-то говорили. Значит, он знает, почему ты не вышла.
-Знает?.. И… как же теперь быть… Мне надо видеть его!
- Сейчас тебе надо сесть за стол, – строго сказала Лиза. – Я чай налила.
Сергей приходил к гимназии!..
Это было таким счастьем, что Глаша вдруг почувствовала запах чабрецового чая. И кусочек калача захотелось попробовать.
А когда сидели за столом, Лиза задумчиво припомнила:
-Костя, сын моего крёстного, – он гимназист, – дружит с одним семинаристом.
Глаша вскинула глаза от чашки с чаем.
А Сонечка обрадовалась:
- Надо написать Сергею письмо!
- Вот и я подумала,– согласно кивнула Лиза. – Написать письмо… и – чтоб этот семинарист передал его Сергею.
Глаша вспыхнула:
- Ой, нет, девочки! Это же стыдно, – самой… первой писать ему.
- До тебя, думаешь, никто не писал? – возразила Лиза. – Пушкина вспомни. Как Татьяна писала к Онегину.
-И что же вышло, – из этого Татьяниного письма?
-Так ты же не в любви будешь признаваться Сергею! А просто назначишь ему свидание! – Сонечка пылко убеждала подругу в правильности этой затеи.
- Свидание?.. И где же мы с ним увидимся?
- А в выходной и увидитесь. Напиши ему, что в воскресенье пойдёшь к утренней службе в Вознесенскую церковь, – предложила Лиза.
Над письмом Сергею Глаша сидела до глубокой ночи. Хотелось написать такие слова… чтобы он понял: без него ей нечем дышать… А вышло кратко и сухо:
- Сергей! Я буду ждать тебя у Вознесенской церкви. В воскресенье, после утренней службы.
На следующий день Лиза дождалась Костю у мужской гимназии. Объяснила суть своей неожиданной просьбы: непременно надо, чтобы семинарист Сергей Ермаков как можно быстрее получил это письмо. Костя спрятал в глазах насмешку: вечно эти девчонки придумают что-нибудь этакое… романтическое, – письма, свидания… Но без лишних расспросов серьёзно пообещал Лизе, что завтра утром семинарист Ермаков получит письмо.
Глашенькино письмо Сергей перечитывал целый день. Знал наизусть каждое слово, и всё равно читал, – снова и снова. Казалось, не скупые строчки читал, а слышал, как взволнованно бьётся Глашино сердечко. И понимал всё, о чём она – в своём девичьем стыде – так и не смогла ему написать…
И ночью положил письмо под подушку. В полудреме вспоминал:
- Сергей! Я буду ждать тебя у Вознесенской церкви. В воскресенье, после утренней службы.
Открывал глаза, зажигал свечку, – чтобы развернуть сложенный вдвое листочек из обычной гимназической тетрадки и увидеть по-девчоночьи старательный Глашенькин почерк…
Как же можно было так долго не видеть её!..
Сергей держал Глашины ладошки. Потом поднёс их к своим губам, подышал на тонкие пальчики:
- Замёрзла?
Глашенька хотела улыбнуться, а губы её вздрагивали. Она покачала головой:
- С тобой мне не холодно.
А Сергей чувствовал, что стоит на крутом обрывистом берегу… и надо сорваться в ледяную воду. Поднял тёмно-серые глаза:
- Глаша!.. Нам не надо с тобою видеться.
- Не надо… видеться? – Глашенькины бровки удивлённо изогнулись.
Сергей летел в тёмную морозно-обжигающую глубину:
- Нам не надо с тобою видеться.
А вдогонку ему – горестный Глашин голосок:
- Я не буду твоей невестой?
После Божественной литургии в Вознесенской церкви – венчание. Подъехала тройка с бубенцами. Невеста в окружении родственников шла в церковь, а за нею невесомой, белой-белой метелью колыхалась фата.
- Я не буду твоей невестой… и другая наденет фату, когда у вас нею будет свадьба…
Кажется, Глаша летела за ним в ледяную реку. И надо было удержать её на берегу. Для этого понадобились строгие слова:
- Глаша! Глафира Петровна! Ты будешь невестою… ты выйдешь замуж, – не за меня. Я не стану священником. Отец Пётр не благословит нас, – потому что ты должна выйти замуж за священника.
Глаша не поняла:
- Не благословит?.. Ты не станешь священником? Почему?
- Я не могу быть священником. Нет в моём сердце – так и не нашлось за эти годы… – желания служить в храме.
- Ты же всегда помогал отцу в нашей церкви! С самого детства! – напомнила Глаша.
-Помогал. И мне это нравилось. Но одно дело – служить алтарником… И оставаться простым мирянином. И другое – стать иереем или диаконом.
(Алтарник – это мирянин, не рукоположенный священнослужителем, а просто верующий человек, прихожанин храма, который помогает священнику и диакону во время богослужения. Более известный, распространённый и традиционный термин – пономарь. Над пономарем не совершается таинство священства, он лишь получает от настоятеля храма благословение прислуживать в алтаре, – примечание автора).
Глаше вспомнились отцовские слова:
-Когда станешь матушкой, у тебя будет много разных забот. Вот к их исполнению и надо готовиться.
Тогда она, ещё совсем девчушка, дерзко ответила отцу:
- А если я не стану матушкой? Если я выйду замуж за шахтёра, а не за священника?
А сейчас положила ладони на плечи Сергея, посмотрела в его глаза:
- Мне всё равно, – станешь ли ты иереем. Я хочу быть твоей невестой. И выйти за тебя замуж.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы» (2018-2024 год)