В одной из старых статей я, устав от серьезных тем, развлекался опросом на тему главного отрицательного персонажа смуты. Выбор был нехитрым. Кандидатов из царей Бориса Годунова и Дмитрия (Лжедмитрия) Самозванца, царицы Марины Мнишек, отца-патриарха Федора (Филарета) Романова и боярина Ивана Голицына, боярина и московского наместника (которого я местами смешал с его старшим братом Василием, но благодарная аудитория простила) дополняло поле «свой вариант» с обещанием посвятить герою комментария отдельную статью.
Год спустя Сергей Перевалов первым назвал злодея не из списка, им оказался Федор Мстиславский. Обещания нужно выполнять.
Итак, история последнего из клана Мстиславских, первого боярина и главы Думы долгих 36 лет, пережившего чуть не десяток царей. Который по слухам и сам чуть не стал царем, аж два раза (сплетники говорят про 1606 и 1611).
Давайте пройдемся по основным вехам его долгой жизни по версии традиционных историков.
Князь Федор Иванович унаследовал от отца положение главы Боярской думы и первого боярина в 1585 году. К этому времени Ф. И. Мстиславский был уже вполне зрелым человеком. Он получил боярство еще в 1577 г., а ранее был кравчим (подавал блюда царю и его гостям, следил, чтобы того не отравили).
В конце 1570-х и начале 1580-х делает головокружительную военную карьеру под чутким руководством отца Ивана. Карьера не связана с реальными победами, в основном его армия безрезультатно осаждает Кесь (Венден) и Колывань (Таллин), что не мешает ему последовательно возглавлять сначала передовой полк, потом полк правой руки, а уже в 1580 подменять отца на посту воеводы большого полка. В 1584 фактически возглавлял армию на берегу Оки.
В 1585 после пострига отца в Кириллове занял место первого боярина в Думе.
Описание его первых лет на этой должности связывают с попыткой развести царя Федора с женой и женить на сестре. Основано это предположение на показаниях шведского посла П.Петрея. Согласно его известию, влиятельная партия, во главе которой стояли митрополит Дионисий и князья Шуйские, избрали сестру Мстиславского и били челом царю Федору, чтобы он по примеру деда и отца отправил в монастырь бесплодную Ирину Годунову и женился на княжне Мстиславской. Далее Петрей сообщает, что Годунову удалось разрушить этот замысел, а княжна Мстиславская была отправлена в монастырь. Правда в том же 1585 г. княжна Мстиславская была выдана замуж за князя Василия Кордануковича Черкасского, и о заключении этого брака было велено объявить за границей дипломатам Посольского приказа, что ставит под сомнение построения шведа.
В дальнейшем мы не имеем никаких известий о попытках Мстиславского противостоять Годунову. Однако отношение Годунова к Мстиславскому было достаточно сложным. Внешне все обстояло вполне благополучно – Мстиславский продолжал занимать первое место в Думе и должность главнокомандующего в большинстве походов русской армии; однако, согласно свидетельству голландского купца И. Массы «Борис всегда старался погубить его (Мстиславского), ибо желал того, когда казнил родовитых людей, но его ни в чем не могли обвинить, так беспорочно он жил, а также весьма скромно, ибо холопы его жили лучше, чем он сам; однако Борис запретил ему жениться, чтобы он не имел наследников, и он умер бездетным…»
Пометки на полях.
Вообще степень того, сколько всего повесили на Годунова, порой удручает.
До 1586 года Федор Мстиславский был женат на княжне Холмской (потомки тверской великокняжеской династии), имел рано умершего сына.
Запретить женится может царь, но никак не боярин.
Вообще запрет на свадьбу от царя Фёдора, на фоне всей этой матримониальной возни Шуйских и Мстиславских потерявшего ребенка (у Ирины Годуновой был выкидыш на фоне нервного срыва) не кажется чем-то сверхъестественным. Вполне в его духе.
Запрет на свадьбу будет снят только 20 лет спустя при Лжедмитрии I, когда князь Фёдор женится на Прасковье Нагой (двоюродная сестра царицы Марии Нагой, последней жены Грозного). Вторая свадьба была очень пышной, царь Дмитрий сидел в «отцово место», демонстрируя по тогдашним обычаям свое родство с женихом. Третьей женой называют княжну Ирину Темкину из рода потомков ростовских князей.
Ирин вообще среди его родственниц пугающе много, историки откровенно путаются в его женах, сестрах и дочерях. Может как-нибудь напишу про пятерых Ирин Мстиславских, в которых запутались историки.
Конец пометок на полях.
На дипломатических приемах при царе Фёдоре традиционно сидит по правую руку от царя, возглавляя череду астраханских и сибирских царевичей, присягнувших Фёдору.
При воцарении Годунова сам не престол не претендовал и даже формально возглавил царский поход на Оку в 1598. Про его симпатии к царю Симеону тоже не пишут, что странно. Он брат жены (видимо зять, но по родственниковедению у меня три с минусом), ближайший в Думе родственник царя Симеона. Симпатии к Симеону приписывают Бельскому (родственник жены Годунова, но Симеону никто) и Романовым (этим-то Симеона за что любить?).
Настороженное отношение Годунова к Мстиславскому не повлияло на решение царя поставить боярина во главе армии, посланной против Лжедмитрия I. В первом же столкновении царской армии с самозванцем, главнокомандующий получил тяжелые ранения – польский отряд прорвался в центр русской армии, Мстиславский был сбит с коня и ранен в голову – «сечен по голове во многих местех». Царь Борис усилил армию новыми отрядами и дополнил командный корпус князем В. И. Шуйским. Во главе с Шуйским армия в битве под Добрыничами 21 января 1605 г. нанесла Лжедмитрию I сокрушительное поражение.
А вот когда Мстиславский вернулся к управлению армия надолго застряла у небольшой крепости Кромы, в которой засели верные самозванцу казаки во главе с атаманом А. Корелой. Современники были готовы предположить в этом измену главных воевод, однако С. Ф. Платонов, проанализировав ситуацию, пришел к выводу, что виной Мстиславского и Шуйского была их беспомощность в военном деле. Тот самый случай, когда современникам веришь сильно больше, чем историку.
После смерти царя Бориса Ф. И. Мстиславский и В. И. Шуйский были отозваны в Москву. Считается, что в дальнейших драматических событиях – измена под Кромами и низложение Федора Годунова – Мстиславский был лишь безучастным свидетелем. Источники не донесли сведений о каком-либо его участии в возведении на трон Лжедмитрия I, хотя тут уже я готов с ними спорить. Слишком очевидно тянулись все ниточки того совсем небескровного переворота к первому думскому боярину. Незадолго до него на аресте Мстиславского настаивал двоюродный брат царя Бориса Семен, но руки у Годуновых оказались коротки (или кишка тонка).
С самозванцем у Мстиславского установились хорошие отношения. Лжедмитрий I пожаловал боярину кремлевский двор Бориса Годунова, женил его на своей родственнице Прасковье Ивановне Нагой.
При царе Василии Шуйском положение Мстиславского оставалось неизменным. В качестве воеводы он руководил войсками, посланными против «воров» к Вырке (где был разбит отряд Лжепетра, пытавшийся прорваться к Болотникову, осажденному в Калуге), а в московской осаде от Тушинского вора возглавлял государев полк, стоявший у Никитских ворот. Других упоминаний о Мстиславском в разрядах того времени нет, считается, что царь Василий невысоко ценил военный талант своего старинного товарища по Боярской думе.
Его имя называли в качестве кандидата на престол после сведения с трона Василия Шуйского, но князь Мстиславский пригрозил, что пострижется в монахи, если его будут принуждать принять царский венец.
Пометки на полях.
Федор Мстиславский находится в постоянной дружеской переписке с двумя из рода Сапег. Первый из них – Лев Сапега – государственный канцлер Литвы. Второй – тушинский воевода Ян Петр. С появлением второго связан фактический развал тушинского лагеря и арест Лжедмитрия II. Первый – главный апологет Владислава Васы на московском троне. Еще Соловьев писал о Сапеге как об одном из главных архитекторов русской смуты и авторов проекта литовско-русской унии.
Их переписки максимально вежливы (взаимно) и доброжелательны. И да, если это не государственная измена, то я не знаю, как это назвать. Добрые отношения были у Мстиславского и с победителем Дмитрия Шуйского и Дмитрия Угличского (Лжедмитрия II) гетманом Жолкевским.
Конец пометок на полях
Мстиславский, возглавив семибоярщину и практически встав во главе государства активно участвовал в переговорах, составлении и утверждении договора о призвании на царство королевича Владислава и запечатал его своей печатью. Сигизмунд III не собирался соблюдать условия заключенного договора, заявив свои претензии на русский трон. Именно его (Мстиславского) волей был введен в Москву польско-литовский гарнизон.
Пометки на полях
«Новый летописец» (версия истории из стана Романовых) прямо обвиняет его в предательстве. Согласно известию «Нового летописца» патриарх Гермоген, которого принуждали скрепить своей подписью грамоты, адресованные королю с призывом принять московский трон, твердо отказал в этом боярину М. Г. Салтыкову и проклял его, а Мстиславскому сказал «тихим голосом»: «Твое есть начало, тебе за то добро пострадати за православную христианскую веру; аще и прельстишься на такую дьявольскую прелесть, и преселит Бог твой корень от земля живых, да и сам какою смертью умрешь». «Тако ж збысться ево пророчество», – злорадно добавляет летописец.
Естественно, это исторический анекдот, но в целом именно Мстиславский был главой ультразападников, правивших в Москве в 1611-12.
Конец пометок на полях.
После освобождения Москвы побывал волей победителей в краткой ссылке, но уже к воцарению Михаила вернул должность первого боярина и осыпал нового царя золотыми монетами при воцарении.
Он же очевидно был серым кардиналом правительства Салтыковых, едва не похоронившего все старания героических ополчений в 1616-18. Но всю ярость историки и современники излили на родню царя, изворотливый старик сохранил место и влияние даже после возвращения из плена Филарета.
Подробности кончины князя Ф. И. Мстиславского неизвестны, однако род Мстиславских, действительно пресекся с его смертью. Князь Федор Иванович умер 19 февраля 1622 г, похоронен был в Симоновом монастыре, главном монастыре ордынской знати России. Там похоронен царь Симеон Бекбулатович Тверской, Сулешевы, Урусовы, Юсуповы, Бутурлины, Головины, Татищевы и еще несколько десятков родов с ногайскими и черкесскими корнями. Ему же князь завещал свои вотчины и богатства.
Биография интересная.
Он еще появится на страницах блога.
В истории про лютые разборки 1584 после смерти царя Ивана, где он признал капитуляцию клана.
И про заговор Шуйских середины 1580-х, где он помог царю Федору сохранить власть.
Да и уже не раз бывал.
В истории про волнения 1591 с убийством Мурад-Гирея и Дмитрия Угличского, пожаром в Москве и рывком к ней Газы-Гирея.
Фоном поприсутствовал в 1598 году на безальтернативных выборах царя Бориса.
В 1600 вместе с остальной думой громил Романовых, раскалывая и ослабляя правящую коалицию. Впрочем, Годуновы и без его вредительства не вывозили.
Оттуда же из-за ширмы срежиссировал воцарение племянника Дмитрия Симеоновича (Лжедмитрия I).
Мстиславский фоном боролся с Дмитрием Угличским в цикле про русского феникса, напрягая свои литовские и крымские связи. Его друг Ян Петр Сапега разваливает тушинский лагерь изнутри, атака крымцев на юг России в 1609 – снаружи. По его приглашению в Москву входят поляки, разбившие Дмитрия Угличского в 1610.
Он же в очередной раз вышел сухим из воды в 1612 (точнее с повязанным тряпкой лицом якобы чудом выживший после польской лютости) из взятой ополченцами Москвы в цикле про ополчения.
Где-то за кадром организует суперуспешный саботаж 1615-17, чуть не приведший к возвращению Владислава на московский трон. Свалили всё впоследствии на Салтыковых. Даже я.
Это не просто смутный персонаж, это как будто сама наша смута плоть от плоти.
Ну и вместо краткого итога.
Князь Мстиславский – вождь русских ультразападников начала XVII века, сторонник унии с Литвой и церковной унии. Он же главный московский агент и заступник ногайской знати, тяжело инкорпорировавшейся в московское царство и пытавшейся занять в нем привычное по ордынским временам ведущее место.
Он один из лучших заговорщиков в истории нашей страны и (парадоксально, но факт) главный неудачник смуты, потерявший в ней всех родных и проваливший дело жизни.
Почему?
У меня есть одна идея, но она не про историю.
Всю свою жизнь князь Мстиславский предавал, интриговал и торговал. Порой даже страной. Он большой любитель и умелец «обослаться», как писал его двоюродный дед царь Иван. Его война – это яды и грамоты, золото и манипуляции. Во властном треугольнике "жрец-воин-торговец" он (как и Грозный, например) явно торговец. Который всегда примет компромисс и устроит расторговочку там, где торг не уместен. Если хотите характерные примеры, вспомните истории с отмененной казнью Шуйского в 1605 или присягой Владиславу без Владислава в 1610.
А это не всегда работает.
Торговец может заморить голодом святителя, но это слабо поможет против его призывов т.к. люди веры верой не торгуют. Привет, Гермоген.
Торговец может отравить воина, может подослать убийц или натравить врагов, устроить неправое судилище, но сам никогда не станет вождем армии, за которым та пойдет в огонь и воду. Порой даже просто в память о нем. Привет, плеяда Дмитриев. Угличский, Трубецкой, Черкасский, Пожарский (извините, если кого забыл).
Они, торговцы, тоже нужны, хотя бы чтобы фиксировать и монетизировать результаты, но их избыток во власти всегда ведет к смуте, ведь их девиз «не получаешь – так купи» очень быстро убивает и церковь, и армию, и народ. И неважно, французская это империя Бурбонов, римская Флавиев или монгольская Юань. Мы тоже не исключение.
Парадоксальным образом это же позволяло главному герою статьи раз за разом выходить сухим из воды в ходе властных разборок. Такой приятный мужчина, всегда пойдет навстречу, всегда имеет, что предложить. А еще из хорошей семьи, родственники и в Литве правили, и в Москве, и в Казани с Астраханью. Захотите – целый цикл про них напишу.
Ну и песня с девизом вам для настроения.