Эта история случилась с моей сестрой лет 10 назад. Может, чуть больше, может, чуть меньше. Точно не помню, да и не в этом дело. Дело в другом! В тот день я могла остаться без обожаемых племянников, а Лерку, думаю, долго пришлось бы лечить в психушке, а может, и хуже — она могла бы свести счеты с жизнью.
Но все по порядку. Моей старшей сестре страшно не повезло со свекровью. Скажете, все невестки так говорят? Ну не все... У меня, например, чудесная свекровь! А Лерка и правда намучилась со своей. Они с Толей поженились, когда сестра моя училась на последнем курсе. Поначалу обитали полутайно в институтской общаге, потом переехали на частную квартиру. Эмма Викторовна, Толина мать, как-то сразу стала негативно относиться к невестке. Ну, наверное, тут злую шутку сыграл тот факт, что Толя был ее единственным ребенком. И растила она его одна: отец Толи исчез в неведомом направлении еще до рождения малыша. В общем, известная история — одинокая властная женщина, которая искренне считает ребенка личной собственностью. И всякого (тем более всякую), на собственность эту якобы покушающегося, считает заклятым врагом.
Короче говоря, Эмма Викторовна считала, что Лерка просто недостойна ее сына. Да и вообще никто из девушек. Чем горячее сын доказывал мамаше, что никогда так серьезно не влюблялся, тем яростнее ненавидела свекровь свою невестку. А уж что началось, когда ребята переехали к ней временно пожить! Лерка тогда была беременна, а у Толяныча что-то на работе произошло — словом, на пару месяцев он остался не у дел. Платить за квартиру стало нечем, ну и пришлось им переехать к Эмме Викторовне. Она вроде бы даже сама их позвала, но на второй же день начались проблемы. Толя тогда мотался на заработки в Москву, то есть уезжал на первой электричке, а возвращался затемно. А то и вовсе приходилось оставаться в столице у кого-то из коллег, чтобы хоть немного отдохнуть от езды.
Лерка сидела целыми днями с Эммой вдвоем. Уж не знаю, как сестра не повесилась, потому что свекровь не умолкая учила ее жить: ну все, все невестка делала не так! Стирала, готовила, гладила, убирала — все отвратительно! Лерка молча терпела и далеко не всегда рассказывала
супругу о том, как ее тиранит свекровь. Она разумно рассудила, что в последние дни перед родами надо максимально оградить себя от любых стрессов. «Она говорит, а я не слушаю! — излагала мне свою формулу выживания сестра. — Думаю о своем, стихи читаю про себя...»
Плохо то, что свекровь, почувствовав, что невестка не собирается давать отпор, вовсе не успокоилась, а, наоборот, буквально озверела. Доходило до того, что моя сестра запиралась от нее в ванной. Тогда Эмма из-за двери продолжала выговаривать девушке за очередную провинность. Разумеется, никакой провинности не было: страсти разгорались на пустом месте.
При сыне Эмма Викторовна, конечно, изображала ангела невинного. Но пару раз Толя становился свидетелем их конфликтов. Он в таких случаях — отдаю ему должное! — кидался на защиту жены, ругался с матерью и утешал Лерку: «Осталось чуть-чуть потерпеть, и мы съедем!»
С рождением ребенка, как вы понимаете, легче не стало. Эмма Викторовна стала диктатором вдвойне: все, что делала Лерка, вредило, по ее мнению, малышу! «Таких, как она, вообще к ребенку подпускать нельзя!» — таков был вердикт свекрови. Тут уж сестра взмолилась, потребовала от мужа срочно искать квартиру: пусть хоть подвал сырой, но свой!
Я помню, как я плакала от жалости к моей сестренке. И, несмотря на запрет Леры, подробно написала про эту беду нашим родителям. Лерка долго держала их в неведении, никогда не жаловалась на жизнь у этой ведьмы... А я все им прояснила! В красках! И старики наши, осознав, как все плохо, тут же заявили: «Надо купить Валерии жилье! Отдельную квартиру». И купили. Как раз дачу старую продали. Хватило не на дворец, конечно. Это была убитая двушка на окраине, но, когда ребята получили ключи, им казалось, что они стали обладателями роскошной виллы. Даже не закончив ремонт, они съехали от Эммы. И я помню, как ежедневно мы с Леркой занимались наведением порядка в их хоромах: сколько вывезли хлама, с какой любовью выбирали обои, сами шили шторы, даже розетки собственными руками меняли...
Через год после переезда у Лерки с Толей родился второй ребенок. Как крутилась моя сестра, смотреть страшно было! Я помогала немного, но все же у меня была своя жизнь: институт, мальчики... Я была слишком тогда молода. А наша мама жила далековато, чтобы принимать ежедневное участие в воспитании детей. Не наездишься из Тулы! А Толя работал днями и ночами. В общем, некому было помочь бедной Лерке... Только свекровь оставалась, но сестра отказывалась пускать ее на порог. Нет, по выходным она могла навещать внуков, но не чаще.
Однажды отлучилась Лерка в магазин за молоком, оставив малышей спящими. Ну а куда деваться-то?! Да и всего-то отбежала на 15 минут... И вдруг звонит ей свекровь: мол, бросай все, беги домой! Беда! «Пока ты по магазину шляешься, дети пожар дома устроили!» — орала в
трубку Эмма. Сначала сестра отключилась, решив, что это очередные происки «доброй женщины». Но, уже стоя на кассе, Лерка почувствовала необъяснимую тревогу. Словно что-то подталкивало ее бежать к детям. Повинуясь безотчетному чувству, она бросила корзину с продуктами и рванула домой.
Она даже не стала дожидаться лифта. «Лишь бы успеть, лишь бы успеть!» — стучало в голове. Влетев на четвертый этаж, Лерка едва попала ключом в скважину: гарью пахло нестерпимо! Распахнула дверь и остолбенела: из детской тянуло удушающим дымом. Она влетела туда
и обнаружила, что из розетки над кроваткой сына вырывается огонь и мальчик тихо плачет, закрыв глаза ручонками, а малышка дочка рядом беспробудно спит. А при этом дышать уже трудно и пламя ползет по занавескам.
Дальше все было как во сне: детей вынесла в подъезд, позвонила пожарным, на всякий случай в скорую. Кстати, детей пытались госпитализировать, вроде они надышались угарным газом, но Лерка не дала... Я стала уговаривать ее, да куда там'!.. «Ни на минуту больше без меня не останутся!» — орала Лерка. В разгар всей суеты примчалась Эмма. Она стояла в дверях молча, как-то по-деревенски зажав рукой рот. Ни одного упрека Лерке. Я даже удивилась. Оказывается, ей видение было: внуки в огне. В тот момент она и звонила Лерке. И с того дня она стала бывать у сестры каждый день: готовить помогала, сидела с детьми, когда невестке нужно было отлучиться... Иногда брала обоих малышей в парк гулять. Они почти не разговаривали — Лерка и свекровь. Только по делу. Никаких сантиментов я вроде не замечала. Но никогда я больше не видела между ними и былой неприязни. Думаю, та история, едва не стоившая жизни детям, сблизила их. Обе осознали, что дети — то огромное, ради чего забывают все амбиции и обиды. «К тому же, если б не она, я бы не успела их спасти! — всегда говорила мне Лерка. — Какие уж тут счеты!»
