Глава 4
В шестом классе всё как-то само собой, незаметно, но разительно изменилось. Во-первых, появились первые прыщи на лбу, с ними приходилось неутомимо бороться. Давить Ирина не позволяла ни в коем случае, пугала голосом твёрдым, убедительным, мрачным:
- Останутся следы! Потом не избавитесь! Видели когда- нибудь рябые лица? Вот такие будут и у вас, если ослушаетесь.
В качестве эффективного средства на все времена, она регулярно покупала в аптеке отвратительные на вкус пивные дрожжи в жестяной банке:
- Будете пить по столовой ложке один раз в день. Это очень полезно для кожи.
Содрогаясь от отвращения, девочки послушно пили тошнотворный порошок, но какого-то особенного, волшебного результата не замечали.
Во-вторых, двойняшки неудержимо менялись сами, другими становились характеры и фигуры. Лера по-прежнему оставалась худой и плоской, но руки и ноги удлинились и до смешного походили на лапшу. Нескладная, несуразная, утратившая веру в себя, Лера сутулилась, смотрела исподлобья и злилась на весь белый свет, частенько опасно взрываясь на пустом месте.
Вита же, напротив, на глазах обретала робкую, прелестную женственность, мягкость, как-то вдруг округлилась, линии тела стали плавными, четко наметилась высокая грудь.
Девочки по тысяче раз на дню раздражались друг на друга, огрызались на родителей, без повода плакали или смеялись как сумасшедшие.
В-третьих, одним не слишком погожим утром в класс пришёл новенький - Харичев Юра. Или просто Харя, как сразу же принялись называть его одноклассники. Харя выгодно отличался от всех шестиклассников. Высокий, плечистый, с развитым торсом, мужским подбородком и низким голосом, он походил на молодого, вполне сформировавшегося мужчину. Парень, без сомнения, очень нравился всем девочкам, без исключения, многие открыто мечтали о нём, горячо перешептываясь на переменах, бросая косые взгляды из-под полуопущенных ресниц.
Внимательно оглядевшись, Юра выбрал в подруги Виту. В обычный, ничем не примечательный вторник, он многозначительно сел рядом, а припозднившейся Кате нахально заявил:
- Теперь здесь моё место. Найди себе другое. Я всё сказал.
Вита промолчала, лишь мучительно, густо покраснела и опустила глаза. А Катя сердито фыркнула и пересела на другой ряд, откуда показывала Вите язык и строила рожи, стоило той повернуться.
Так начался настоящий, трогательный, трепетный, красивый роман, такой, каким может быть таковой в двенадцать, тринадцать лет. Юра не отходил от Виты но на минуту, смотрел с обожанием и восторгом, сидя рядом, неутомимо строчил ей записки нежного содержания, провожал после школы до подъезда, а добравшись до дома, звонил, не успев разуться. Вита, не отставала, ожидаемо влюбилась, совсем позабыла, покинула Катю, а главное, далеко-далеко отодвинула Леру, лишив сестру не только своего общества, но и таких необходимых, доверительных бесед перед сном. На все попытки Леры вернуть былую близость, Вита отмахивалась:
- Спать давай, я устала.
Часами она мурлыкала с Харей по телефону, пока раздосадованная, раненая в самое сердце Лера не выдёргивала провод из розетки одним точным, нервным и резким движением. Вита тогда кричала:
- Идиотка! Ты мне завидуешь! Поэтому бесишься! Ты бы хотела быть на моём месте! Но не мечтай, Юрка не для тебя! Ты пока вообще о парнях забудь, чучело несчастное! Иди на себя в зеркало посмотри!
- Дура тупая! Помешалась на своём Юрке! Все мозги растеряла, пустая башка! - зло огрызалась Лера, в то время как в горле стоял ком, а к глазам подступали слёзы.
Да, они все ей завидовали и потому сплотились, срослись, прилипли друг к другу, отныне повсюду появляясь втроём; Лера, Катя и Саша. Троица караулила юную пару у парка и разыгрывала сценки, а иной раз целые спектакли, вовлекая случайных прохожих, доводя до исступления Виту. Вредные девчонки бегали, будто летали на метлах, неестественно громко смеялись, показывали пальцами и оглушительно орали, перебивая одна другую:
- Тили-тили тесто, жених и невеста! Ой, не могу! Посмотрите на них, люди добрые! Посмотрите, посмотрите! Ромео и Джульетта! Где ещё такое увидишь?!
Бывало, что троица бесцеремонно пристраивалась и шла рядом, буквально облепив влюбленных, не давая возможности остаться наедине, пошептаться, подержаться за руки, насмотреться, налюбоваться, быть может обменяться первым поцелуем.
Вечером Лера ядовито шипела:
- Я всё расскажу! Всё про тебя расскажу! И маме, и папе расскажу! Посмотрим тогда, как ты запоёшь!
- Что ты расскажешь? Ты, тощая уродина, девочка-мальчик, что ты вообще можешь рассказать? - оскорбительно, с чувством несомненного собственного превосходства, смеялась неуязвимая Вита.
Детский роман закончился так же неожиданно, как начался. Все сошло на нет без какого-либо надрыва, само собой, ближе к лету, но в отношениях сестёр уже тогда наметилась тонкая трещина, медленно, но неотвратимо растущая день ото дня.
Подростковый период проходил тяжело, неистово, сложно, гормоны бурлили, кипела, бесновалась кровь. Девочек штормило, то и дело бросало от одного интереса к другому. Занятия вязанием сменяли попытки писать портреты, рисовать тушью на линолиуме, на смену приходил бассейн, прыжки в воду. Затем Вита вдруг пожелала ходить на дзюдо и самостоятельно записалась в секцию. Дважды в неделю она с неподдельным удовольствием посвящала занятиям полных два часа. Ирина, видя, что Вита, вопреки обыкновению, всерьёз увлечена, купила дочери кимоно, которое страшно понравилось Лере.
- Я тоже буду ходить! Мне тоже нужно кимоно! - потребовала та капризным тоном.
- Нет, не будешь! Тебе там нечего делать! - резко возразила Вита, отстаивая свое право заниматься одна.
В секции у Виты появилась подружка Лариса, посещающая вокал после занятий дзюдо.
Будучи в хорошем настроении, что случалось не часто, Вита поведала Лере, что Лариса после тренировки всегда выпивает сырое яйцо. "Для горла," - так она говорит.
- Правда гадость?
- Угу... - хмыкнула Лера, в голове у которой тотчас возникла смутная, но весёлая, по её мнению, идея, обдумать которую, девочка решила перед сном. Уже через пару минут после того, как Ирина погасила в комнате свет и пожелала дочерям спокойной ночи, Лера знала что делать после того, как Вита её опять обидит.
В очередной раз поссорившись с сестрой из-за какой-то ерунды, разъярённая Лера явилась туда, где проходили занятия, беспрепятственно зашла в раздевалку, не без труда отыскала принадлежащее Ларисе пальто. Согласно неосторожным откровениям Виты, сырое яйцо та носила в кармане. Не долго думая, Лера разбила, или скорее расплющила яйцо, хорошенько сжав карман с обеих сторон. Потом спокойно дождалась пока девочки закончат и вернуться чтобы переодеться.
К присутствию Леры в раздевалке давно привыкли, она часто приходила встречать сестру даже тогда, когда они дулись друг на друга и не разговаривали. Лера нуждалась в обществе Виты настолько, что готова была тащиться на несколько шагов позади, глядя в гордую спину, лишь бы быть вместе. Вита казалась более независимой и вполне могла обойтись без Леры довольно долго.
В тот злополучный день, стоило Ларисе сунуть руку в карман пальто и наткнуться на месиво, образовавшееся благодаря Лере, она запричитала:
- Ужас! Девочки, вы только посмотрите какой ужас! Как же я на вокал пойду? Пальто испорчено! Что я маме скажу?! Как теперь... Что же делать, девочки?
Все присутствующие заахали, загалдели, кинулись наперебой совать Ларисе платки и салфетки, а
Лера, пристально глядя на Виту, произнесла "сочувственно":
- Моя сестра иногда ТАК глупо шутит! Лариса, вот скажи, ты ведь никому кроме Витки не говорила про яйцо в кармане? Нет?! Так я и знала! Ну что за человек!
- Вита! Ты зачем это сделала?! Не смешно! Глупая, злая шутка! - отчего-то не усомнившись в словах Леры, потребовала объяснений Лариса.
- Ты что, Витка, с ума сошла?!
- Чем тебя Лариса обидела?!
- Дружили же вроде... Вот дрянь!
- Тоже мне, подруга называется! А с виду такая хорошая девочка!
Понеслось со всех сторон. Словно оплёванная, красная как свёкла, Вита стояла молча, буравя взглядом сестру, на чьём лице порхала глумливая, удовлетворенная, крайне подлая улыбка.
Тем же вечером сёстры жестоко подрались. Фёдор ещё не вернулся с работы, да и Ирина где-то отсутствовала. Убедившись, что родителей нет, двойняшки сцепились, точь в точь как дикие, своенравные кошки и до изнеможения катались по всей комнате, норовя причинить друг другу как можно больше боли и увечий. В ход, как водится, шли ногти и зубы.
- Ненавижу тебя! - орала растрепанная, красная Вита.
- Чтоб ты сдохла! - едва дыша, вторила Лера.
Безобразную драку удачно прервала Ирина, явившаяся домой в самый разгар потасовки.
- Прекратите немедленно! - крикнула она так громко, что задрожали стекла. - Сейчас же разойдитесь по разным комнатам, иначе надеру задницы обеим!
В то же самое время, как выяснилось много позже, начались серьезные проблемы у родителей. Увлечённые собой, собственными переживаниями, сестры ничего не замечали ровно до тех пор, пока однажды вечером в середине мая, когда Лера что-то сердито выговаривала Вите, папа не позвал их обеих в большую комнату:
- Девочки, нам нужно поговорить с вами. Пожалуйста приходите через пару минут.
Разом притихнув, почуяв неладное, двойняшки переглянулись и взялись за руки, чего не делали уже очень давно. Так и присели на диван, сцепившись руками, впервые за долгое время ощутив единение, общность, точно как когда-то в детстве.
- Мы с мамой решили пожить отдельно, - грустно признался папа.
Ирина молчала, глядя в окно. Спина её выражала твёрдость и холодность.
Девочки посмотрели друг на друга, губы у обеих синхронно задрожали, глаза наполнились слезами. Привычный, такой знакомый, родной и уютный мир рушился, уплывал куда-то в эту минуту.
- А как же мы? - судорожно вздохнув, спросила Лера чужим, сдавленным голосом. - Что же будет с нами? А? Вы можете ответить?!
Ирина повернулась и посмотрела на Фёдора, словно бы призывая его на помощь.
- Мама? Па? Вы что?! Вы о нас подумали?! Как же мы? - неожиданно заорала Вита дурным голосом и бросилась вон из комнаты. Лера кинулась за ней, оглушительно хлопнув дверью.
Надежда Ровицкая
