Екатерина Семёновна была уверена, что Оля - девка гулящая, а потому, когда сын привел домой невестку и огорошил, что через полгода мать станет бабушкой, она потеряла дар речи и заявила, что ребенок не его.
- Это мой сын, - Кирилл сказал твердо и спокойно, будто готовился к такому разговору и ничего другого от матери не ожидал, а эта вертихвостка стояла, потупив глаза, словно не она в кровати кувыркалась, но все же сейчас тут при ней беременная и строит из себя непорочную Деву Марию.
Екатерина Семёновна поджала губы, прожигая взглядом маленькую девчонку, больше похожую своей стрижкой и маленькой грудью на парня. И что Кирилл вообще в ней нашёл? Ну ни рожи, ни кожи: ростом мелкая, волосы обычные - русые, лицом не вышла, вон нос курносится над припухлыми губами, и глаза серые, как у мыши какой. Зато он - красавец! Статный и высокий, выправка, как у военного, только учился на программиста, голова светлая, умная, глаза зелёные, прямо как у матери. С детства красивым был, а потому вырос и ещё лучше стал, ей всегда говорили, какой сын миловидный. И нашёл же себе какую: куда взглянешь - плакать хочется.
Вон хотя бы дочка тёти любы – Вера, умница, красавица, а позарился на такую.
В глазах Кирилла Оля была прекрасна, впрочем, если вы спросите мнение непредвзятых людей, получите такой ответ: не красавица, но очень приятная на внешность и общение девушка. Только у Екатерины Семёновны по этому поводу было другое мнение.
Воспитывала сына она одна, с мужем разошлись уже как десять лет, потому что седина в бороду - бес в ребро. Скатертью дорожка, в добрый путь. Разъехались по разным квартирам, и у него семья пополнилась, а у них, наоборот, потеряла члена экипажа. Но с сыном общение Олег продолжал. Объяснял, что так иногда бывает, что, когда Кирилл подрастет, он обязательно поймет, почему отец так поступил, что есть обстоятельства и все такое.
И вот, когда Кирилл в свои двадцать два надумал жениться, отец был той самой опорой, на которую молодые могли рассчитывать.
Свёкор был противоположностью. Принял известие с радостью, усадил на кухне и напоил чаем. Расспрашивал, где Оленька учится, что говорят родители, и заверил, что бесконечно рад вскорости стать дедом. Оля краснела, отпивая горячий чай, пока отец похлопывал сына по плечу, пустившись в воспоминания, как он сам не так давно ждал первенца.
Но отец отцом, а жить молодые собирались у свекрови. Трёхкомнатная квартира, в которой Кирилл провёл детство, могла вместить всех, но что делать с характером Екатерины Семёновны? Кирилл решил, что ей нужно время, и как только родится внук, она успокоится.
Свадьба была простенькая, Оля не хотела лишнего шума, даже платье надела обычное светлое, а свекровь, смотря на нее думала, что жадные родители не могли дочке приличного наряда купить. Хотя, куда ей подвенечное платье, когда живот уже виден стал.
Из родных у Оли была только старая бабушка. Мать погибла, а отец давно сменил волю на тюрьму, да так и привык. Выйдет, а через время обратно. Бабушка по материнской линии была в прошлом учителем, внучка с ней с десяти лет, когда сиротой осталась, так и жили вдвоем. Небогато, но и не хуже многих. Квартира у бабушки небольшая, так и выросла Оля с женщиной в одной комнате. По душам разговаривали, с улыбкой друг друга встречали.
Когда Оля с Кириллом познакомилась, бабушке сразу и не сказала, только потом уже, как забеременела. Пришла с повинной, голову опустив, и призналась. Кирилл пришёл на чай с тортом. Мальчишка, а не струсил, отвечать за свой поступок хотел, и Оленьку любил. Ну а что бабушка против такого скажет? Совет да любовь.
Отмечали в небольшом кафе в семейном кругу, были ещё несколько друзей Кирилла и подруга Оли. Невеста была красивая и счастливая, только каждый раз, натыкаясь на колкий взгляд свекрови, будто вспоминала, что не для всех тут радостное событие, а потому улыбка сползала с лица, и какое-то время Оля сидела не в своей тарелке.
Вещей было немного, и Кирилл через пару дней перевез Олю со всем скарбом к ним. Екатерина Семёновна картинно закатывала глаза, качала головой и цокала языком каждый раз, когда Оля попадалась ей в квартире.
- Ну хватит уже! - не выдержал сын, когда они остались наедине. Две недели для него пролетели быстро, а вот Оле казалось, что она в аду.
Постоянные замечания, недовольства, вопросы касательно беременности.
- И с чего ты вообще взяла, что ребенок моего Кирилла? - вопрошала свекровь.
Разговоры ни к чему не привели, и Кирилл отправился к отцу за помощью. Тот нашел им небольшую уютную квартиру недалеко от себя и оплатил аренду за первые два месяца, а Кирилл отправился искать работу. Свекровь была в бешенстве! Она звонила бывшему мужу, спрашивая, зачем он вмешивается и утверждая, что близкие сами разберутся.
- Да отстань ты от них! – не выдержал мужчина. – Всю жизнь мне покоя не давала, так теперь на девчонке бедной отыграться хочешь. То не так, это не то. Заведи себе кошку и кричи на неё, а молодёжь в покое оставь.
Кошку Екатерина Семёновна не завела, слишком много шерсти и проблем, а они ей нужны не были, но с соседями обсуждала бесстыжую невестку постоянно, звонила сыну, просила вернуться, но, почувствовав свободу, он и Оля плотно засели на той другой квартире, а свекровь страдала. Жила всю жизнь с сыном, и в одночасье его увела какая-то беременная вертихвостка.
Когда родилась Дашенька, свекровь победно воззрилась на Кирилла и сказала.
- А ты говорил сын у тебя!
Скривилась, смотря на внучку и не чувствуя внутри никакого желания притронуться к ребёнку, будто и впрямь она не кровинушка, а чужая ей.
- Хотите подержать? – предложила ненавистная невестка, но Екатерина Семёновна лишь плечами пожала и отвернулась.
Всегда такая внимательная к сыну и такая нетерпимая к Ольге и её ребёнку. А когда, подрастая, девочка становилась всё больше похожа на мать, шептала сыну, что так и знала, не его девчонка, нет в ней его крови, чужая.
Кирилл вздыхал, столько раз пытался прервать общение. Мать, конечно. Вырастила, спасибо ей за это, но думать даже не хотелось о ней. В доме царил лад, пока разговоры не заходили о свекрови. Оля не настраивала против никогда, она просто как-то горько вздыхала и не хотела говорить на эту тему.
Зато дед часто забирал к себе внучку, его жена тоже была не против и относилась к Дашке, как к родной, чем ещё больше злила свекровь.
Когда Даше исполнилось пять, Екатерине Семёновне сказали, что сердце женщины сильно истощилось, что неровен тот час, когда она отдаст Богу душу. Она села в пустом доме и заплакала, чувствуя себя бесконечно одинокой. Сердце сильно сжалось, и она решила, что это конец, но тут же отпустило, будто намекая, что пора что-то исправить в этой жизни.
Больше всего Екатерина Семёновна боялась, что к ней никто не станет приходить на кладбище, что её забудут. Купила подарки и пошла к сыну домой.
Оля очень удивилась, увидев на пороге свекровь. Тот же презрительный взгляд, те же надменно поджатые губы, только всё равно будто что-то изменилось.
- Можно войти? – спросила сухо, и невестка посторонилась.
- Ты моя бабушка? – поинтересовалась Дашка, смотря на гостью, и Екатерина Семёновна кивнула, отчего брови Оли взмыли вверх. Она смотрела, как женщина прижимала к себе ребёнка и пыталась уловить искренность, которой не было.
Свекровь прожила чуть больше месяца, пытаясь «быть бабушкой», а потом ушла, и Оле пришлось объяснять дочке, почему она больше не увидит Екатерину Семёновну. Глядя на глубокий вырытый прямоугольник, Оля не чувствовала боли и отчаяния. Она провожала в последний путь мать, бабушку, но сейчас у неё внутри всё было выжжено и вытоптано той, кто навсегда ложится в землю. Не было ненависти, злорадства или облегчения, просто какое-то жуткое безразличие, отчего Оля устыдилась.
Она ухаживает за местом, приходит сюда, навещая, иногда сидит молча, без разговоров, просто смотрит на старую ель, раскинувшую лапы неподалёку, а потом встаёт и отправляется дальше, не чувствуя ничего, пока Екатерина Семёновна следит за ней с мраморного памятника, до конца жизни сохранившая уверенность, что дочка-то не от её Кирилла.
Напоминаю о подписке, комментариях, лайках. Так вы поможете каналу и автору.
Другие истории канала
