К своим, в родительский дом, Дарья не вернулась: девичью пору не вернёшь, а отец с матерью и братья не забудут греха, что случился у них с Демидом… А главное – жалко было Дарье, что опустеет их с Демидом изба, горестно помутнеют окошки, снова остынет печь…
Никон по-прежнему отворачивался от сестры, а Григорий с Матвеем заходили часто – посмотреть, где в немудрёном Дашкином хозяйстве мужские руки нужны. Окромя прочего, – чтоб знали в Новоникольском: у Дашки есть защита.
А защита была нужна.
Однажды поздним предзимним рассветом, – вскоре после того, как прибившиеся к берегу рыбаки принесли чёрную весть о Демиде, – вышла Дарья во двор… На белёных стенах избы темнели густые полосы… Низкая калитка тоже оказалась испачканной дёгтем. Дарья не удивилась, не испугалась… Плакало лишь сердце: Демид так обрадовался, когда Дарья выбелила стены избы…
Здесь, за околицей посёлка, к тому же – в такую рань, когда едва завиднелось в степи, ни Авдотье с Меланьей, ни Лукерье делать было нечего. Но – как-то вышло, что неподалёку от Дашкиной избы какие-то неотложные дела у них всё же нашлись, и они с любопытством поглядывали, как Дашка песком и ракушечной крошкой с берега Азова оттирает от тёмных полос хлипкую калитку и стены…
Дарья не оглядывалась. Слышала, как за спиною нарастал гул и крепли бабьи голоса. Гул этот перекричали, – будто располосовали его, – визгливые и злобные Матрёнины слова:
- А она как думала!.. Чужого жениха приворожила, а любви от него так и не добилась. Потому и сгубила Демида, – кто ж про то не знает! А мог бы жить Демид, – жить-не тужить с той, которая люба ему была!
Дарья наново белила стены, – Демиду нравилось, когда стены побелены… – молча глотала полынно-горькие слёзы. Сдерживалась, чтоб не повернуться и не крикнуть Матрёне и всем бабам, что Демиду была она люба…
То ли горше полыни были Дашкины слёзы, то ли ещё что… Только следующим утром по Новоникольскому разнеслось: неслыханное-невиданное с Матрёною за ночь случилось. Встала утром, а муж, Кузьма Потапович, дар речи потерял: лицо Матрёнино взялось какими-то чёрными пятнами, и рот на сторону повело… И ничего внятного Матрёна сказать не может, лишь каркает что-то злобное да руками машет, – ровно ворона крыльями хлопает…
Протрезвевший к утру Никифор, двоюродный брат Кузьмы Потаповича, отчего-то страшно испугался, когда узнал, какая неожиданная беда приключилась с Матрёною… Обхватил голову руками, посидел на лавке в избе. Потом встряхнул головою, – будто хотел сбросить что-то тяжёлое, лишь ему ведомое, и отправился во двор, – дров наколоть, хотя у стенки возвышалась целая поленница. Казалось, Никифору надо было забыться, не думать о том, что с Матрёной случилось. Только размахнулся… Никто потом не мог понять, как топор соскользнул с прочного держака и – хорошо ещё!.. – тупым концом ударил Никифора в лоб… Тогда и признался Никифор Кузьме Потаповичу: так, мол, и так… Посулила Матрёна Никодимовна бутылку самогона-первака, ежели он, Никифор, ночью испачкает дёгтем калитку и стены Дашкиной избы. Никифор с минуту поразмыслил: изба Дашкина за околицею, живёт Дашка одна… А бутылку самогона – поди, заработай её!.. В предрассветную темень Никифор взял ещё с вечера приготовленное Матрёной ведёрко с дёгтем и отправился к Дарьиной избе.
Так вот отчего Никифора по лбу-то – топором, хоть и тупым концом… Так вот отчего чёрные пятна пошли по Матрёниному лицу, и не может она и слова сказать…
Вот, значит, как!.. Вот она, наука Макара Парамоновича, когда подействовала. Тут же кто-то припомнил случай, бывший с Лыковыми, – когда в полный штиль их новая лодка не могла причалить: лишь приближалась к берегу,– будто невидимой силою отбрасывало её снова в море… А Дашка, тогда ещё девка, на берегу стояла, – потешалась, за истоптанный покос брата Тимохи мстила Лыковым. Не ведьма ли?!..
Ведьма. Как не ведьма, ежели муж, Демид, едва успел сгинуть бесследно в азовский шторм, как она, Дашка, уж другого привадила, – да не абы кого, а снова – лучшего новоникольского жениха, каким был Захар Дорофеев. И так же, как недавно Фёдор Тихонович обещал Демиду, что не видеть ему кирпичного завода, коли супротив отцовской воли пойдёт и женится на Дашке, – сейчас Ефим Гордеевич хмурил брови и говорил Захару, что всё добро, какое принесли рыбная лавка на пристани и бондарная мастерская, отвезёт в монастырь, ежели Захар не перестанет сохнуть по Демидовой ранней вдове…
А Дарья часто ходила на берег, далеко за пристань, – чтоб не встречаться ни с кем, не видеть ничьих любопытных взглядов. Тут и увидел её Захар, – ещё с моря увидел: не за рыбой, а просто – лодку испробовать, узнать, не течёт ли, – вышел на зорьке в море… И – решился: хорошо, что Дарья одна здесь. А она будто не видела, как Захар причалил к берегу, не повернулась на его чуть охрипший от волнения голос:
- Даш!..
Лишь головой покачала, одно слово и сказала:
- Нет.
-Я сказать хотел, Даш: выходи за меня.
- Ты же слышал: нет.
-Нет?..
-Сам подумай: какая я тебе жена!
- Самая лучшая. Желанная. Люба ты мне, Дарья. Ни одну не любил до сих пор,– лишь ты одна мне люба.
Дарья и сама видела, что люба Захару. Только стоял перед глазами Демид, – с неизбывной виною во взгляде, с горькой своею надеждой… Вздохнула:
-Наговорил. К Варьке бы лучше присмотрелся, к мамане с батей прислушался бы, – сватов к Варьке заслал. Она ждёт-не дождётся.
-Я на тебе женюсь.
- А я не собираюсь замуж. Ни за кого.
- Что ж, – так и будешь одна жить? Демида – его не вернёшь, Дашка. Сама знаешь: не он первый, и последний – не он, кто не вернулся с моря-то.
Дарья молчала, – ровно за Захаровыми словами про то, что Демида не вернёшь, слышалось ей ещё что-то…
А ночью не спалось. Поднялась Дарья, долго прислушивалась, как ровно вздыхает Азов, – будто тоже не спит отчего-то… Набросила на плечи дарёную Демидом кружевную шаль и пошла на берег. Тут тоже вслушивалась в негромкий плеск азовской волны, – даже дыхание затаила, ровно ждала чего-то. А когда с восточной стороны понадвинулась чуть светлеющая синь, как бывает перед самою зорькой, зябко повела плечами, укуталась в Демидову шаль. Медленно пошла к пристани.
Тем коротким словам, тому знакомому, ласковому голосу, что вдруг послышался ей во вздохе Азова, не поверила. И – не оглянулась.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»