- Ну как, Танюшка, сыграешь роль детского психолога? – спросил Вячеслав, обнимая любовницу, с которой лежал на широкой двуспальной кровати у неё дома.
- А то! Зря я в школе в театральном кружке занималась что ли? Даже актрисой мечтала стать, в Москву собиралась, в театральный, представляешь?
- А чего ж не поехала?
- Да мама убедила меня, что несерьёзная это профессия. Успеха добиваются единицы, а всю жизнь играть в каком-нибудь занюханном провинциальном театре так себе удовольствие. Ни славы, ни денег… И помрёшь потом в нищете и забвении…
- Ну вот теперь у тебя будет возможность тряхнуть стариной, так сказать, - рассмеялся Вячеслав.
- Э! Какой такой стариной я должна трясти? Ты на что это намекаешь? Я тебя, между прочим, на полгода моложе, Славочка! – воскликнула любовница, убрав руку Вячеслава со своей талии.
- Да ты что, Танюшка, звезда моя, я же шучу. Это выражение такое есть: тряхнуть стариной, то есть продемонстрировать навыки, которыми давно не пользовался.
- Ну ладно-ладно, я поняла. И что я должна буду наговорить твоей жёнушке?
- Убедить её, что Ирке, её дочке, лучше будет какое-то время пожить у бабушки. Хочу, чтобы мы с Миланой остались вдвоём, без девчонки.
- Слушай, Слава, а зачем ты на этой Милане вообще женился? Что, не мог найти себе женщину без прицепа? Не пришлось бы сейчас строить план, как избавиться от падчерицы.
- А вот не смог найти такую женщину. Ты ведь за меня замуж не пойдёшь?
- Конечно, нет, - рассмеялась Татьяна. - У меня муж есть, и я разводиться с ним не собираюсь. Он, конечно, старый пень, но зато при деньгах, обеспечивает меня, ни в чём не отказывает. А ты у меня так, для удовольствия, для здоровья, мой пень-то уже мало на что способен, а я женщина темпераментная, сам знаешь…
- Знаю, и, кстати, если уж совсем честно, я на тебе и сам бы не женился.
- А это ещё почему? – нахмурилась любовница.
- А потому что ты мужу изменяешь! И мне бы изменяла. Зачем мне такая жена.
- Тебе, может быть, и не изменяла бы! Ты же не старый пень, как мой муж, ты мужчина в самом соку. Впрочем, как и я. Но всё равно не понимаю, что ты так в эту Милану вцепился? Что в ней особенного?
- Милана – идеальная жена. Она покладистая, хорошая хозяйка, верная, в отличие от некоторых…
- Но-но!
- Я не тебя имел в виду, а в общем говорю. К тому же Милана совершенно не меркантильная, в отличие от моих предыдущих подруг, которым от меня нужны были в первую очередь деньги, деньги и ещё раз деньги!
- Я не такая! Мне от тебя нужно совсем другое, - кокетливо сказала Татьяна, прижимаясь к любовнику.
- Зато от мужа тебе нужны в первую очередь деньги, - усмехнулся Вячеслав.
- Так это же логично! Если этот пень хочет видеть рядом молодую и красивую женщину, то должен за это платить. Пусть раскошеливается, а иначе нечего заглядываться на молодое и упругое тело. Пусть себе какой-нибудь сухофрукт ищет, под стать себе.
- А вот Милана любит меня, а не мой кошелёк. И уж точно не станет изменять. Поэтому для меня она идеальная женщина. Точнее, почти идеальная. Есть недостаток в лице её дочери. Противная девка, если честно. Я к ней и так, и эдак, а она волчонком смотрит. Нет, не грубит, слушается, но смотрит так, что мне не по себе становится. Вот я и хочу убедить Милану, что Ирке с бабкой будет лучше. Зачем мне падчерица в доме? Я своих детей хочу. Чужих не люблю.
- А я вот вообще не хочу детей, это же обуза на всю жизнь! Поэтому мой сухофрукт меня вполне устраивает. У него есть взрослые дети от первой жены, даже внуки есть, так что от меня наследников он не требует. Жаль только, что имущество потом придётся делить с его семейкой, но ничего, пока я с ним, выжму из него по максимуму. Ладно, хватит о нём. Так что там у тебя насчёт девчонки? Придумал что-то?
- Есть у меня один планчик, как подставить эту соплячку, чтобы Милана поняла: без помощи психолога не обойтись. Вот тогда появишься ты и убедишь мою жену, что девочке лучше какое-то время жить у бабушки. А потом я ещё что-нибудь придумаю.
- Ладно, психолога я, конечно, изображу, нет проблем. Я могу быть очень убедительной, даже не сомневайся. Но что мне за это будет? Как мой котик отблагодарит свою кошечку?
- Начинается… А ещё говоришь, что не меркантильная.
- Но маленький презентик-то я заслужила? Такой малюсенький, с бриллиантиком…
- И что ты хочешь?
- Колечко. Или серёжки.
- А мужу как это объяснишь? Откуда подарок?
- Скажу, что сама купила, он на меня денег не жалеет.
- Ладно, договорились, - недовольно пробурчал Вячеслав, в планы которого не входило дарить любовнице дорогой подарок, - убедишь Милану, куплю тебе кольцо.
- Ура! А сейчас милый, извини, но тебе пора, а то мой пень через час вернётся, а через полчаса доставка приедет.
- Доставка чего?
- Еды из ресторана. Ты же не думаешь, что я сама у плиты буду стоять? Я лучше с тобой время проведу. Но этот старый хрыч любит всё исключительно домашнее, от другой еды у него изжога якобы. Жена его бывшая, кошёлка старая, разбаловала его на мою голову… Мало того, что только домашнее ему подавай, так ещё, чтобы именно я готовила. Говорит, что может есть только еду, приготовленную любимой женщиной. Ну не маразм ли? А я всю эту возню на кухне терпеть не могу. Вот и приходится выкручиваться. Я нашла хороший ресторанчик, где очень вкусно готовят, по-домашнему, и заказываю там еду к ужину. Вот сегодня у нас будут пельмешки и оливье. Своему скажу, что полдня на кухне провела, пельмени лепила и салат стругала.
- Ну ты лиса, Танька!
- Ну а что делать, Славочка, хочешь хорошо жить, умей вертеться…
***
Прошло несколько дней.
- Милана, мне нужно поговорить с тобой, - сказал Вячеслав жене, когда она вернулась с работы.
Женщина задержалась, поскольку у её начальника был юбилей, и он после окончания рабочего дня пригласил всех сотрудников на небольшой фуршет.
- Что случилось, Слава, не пугай меня, - забеспокоилась Милана, поняв по лицу мужа, что разговор будет не самый приятный.
- Сядь, пожалуйста… Понимаешь, тут такое дело. Мне не очень приятно об этом говорить. Точнее, совсем не приятно. Но у меня из бумажника пропали деньги.
- И кто их взял? Неужели кто-то из твоих коллег?
- Нет, конечно. После работы я заходил в магазин за хлебом и точно помню, что в бумажнике было две тысячи рублей. Я много наличности никогда не ношу, всё на карте.
- Так… И что ты хочешь сказать?
- Милана, ты только не злись… Но Ира могла взять деньги из моего бумажника?
- Ты что такое говоришь, Слава! – воскликнула Милана. – Моя дочь не воровка.
- Я этого и не говорил, но мало ли. Вдруг ей очень захотелось что-то купить, и она не удержалась… Она же ребёнок, ей трудно сдерживать свои желания. Я пришёл с работы и оставил бумажник в прихожей. Потом вымыл руки, пошёл на кухню, чай себе сделал. Минут десять, наверное, я на кухне был… А потом мне нужно было данные банковской карты ввести, я делал покупку в интернет-магазине, я открыл бумажник и увидел, что деньги исчезли…
- Слава, Ира не могла взять деньги. Поверь, я хорошо знаю свою дочь.
- И всё же давай спросим у неё и проверим. Если деньги у неё, то они где-то в её комнате лежат.
Милане было крайне неприятно и обидно, что Вячеслав обвиняет Иришку в краже. И она решила доказать ему, что он не прав. Женщина позвала дочь и в присутствии мужа спросила, не видела ли она в прихожей кошелёк дяди Славы и не трогала ли его…
- Мама! – заплакала девочка. – Да как ты можешь! Я никогда не трогаю чужие вещи.
- Тише, тише, моя девочка, - я тебе верю, - Милана обняла дочь. – Конечно, ты не могла так поступить.
- Ира, скажи правду, - настаивал Вячеслав. – Обещаю, что мы с мамой не будем тебя ругать. Это ты взяла деньги? Что ты хотела купить? Верни деньги, и я сам куплю то, что тебе нужно. Но брать чужое – это нехорошо.
- Я ничего не брала, - всхлипывала девочка. – Я не воровка!
- Слава, перестань, - потребовала Милана. – Ты довёл мою дочь до слёз. Я же сразу тебе сказала, что Иришка не могла взять деньги. Ты их, наверное, уже потратил и забыл.
- Что?! – вспылил Вячеслав.– Я, по-твоему, выжил из ума и не помню, тратил ли деньги? Так, Ира, показывай свои карманы.
- Слава, прекрати!
- Да нет же, я хочу, чтобы справедливость восторжествовала.
- Ничего у меня нет, - плакала девочка, выворачивая карманы домашней одежды. – Вот видите. Я не брала ваши деньги.
- А в куртке?
- И в куртке ничего нет! – почти закричала Милана. – Извинись перед Иришкой.
Но Вячеслав и не думал извиняться, он вышел из комнаты и через несколько секунд вернулся, держа в руках куртку девочки.
- На, сама проверь, - сказал он, отдавая куртку жене.
Милана запустила руку в карман куртки и к своему ужасу достала оттуда две тысячные купюры.
- Что это… - только и вымолвила она.
- Я не знаю, - испуганно ответила Иришка. – Мама, я не брала деньги… Честное слово…
- Вот видишь! – победно закричал Вячеслав. – А я что говорил тебе. Поздравляю, Милана, твоя дочь воровка!
- Нет, - заплакала девочка и убежала в свою комнату, а Милана бросилась за ней.
- Ну и что мы будем делать? – спросил мужчина у Миланы, когда она вернулась к нему. - Ты же понимаешь, что это отвратительный поступок.
- Я не верю, что моя дочка могла украсть у тебя деньги… - плакала Милана.
- Милана, - Вячеслав обнял жену, но она отстранилась от него. – Послушай меня, пожалуйста. Ты же не думаешь, что я, взрослый человек, хотел оболгать твою дочь? Я люблю Иришку как родную, ты же знаешь. Но, к сожалению, иногда слепая родительская любовь приводит к тому, что мать или отец не хотят замечать очевидного. Иришке нужна помощь психолога. Кража денег из кошелька – это очень серьёзный проступок, и если сейчас девочке не помочь, последствия могут быть ужасные…
- Не пугай меня…
- Я не пугаю, а, наоборот, хочу помочь. Давай я позвоню своей однокласснице, про которую я тебе рассказывал, и она поможет разобраться во всём, подскажет, как правильно поступить…
- Хорошо, позвони. Но я всё равно не могу поверить в то, что это Ира взяла деньги…
