Малышка родилась здоровой и чудо, какой хорошенькой, но если и радовала Анну, то разве что в младенчестве. Когда Лариса пошла в детский сад, то воспитательницы постоянно жаловались, что она обижает других ребятишек.
- Бьет, кусается, игрушки у детей отбирает, - сказала Виктория Борисовна. - Вы уж объясните дочери, что так делать нехорошо. Я все понимаю, девочка росла без отца, но и вы нас поймите.
Анна так и не поняла, при чем здесь отсутствие отца, но с дочерью поговорила. Правда, почти безрезультатно. Пару дней Ларочка побыла хорошей девочкой, а потом взялась за свое.
- Ничего, подрастет, все поймет, - сказала Катя, которая была крестной девочки.
Увы и ах, прогноз крестной мамы был чересчур оптимистичен. Когда Лариса пошла в школу, то стала и вовсе несносной. Беседы я с классным руководителем стали для Анны обычным делом.
-Вроде способная девочка, но ленится, - говорила Валентина Васильевна. - Ну, и поведение, конечно, оставляет желать лучшего. Я уже не раз на пальцах объясняла Ларисе, что это школа, и вести себя нужно соответственно, бесполезно. Вы уж поговорите с ней, будьте добры.
Женщина лишь тяжело вздохнула. Опять двадцать пять! Собственно, Валентина Васильевна Америку не открыла. Как про поведение, так и про лень.
- Думала, помощницей будет, а выросла лентяйка из лентяек, - жаловалась Анна подругам. - Зато то ей купи, это купи.
- А ты пару раз ремешком, ремешком, - поучала Эмма Генриховна Беллер, старейшая сотрудница родной службы статистики, одна из тех, кто во время беременности и декретного отпуска поддержал молодую мать-одиночку.
Кто знает, если бы не она, то Анну уже давно бы заклевали. Но фрау Беллер мигом поставила всех на место, сделав акцент на то, что, прежде всего, она дала миру новую жизнь. А уж каким образом, не их ума дело.
- Ремешком, - усмехнулась Анна.
- Ну да! - подтвердила коллега. - Таким, знаешь, массивным, солдатским.
- Эмма Генриховна, побойся Бога! Ну, откуда в нашем бабьем мини-царстве солдатский ремень? Разве что такой тоненький, лаковый, от нарядного платья. Да и поздно уже. Переходный возраст.
- А я бы прикупила солдатский! Специально для воспитательных целей. Эх, молодо-зелено! Придётся кинуть клич, чтобы все скинулись тебе на ремень. Переходный возраст, мать твою!
Анна так и не обзавелась солдатским ремнем, о чем ей в дальнейшем пришлось пожалеть. Когда Лариса училась в восьмом классе, классный руководитель доложила, что она начала курить. Нельзя сказать, что для Анны это стало такой уж неожиданностью. Сама иногда баловалась. Да и не секрет, что другие подростки тоже этим грешили.
И когда Анна обратила на этот момент внимание Валентины Васильевны, та как-то чересчур поспешно заверила, что другие родители также поставлены в известность. Однако по тому, как классный руководитель отвела глаза, Анна поняла: ничего подобного не было. Но почему?
- А потому что они обожают цепляться к ученикам из неполных семей, - доходчиво объяснила ей одна из родительниц по окончании родительского собрания. - Мол, нет отца, мать не занимается воспитанием ребёнка, потому что либо пашет, как папа Карло, либо свою личную жизнь устраивает. Сами-то не больно проводят беседы о том же вреде курения, хотя, почему нет? Вот и взяли моду, чуть что, так "безотцовщина". Можно подумать, дети из полных семей не курят и крестиком вышивают!
Судя по столь длинному монологу, произнесенном на одном дыхании, у женщины накипело. Анна вспомнила, как воспитатели в детском саду тоже время от времени нет-нет, да делали акцент на отсутствии отца. И то верно, педагоги это дело любили.
Мать одноклассника Ларисы звали Маргаритой. Она была матерью троечника Коли. По словам женщины, Валентина Васильевна постоянно тыкала ей в нос тройками сына и уверяла: будь у Коли отец, парень учился бы гораздо лучше. И где связь?
Все это было, возмутительно, но проблемы, по сути, не решало. Лариса становилась неуправляемой, и, по мнению Анны, наличие отца вряд ли могло бы исправить ситуацию.
Окончив с горем пополам восемь классов, Лариса поступила в ПТУ. Ездить на учёбу из частного сектора было далеко, поэтому девушка перебралась в общежитие. Сначала она приезжала домой раз в неделю, а потом все реже и реже. А ближе к концу учебного года Лариса заявилась домой, и за обедом ей вдруг стало плохо. Девушка выбежала в уборную.
-Что с тобой? - с беспокойством спросила Анна.
- Тошнит. Впрочем, в моем положении так и должно быть.
Мать едва не подавилась куском хлеба.
- Ты… беременна? - спросила она.
- Ага, - беззаботно ответила Лариса.
- И кто … отец?
- Да ты все равно не знаешь, - пожала плечами дочь.
- Но, надеюсь, ты нас познакомишь?
- Это вряд ли, - небрежно бросила девушка.
- Он что, отказывается от ребёнка?
- Ой, мам, вот только не надо делать круглые глаза! Кто бы говорил!
Губы Анны задрожали.
- А вот это жестоко, - тихо проговорила она.
- Правда? - снисходительно улыбнулась дочь. - А ты что же, думаешь, я не в курсе, что у тебя был курортный роман, в результате которого я появилась на свет? Яблоко от яблони…
- Кто тебе сказал? - прошептала ошеломленная Анна.
- Земля слухами полнится, - развела руками Лариса. - Так что, мамуля, рассказы о герое-летчике больше не прокатят.
- Да, - прошептала мать. - Ты прости меня, девочка. Ты уже взрослая и имеешь право знать. Прости. А ребёночек? Ты не переживай. Вырастим.
Анна понимала, что сейчас не время для выяснения отношений. Да и что там выяснять? Ведь Лара права. Яблоко от яблони и вправду далеко не упадёт, а от осинки не родятся апельсинки. Анна вспомнила, как почти семнадцать лет назад родственники отказались от всяческого общения с ней.
-Ты опозорила нашу семью, - сказал тогда отец. - Вот и выживай сама со своим байстрюком. У нас больше нет дочери.
Остальные родственники поступили аналогично. Никто из них не протянул Анне руку помощи.