24,8 тыс подписчиков

Провинциальный роман. Книжная девочка. Порция 36

19 января 202419 янв 2024

122

13 мин

Приступив к лечению и одновременно изучению нового для себя мира, людей. Пусть все и происходит в клинике... Арина неожиданно обретает статусного умного поклонника.

Это не было сказкой. Две операции и болезненные разработки. От некоторых лекарств Арину бесконечно тошнило. Нога чесалась. Но жесткие будни были раскрашены улыбками врачей и медсестер, ирреальной чистотой клиники, и самое главное, цветами.

Гер Микаэль присылал их корзинами.

А два раза в неделю появлялся сам. С клубникой, альбомами художников и тонкой, все понимающей улыбкой. Однажды, соскучившаяся по родному языку девушка не удержалась и позвонила знатоку русской литературы. Она намеревалась долго объясняться, кто такая, заготовила короткий спич, а он и не пригодился.

- Фройлен Арина? Очень-очень рад. Нет, забыть вас совершенно невозможно.

Арина смутилась и обрадовалась, что внимательный профессор не видит ее порозовевших от удовольствия щек. Тем же вечером господин барон заехал в первый раз. С небольшой коробкой конфет и букетом фиалок.

- Как романтично.

Восхитилась Арина.

- Разумеется.

Ответил профессор.

- А как могло быть иначе? Больных полагается баловать, не так ли?

Однажды Арина услышала от него.

- Мне не доводилось общаться с русскими барышнями, которые знают наизусть своих классиков в таком количестве!

- Вы мне льстите, Микаэль.

- У вас ум старой профессорши и личико ее внучки. Поразительно! Просто фантастика!!!

Арина краснела. А немец спрашивал заинтриговано.

- Ведь вы излагаете свои собственные мысли. Я заметил. Как столько разных идей помещается в вашей очаровательной головушке?

- Не так уж много в ней хранится, например, я не знаю ни одного иностранного языка.

- Совсем?

- Английский, очень плохо. Хелп ми. И все в таком духе.

- А другие изъяны?

- Не играю на музыкальных инструментах. Не пою.

Они сидели в парке на скамье. Вернее, на скамье располагался профессор. Арину пока возили в кресле.

- Если бы я был моложе лет на тридцать, непременно влюбился бы до сумасшествия. Вы мужественная и умная девочка.

Арина вздернула подбородок и рассмеялась. Золотые колокольчике в ее голосе рассыпали огненные искры. Обожание старого профессора наполняло ее странным озорством и уверенностью в себе. Она не отдавала отчета в том, что замечательно похорошела.

Просто радовалась жизни, лукавым и умным беседам с Микаэлем. Старательно лечилась и ждала. Каждый день ждала Федора. Он оставил ее в клинике, познакомился с врачами, расплатился и исчез через неделю.

- Прости, малышка, дела.

Перезванивал раз в три дня. Коротко расспрашивал и отключался. Но как чувствовать себя заброшенной, если твоя палата напоминает ботанический сад? Если умнейший человек радуется беседам с тобой, а персонал благоговеет перед ним. Врачи раскланивались с Микаэлем, как простые священники с самим папой римским.

- Вы медицинское светило?

Микаэль замахал руками.

- Скромничаете?

- Капельку.

И оба залились смехом.

- Вы невероятная девушка, Арина. Искренняя и сильная. Я вас обожаю.

Галантно поцеловал ее руку, ненадолго задержал в своей. С сожалением отпустил.

- Седина в бороду, бес в ребро. Так у вас говорят?

- Верно. Только бороды, дорогой профессор, у вас как раз и нет!

Их недолгие вечерние беседы невероятно повысили престиж русской пациентки. Самые строгие медсестры смотрели на нее, точно на кинозвезду.

Арина нашла себя в этих играх ума. Ее парадоксальные суждения и горький юмор приобрели новую силу. Вот чего ей всегда не хватало – заинтересованной публики. И в самом деле, что за прелесть постоянно рассуждать вслух, для себя самой? А видеть восторг в глазах умного человека? Было от чего потерять голову. Однако Микаэль не давал ей почивать на лаврах, умел вовремя огорошить каверзным вопросом.

- Софист!

Кипятилась девушка.

- Истинный софист!

- Возражайте по существу, дорогая. А не переходите на личности. Кстати, как дела с ногой?

- Вы все знаете лучше меня. Доктор Нейман проговорился, что вы звоните ему каждое утро и интересуетесь моим состоянием.

- Болтун – находка для шпиона!

- Как много поговорок вы знаете. Потрясающе.

- У меня способности к языкам.

- Тогда ответьте на вопрос двоечника.

- И?

- Почему здесь все говорят очень мягко, мелодично. Я была, простите, иного мнения о немецком.

- Милая моя девочка, вы же знаете, что в любом языке существуют диалекты. Берлинский, например, действительно покажется вам несколько отрывистым, суховатым. А что касается здешнего – Дюссельдорфского, он напевный. Ла-ла-ла. Ля-ля-ля.

- Вы смотрите на часы. Пора?

- Да. Увы. Могу я на прощание тоже проявить любопытство?

- Прошу вас.

Микаэль склонился к Арине.

- Рисунки! Герр Нейман пробалтывается не только вам.

- А, ерунда.

Отмахнулась Арина.

- Не смотрю телевизор. Свободного времени масса. Вот и вспомнила детское увлечение.

- Вы работаете карандашом?

- Ручкой, фломастерами. Иногда помогаю пальцами.

Она изобразила, что слюнявит указательный и старательно трет лист. Высунув кончик языка от усердия.

- Позволите взглянуть?

- Конечно, только не относитесь к моему время провождению серьезно! Идет?

- По рукам!

И они направились назад к корпусу.

Кресло на колесиках – вполне себе транспорт. Можно сказать, что Арина поехала. А доктор пошел, еще и покатил пациентку.

***

- Но это очень интересно, Арина!

- А, бросьте! Я видела настоящую живопись, слава Богу. Моя мазня просто способ расслабиться.

Микаэль перелистывал рисунки. В основном цветочная тема, благо за натурщиками никуда ходить не приходилось. Новые букеты поступали чуть не каждый день.

- Почему эта орхидея такая злая?

- Плохое настроение. Мое плохое настроение.

Арина посмотрела на хищный цветок, испещренный пугающими силуэтами. И вытянула лист из руки профессора.

- Ради Бога, Микаэль. Я знаю себе цену. Не хватало только угодить в наивные художники.

- Но это, действительно, хорошо.

Арина вспомнила картину, выполненную дочерью Федора, и поскучнела.

- Не льстите мне, я уже сержусь.

Отшвырнула стопку изрисованной бумаги прочь. Отвернулась. Сухая твердая ладонь оперирующего хирурга чуть коснулась ее плеча.

- Раз вы так относитесь к своему… баловству, может подарите мне пару рисунков?

- Да, забирайте все.

- Я ведь так и поступлю.

- Пожалуйста.

- Действительно можно?

Арина уставилась на профессора. Издевается что ли? Но не обнаружила и тени усмешки.

- Берите. Я не знала, чем вас обрадовать, отблагодарить за цветы, внимание… А тут, такая удача привалила.

Микаэль поцеловал ее пальцы и встал.

- Мне, решительно, пора. Увы.

Рисунки он бережно держал у груди.

***

- Как дела, малышка?

- Замечательно, спасибо.

- Я говорил с твоим врачом. Он считает, что на следующей неделе тебя можно выписать. Я не смогу тебя забрать, к сожалению. В клинике дадут сопровождение до аэропорта, а у нас встретят. Пойдет?

- Да, Федор, конечно.

- Что так вяло отвечаешь? Обиделась?

Арина ответила со скрытой в голосе ухмылкой.

- Слегка.

- Говорят, ты уже можешь стоять?

- Учусь ходить с тростью.

- Все подживает?

- Да.

- Видишь, я выполняю обещания.

- Вижу.

- Говорят также, что ты не скучаешь в одиночестве.

- Ты имеешь в виду профессора Микаэля?

- Этот старый хрыч часто навещает мою девочку?

- Он не старый хрыч.

Арине стало грустно. Беспричинная ревность Федора показалась отвратительной. Но тут послышался смешок. Резкий и колючий.

- Ты пьян?

- Слегка.

- Ты же не пьешь!

- Очень редко. Не грузись.

Она предпочла промолчать. Но в предгрозовой паузе проскочила молния. С большим трудом Арина сосредоточилась на дальнейшем разговоре, заставив себя не обращать внимания на нетрезвые нотки, проскальзывающие в речи любимого человека. В конце то концов, с какой стати она обижается на Федора? Кто она ему, чтобы диктовать условия? Директор фирмы?

- Давай завязывать, малышка. Я позвоню в субботу.

- Лучше в воскресенье.

Горько пошутила девушка. И прикусила губу, чтобы не заплакать. Федор подковырки не заметил.

- В воскресенье, так в воскресенье. Пока!

И отключился. В последнее мгновение Арина расслышала женский смех. Трубка выпала у нее из руки. Абсурд ситуации делал положение безвыходным. Обязана.

Целиком и полностью обязана! Каждый день пребывания в клинике, каждая процедура, уж не говоря о такой мелочи, как билеты, питание, книги и бумага – стоит недешево.

И эти деньги принадлежат мужчине. Вот в чем правда. Доктор Нейман обещал, что вскоре она сможет ходить почти нормально. От участи калеки ее избавила щедрость Федора.

Но что было причиной?

Жалость?

Одна лишь жалость?

Господи!

Уязвленная и несчастная девушка попыталась рассуждать здраво. Он ничего не обещал, никогда. Просто помог. А теперь потихоньку исчезает из ее жизни? Что ж, имеет полное право. Она постарается отпустить его легко и с благодарностью за помощь. Чтобы он запомнил Арину улыбающейся и осчастливленной его участием. А если это будет слишком больно? Она сумеет вытерпеть. Не самая бесхребетная девочка в мире все-таки. Паскудная память мгновенно подбросила картинку.

Щека Федора на ее бедре. Влажные губы улыбаются. Зачем? Зачем это было в ее жизни?

***

Расстроенный профессор в аэропорт проводил Арину сам. Преподнес в подарок шикарную черную трость с набалдашником из слоновой кости, инкрустированным золотом и эмалью. Сказал тихо.

- Светские львицы, посещавшие скачки, любили такие штучки. Было очень модно сто лет назад.

Арина откинулась на сиденье и ответила.

- Я ужасающе несовременна? Спасибо, Микаэль.

Он ласково и коротко похлопал ее по ладони.

- Надеюсь, вы избавитесь от палки через месяц.

До аэропорта доехали на коричневом мерседесе господина барона. Время от времени Арина перехватывала грустную улыбку профессора. Вот кто будет по ней скучать!

Что-то невысказанное, нежное и прекрасное струилось мимо и исчезало за сценой. Арина благодарила судьбу за нечаянный подарок и любовалась окрестностями. Сказочно-кукольный облик улиц поражал воображение. Для провинциальной русской девушки, выросшей в доме с видом на помойку, все казалось почти чудом. И сияющие тротуары, и невероятно аккуратные лужайки перед домиками.

- Почему вы улыбаетесь, дорогая? Радуетесь, что вскоре избавитесь от моей назойливой опеки?

- Очень смешно.

- …

- Два месяца промелькнули, как одно мгновение.

- Это так.

Арина вопросительно посмотрела в умные глаза. Микаэль держался молодцом, но странный блеск выдавал сдерживаемые слезы. Господи! Да кто она такая, чтобы из-за нее переживал Врач? Мастер? На Маргариту явно не тянет. За фасадом интеллектуального великолепия прячется маленькая несчастная девочка из трущоб. Ни капли королевской крови. Легко ли быть умной плебейкой?

- Очень привязался к вам, дорогая. Разлука меня пугает.

- Жизнь состоит из разлук.

- Вы любите ЕГО?

В голосе сквозило неодобрение. И чем Федор не угодил?

Вздохнула, поняла, что притворяться не стоит, и кивнула так резко, что едва голова не слетела с плеч. Жест получился излишне экспрессивным, сценическим сверх меры, ну да – что наша жизнь, как не подмостки?! Шекспира с его гениальным сравнением не переплюнешь.

- Вот мои координаты, интернетовский адрес, телефоны, здесь больше, чем указано в визитке. На всякий случай, дорогая. А, вдруг, внезапно понадобится помощь одного престарелого глупого врача. И я тут, как тут. Готов услужить.

Арина взяла листочек, убрала в блокнот. Руки дрожали. С чего бы интересно?! Она знала, что могла бы быть счастлива рядом с этим умным человеком, и проблема даже не в годах, которые их разделяют. Отнюдь. Она отдавала себе отчет в том, что Микаэль интересуется ее мыслями по разным поводам. Ему не безразличны ее литературные пристрастия, и он не считает придурью томик Достоевского на прикроватной тумбочке.

- Мне так жаль.

Он тонко и хитро подмигнул.

- Стоит только позвонить.

- И что сказать?

- И сказать, Микаэль, пожалуйста, приезжайте за мной. И я, как дрессированный пес, бегом, даже в Сибирь!

Они шутили, это было ясно даже и ежу.

- Мне бесконечно грустно, дорогая. Я слишком стар, и слишком поздно встретил вас, русский писатель сказал бы о родстве душ. Так?

- Так.

- Пришлю подарок на Рождество. Черкните свои координаты, пожалуйста.

Она выполнила просьбу, нацарапав кривым почерком несколько строчек в его записной книжке.

- Вот пять дисков, мои любимые записи. Мне приятно будет думать, что вы их включаете иногда.

Арина поблагодарила, умолчав о том, что диски слушать абсолютно не на чем.

Какая разница в конце концов. Человек стремится сделать приятное, зачем его огорчать? Еще решит, что подарок выпрашивает. Но от проницательного Микаэля не ускользнуло озадаченное выражение ее лица.

- Что-нибудь не так, дорогая?

- Все замечательно, Микаэль.

Она продолжила спокойно и искренно.

- Трудно расставаться с вами. Никто, никогда не интересовался моими умозаключениями. Мы очень здорово обсуждали любимые книги. Это незабываемо. Соприкосновение наших разумов, споры, выводы. Спасибо.

Прикоснулась губами к его морщинистой щеке.

Последний год запутанной и тернистой жизни Арины оказался странно богат на мужчин, стремящихся облагодетельствовать, помочь, вытащить из очередной ямы, даже влюбиться, пусть ненадолго, но сильно.

И Микаэль, самый образованный и, если можно так выразится – светский из поклонников, Микаэль, именно Микаэль будет ею покинут. Что за несправедливость?

Ведь ему единственному важна та часть души, которой Арина гордилась. (Где в воображаемой библиотеке хранились сотни книг.) Их ядовитые рецензии на произведения модных авторов содержали схожие оценки и эпитеты.

- Теперь для меня Германия – это вы, Микаэль.

Он скривил губы в невеселой улыбке, укоризненно покачал седой головой и вздохнул.

- Глупенькая девочка. Ни меня, ни Германии, вы совершенно не знаете.

Больше не было произнесено ни слова, за исключением ничего не значащих формальных фраз прощания.

- До свидания, Арина.

- До свидания, Микаэль.

Автор: Наталя Шумак

Православные, с Крещением!

За обложки всей серии и романа, который вы читаете сейчас, горячо благодарю Сергея Пронина..

Мы помним, что у Провинциальных романов теперь и всегда только добрые финалы?

(Продолжение во вторник)

Провинциальный роман. Книжная девочка. Предисловие от автора и первая порция текста