24,8 тыс подписчиков

Провинциальный роман. Книжная девочка. Порция 32

9 января 20249 янв 2024

151

12 мин

Еще не вполне придя в себя, Арина смотрела на Федора полу обиженно, полу ошеломленно. Затуманенный взгляд и растерянная улыбка.

- Что это было?

- То есть?

- Не знала, что бывает настолько хорошо.

- Рина? Хочешь сказать…

Она смутилась и спряталась в раковину.

Улыбка растаяла, губы сжались, зеленые глаза смотрели сердито.

- Сколько тебе лет? Двадцать семь?

- Восемь.

- И?

- Не скажу!

Федор, вдруг, вспомнил некоторые старые выводы и полюбопытствовал.

- Тебе никогда не было хорошо? Совсем?

И что ему ответить? Описать ТОТ поздний вечер? Она отвернулась.

- Хочешь, расскажу про свой первый раз?

Наклонился к маленькому ушку. И прошептал заговорщицки.

- Пока Анна Ивановна не слышит?

- Да.

Ответила глупая плохо воспитанная девочка.

- Вот любопытное создание.

- …

- Тогда слушай. Я отбил девушку у бати. Правда. Он встречался с молоденькой учительницей, очень похожей на тебя. Тоненькая, зеленоглазая. Руки у нее были неплохие, но не такие изящные как твои. Такие я только во сне видел.

Прервался на секунду, поцеловал одну ладонь, другую.

- Милая девушка. Лет двадцати пяти. Бате пятьдесят. Мне семнадцать. До этого только целоваться доводилось.

- А как ее звали?

- Лена. Батя был директором школы… Сама понимаешь. И, как водится, в таких случаях про романчик, знал весь коллектив. Но батю уважали, поэтому зудели втихомолку. А мне обидно за мать! Приперся переговорить, представляешь? Злой как взвод чертей. Позвонил, она открывает. В коротком халатике: коленки наружу, и в не застегнутом, в не застегнутом! Рукой у шеи придерживает и на талии. Запахнулась, короче. Тут я и приплыл. Цап ее в охапку. Дверь пяткой захлопнул. Халат на пол, следом Лену и сам. Даже не спросил, дурак, есть ли кто дома. Повезло, идиоту.

- Она не вырывалась?

- Лена? Нет. Совсем наоборот. И стал я к ней похаживать. Через день. Пока на батю в подъезде не нарвался. Видишь – нос сломан. Плата за любовь. Но этим батя не ограничился. Загнал меня в военное училище. Так история и увяла потихоньку. Лена, правда, ко мне пару раз приезжала. Потом замуж вышла. За физрука из нашей школы. И с мужем вдвоем уехали. Такая история. Почти полный хэппи-энд.

- Почти?

- Батю жаль. Так и не простил никогда.

- Он жив?

- Нет. И мама тоже. Сестер и братьев не имел. Один.

Руки Арины по-прежнему были в плену. Она пошевелила пальцами.

- Отпусти.

- Попроси ласково.

- Федор, пожалуйста.

- Не могу устоять! Абсолютно беззащитен перед звуками твоего волшебного голоса… Лорелея.

Позволил ее пальцам освободиться. Выпрямился, с наслаждением потянулся. И спросил весело и хитро.

- Нравлюсь тебе? Хоть немножко?

Захваченная врасплох девушка промолчала, разгладила складку на футболке и посмотрела в потолок.

- …

- Очень позитивный ответ. Ты меня обрадовала.

- Ни капельки!

- Вот лгунья!

- Ни грамма.

- Спасибо огромное.

- А почему спрашиваешь?

- Могу признаться только девушке, которой не безразличен.

Удивительное чувство светлого покоя снизошло на него и не покидало. Был ли он так счастлив когда-нибудь?

Смешно.

Уловив его настроение, замаскированное непритязательными шуточками, Арина умолкла. Потянулась, взяла громадную ладонь, прижалась к ней щекой. И застыла.

Федор боялся пошевелиться, спугнуть невозможно прекрасную, дивную минуту. Арина потерлась лицом о его руку и громко мурлыкнула. Им было необыкновенно хорошо.

Идиллию нарушила санитарка.

- Ходячие на ужин.

- А прыгающие?

Немолодая женщина в белом халате посмотрела на шутника и строго пояснила.

- Прыгающие тоже. А лежачим принесу.

С чувством легкого сожаления Арина выпустила мужскую ладонь.

- Вот и вечер. Скоро ты уйдешь.

- Куда?

Удивился Федор.

- А где ты остановился?

- Здесь.

- Но, тебя же выгонят!

- Кто? Я как бы ухаживающий. Что не так?

- Просто странно.

- Очень. Мне самому тоже. Тебе, когда гипс с левой ноги снимут?

- Обещали во вторник.

- Замечательно.

- А что?

- Это секрет, раскрыть который согласен только девушке, которой я не безразличен.

Она насупилась. И вздернула подбородок. Федор придержал ее лицо рукой, потянулся и ласково поцеловал в сомкнутые губы.

- Пойду разведаю, чем травят пациентов.

***

Он, действительно, остался ночевать.

И выгонять такого респектабельного мужчину никто не посмел. Тетя Зина передала его по смене тете Свете. Распухшие варикозные ноги доставляли ей много мучений. Она выглядела, да и была сердитой строгой теткой. Но обаяние Федора, подкрепленное небольшим финансовым вложением, подействовало неотразимо и на нее. Расщедрившись, тетя Света принесла две чистые простыни.

- На эту лечь, другой укрыться. Сойдет?

- Спасибо.

- Хороший у тебя мужик, девка. А что раньше не приходил?

За Арину ответил он сам.

- Был в отъезде. Сегодня утром прилетел.

- Ясно. Ну, ежели что, зовите. Я в коридоре прилягу.

Анна Ивановна обстоятельно и долго рассказывала о своей молодости. Федор делал вид, что слушает, а сам перебирал и гладил тонкие пальцы девушки. Вечерняя капельница, уколы, умывание.

- Ты сама сумеешь помыться? Или санитарку пригласить?

Арина представила тетю Свету, помогающую ей, и поморщилась.

- Не надо.

- А кто тебе поливать будет?

- Сама.

- Ой, горе мое. Я б тебе сказал, если бы не Анна Ивановна.

Когда улеглись, он подтащил свою кровать поближе. Протянул руку.

- Держи.

В умиротворенной тишине и полумраке громко засопела уснувшая соседка.

Арина наслаждалась моментом, ее ладонь в его руке. Что может быть чудеснее?

- А у меня есть сюрприз.

Отчетливо прошептал Федор.

- Сейчас показать или завтра?

- Как хочешь.

- Тогда утром. И еще просьба.

- Говори.

- Скажи да.

- Что?

- Просто скажи да.

Она долго молчала, потом легко сжала его пальцы. И он скорее догадался, чем расслышал.

- Да.

Федор заговорил на португальском. Чуть более быстрый темп речи, другие, непривычные русскому уху окончания. Красивые непонятные слова вспыхивали между ними, и таяли без объяснений. Что-то сокровенное и печальное звучало, почти плакало и уходило.

Арина погладила сжатую в кулак ладонь.

Насладилась последними звуками.

-…Ишту уптиму, миньа менина.*

- А перевод?

- Просто рассказывал о том, что чувствую. Понравилось?

- Очень. Можно спросить.

- Давай.

- Все же, что случилось?

- Вот настырная девчонка! Может, в журналистки пойдешь?

- Не увиливай.

Шумный вздох, затем еще один в прохладной ночной тишине.

- Это долгая история.

- Мы куда-нибудь спешим?

- Мой старый друг Антониу Дуарте де Пина. К которому я и прилетел. Поселил меня в таком милом маленьком домике, с верандой. Весь обвит бугенвилеей. Вокруг манговые деревья. С чем бы их сравнить? Громадные. Больше, чем вековые дубы. Шуршат на ветру. Непривычная красота, совершенно чужая.

Как я познакомился с Антониу? Давным-давно. Как раз моя дочь родилась. Тесть устроил на крутую учебу по своей линии. Друг мой (не позволял, зараза такая себя просто Антоном называть) приехал в столицу СССР учиться. Ни бельмеся по-русски, вначале. Как и я по-португальски, впрочем.

В модном кафе сцепились. Ну, молодые, кровь горячая. А у него голос, наглый такой. Жуть. Подрались. Помирились, стали не разлей вода. Вдвоем по девочкам. Очень сплачивает. Особенно, если вкусы не совпадают. Нам обоим повезло.

Антониу западал на крупных блондинок. Мы, как бы в шутку, договорились, что между собой общаться нарочно будем – день на португальском, день на русском. И пошел процесс. Через пару лет я неплохо говорил. Учебники купил. Тестю так и объяснил – упорно занимаюсь языком. Он не протестовал. Малина. У Антониу с русским похуже сложилось. Хотя понимать стал нормально. И жили мы душа в душу. Весело. Однако, настал день прощания, проводил я друга в его родную Африку.

Пятнадцать лет переписывались. Не очень регулярно, правда. То одно письмо в полгода, то два в месяц.

В восьмидесятом у них к власти пришел, как водится, генерал. Страна небольшая, бедная, а за президентское кресло сражаются, мама дорогая. В девяносто пятом мой друг получил должность замминистра, купил первую машину. До этого, кажется, на велосипеде ездил.

Он был хорошим парнем. В меру жадным, неглупым. И, действительно, думал о своей родине.

Арина отметила, что в голосе Федора появились металлические нотки.

- Потом другой мятежный генерал, начальник генштаба, заварил новую кашу. В начале лета, в девяносто восьмом. Переворот не получился. Но война началась. Гвинея и Сенегал прислали помощь президенту. Не очень помогло. В ноябре все же подписали мирное соглашение. Понимаешь, малышка, политика очень пакостная штука. Очень. Я не могу сказать, что президент Виейра был Мальчиш Кибальчиш, а генерал Ансуманэ злой узурпатор. Оба хороши. Да и не до составления характеристик их личностей мне было, откровенно говоря. Не будем этого касаться, решать, кто прав, ладно?

- Обычно считают, что прав победитель.

- Речь не об этом. Вовсе. Антониу звонил мне, очень просил приехать. Плел чушь разную. Про доставшийся в наследство от деда заводик, по производству пальмового масла. Про экспорт кокосовых орехов. Звал в партнеры. Не особо я проникся, но решил слетать, посмотреть все на месте. Типа все увижу и разберусь. Возомнил себя пингвин орлом, короче.

Федор умолк. Вдруг отчетливо увидев худое бронзовое лицо друга. Услышал невнятную, скомканную от усталости скороговорку. Банальные приветствия. Пожелания всех благ. И выражение хмурой сосредоточенности в глазах.

- Про возможность совместного бизнеса Антониу, как выяснилось, не очень-то и врал. Хотя объемы там, не сказать, чтобы огромные. Но я точных расчетов не делал. К вам в Заранск, кстати, заезжал тоже по просьбе Антониу. Делают в твоем городе мини-тракторы для фермеров, небольшую, но мощную технику. На экскаваторном заводе. И поставляют в основном в Южную Америку, в Чили. Антониу заинтересовался что по чем, и так далее. Для своей страны, и не только. Так что проспекты и прочую информацию я ему привез. Попутно.

Потянул к себе ладонь девушки, прижал к лицу, вдохнул запах. Радость была острой и горькой одновременно. Он не думал, что способен на чувства. Привык к холодку в отношениях, к постоянному контролю. Вечная торговля: ты мне – я тебе. Вот и все. Уши у него были чуткие, как у хорошего волка. Редкий голос мог угодить. Чтоб слух не резало. А уж понравиться… Насквозь фальшивые интонации профессиональных актрис Федора просто бесили. Считая себя привередой, он почти угомонился. Ни на что серьезное не рассчитывая. Все случилось именно вдруг.

Темноту в его сердце осветил яркий луч чистого и теплого голоса.

И прежняя жизнь показалась пресной.

- И что случилось?

Арина спросила тихим серьезным шепотом. Заинтересованным. Она действительно слушала. Федор сдержал улыбку.

- Дальше?

- Рассказывай.

- Мне крупно не повезло, при чем дважды подряд. Просто какой-то злой рок. Сначала я заболел. Прививки там, или нет, а есть такая местная зараза. Знаешь, что Западную Африку всегда называли могилой белого человека?

- Конечно.

- Одному черту известно, что именно я подхватил. И когда успел. Свалился буквально на третий день по приезду. Шел по улице, голова закружилась. Температура дикая. Еле добрался до Антониу. Малярия не малярия… У них в Гвинее-Биссау водится особенная какая-то, не как везде. Облез.

- Что?

- Волосы выпали, все. Даже брови и ресницы, тело покрылось нарывами. И постоянный жар. Как выжил, не знаю.

Соврал. Взял и соврал.

Он помнил, что ему помогло.

Что держало его на краю багровой пасти, не давая сорваться и растаять в небытии.

В вечных кошмарах смерть казалась зубастой тварью, а он сам, не больше комара, болтался в сантиметре от жадных клыков, обжигаясь дыханием чудовища, чувствуя отвратительный запах из скользкой темной глотки.

И только голос, светлый и сильный, за который он отчаянно, из последних сил цеплялся, твердил: "Федор! Где ты? Федор. Я жду тебя!" Становился из белого тонкого потока веревкой, капроновым шнуром, обвивал вокруг талии, дрожал от напряжения и держал, держал, держал. Выныривая на короткое время из очередного бреда, Федор просил пить, и снова соскальзывал в пропасть.

Снова болтался между жизнью и вечным сном пустоты. Погибнуть было так легко.

Разжать пальцы и улететь вниз.

- Антониу конечно, пытался в Москву сообщить, дозвониться, в пустую квартиру… Первое время. Потом ему резко стало не до меня.

- Почему?

- Война. Беспорядки. Его арестовали. Как и его шефа, министра внутренних дел. Больше я Антониу не видел. Меня перевезли в тюрьму.

- За что?

- Там по всей стране сотня другая белых. Их вместе с мулатами меньше процента населения. А тут непонятно какой тип, но якшался с изменниками. Финиш, короче, полный. Допросить меня невозможно, я никакой. Хорошо еще, что положили в палату, не в камеру.

- И долго ты болел?

- Без нескольких дней месяц. Потом частично пришел в себя.

- Частично?

- Такое полу сумасшествие. Организм отравлен. Лечили меня кое-как. Мне казалось, что я португалец, а вокруг враги. Я вопил с хорошим акцентом: "Madre de Deus"*и голышом бегал по комнате. Ну и ругался тоже. Цирк. Но, во всяком случае, не пристрелили сразу. Пришел в себя. Попытался объясниться. Я ж, не знал ничего. Говорю, что русский, приехал в гости к господину Антониу Дуарте де Пина. Дайте, говорю телефон. Позвонить нужно.

И меня с улыбочкой в одиночную камеру.

* Estou optimo. A minha menina. – Отлично. Моя девочка. (португальский)

* Матерь Божья (португальский).

Автор: Наталя Шумак

За обложки всей серии и романа, который вы читаете сейчас, горячо благодарю Сергея Пронина.

Мы помним, что у Провинциальных романов теперь и всегда только добрые финалы?

(Продолжение в пятницу)

Провинциальный роман. Книжная девочка. Предисловие от автора и первая порция текста

Провинциальный роман. Книжная девочка. Порция 2

Провинциальный роман. Книжная девочка. Порция 3

Провинциальный роман. Книжная девочка. Порция 4

Провинциальный роман. Книжная девочка. Порция 5