Эта статья продолжает ветку материалов по детской травме. Сегодня начинаем говорить о конкретных моделях воспитания, которые продуцируют комплексное ПТСР.
И сразу предупреждение. Ошибки в воспитании совершают все родители. Идеал в данном случае вряд ли достижим. Мы не роботы, мы устаем – и далеко не всегда имеем ресурс на то, чтобы адекватно откликнуться на эмоциональные потребности ребёнка. Но сегодня разговор будет вестись конкретно о дисфункциональных родительских семьях и деструктивных моделях воспитания. Это означает систематическое нарушение потребностей и прав ребенка – без какой-либо склонности к самоанализу со стороны родителей. По-русски говоря это родители, которые не сильно озабочены анализом собственного поведения (и соответствующего влияния на ребенка), не склонны признавать ошибки – тем более просить у ребенка прощения и в случаях, когда ошибка очевидна даже самому родителю.
Поехали.
Чтобы мы с вами лучше друг друга понимали – предлагаю быстренько разобраться с основами. Конкретный человек (или группа) лиц травмирует другого психологически, когда нарушает одну из базовых его потребностей.
И если мы говорим о травме, то лучше всего мыслить именно на уровне потребностей. Этот подход позволяет вносить изменения вместо того, чтобы продолжать испытывать сложные эмоции и чувствовать при этом собственную беспомощность при попытках хоть как-то повлиять на своё состояние.
Если вы понимаете, какие ваши потребности были нарушены – у вас появляется возможность удовлетворить их уже во взрослом возрасте (либо переоценить процессы, которые происходили в вашем детстве).
Вот примеры нарушения потребностей:
· если у вас имеется схема Ожидания жестокого обращения и Недоверия – следовательно, была нарушена потребность в безопасности;
· если вы не можете присвоить себе собственные достижения (утверждая, что «вам просто повезло») – очевидно, была нарушена потребность в признании;
· чувствуете себя одинокими, покинутыми, уязвимыми – пострадала потребность в привязанности. И т. д.
Ну а когда ребёнок (к примеру) осознает несправедливое отношение к себе со стороны взрослых и пытается озвучить данный факт (по сути: заявить о своём базовом праве) – дисфункциональные родители имеют привычку наказывать его за это. И каждое последующее наказание за отстаивание своих интересов, потребностей, желаний и прав цементирует те самые послания: «Ты не важен. Твои потребности не имеют значения. Твои чувства не адекватны. Ты не должен себя проявлять. Ты не имеешь права отстаивать себя» и пр. Со временем эти послания ребёнком интернализуются (внешнее становится внутренним). Ребёнок (а далее и взрослый) начинает беседовать с самим собой при непосредственном участии целого набора деструктивных установок. (Так формируется токсичный Внутренний критик).
Подведём промежуточный итог. Травма образуется на пересечении 1) нарушенных потребностей и 2) инстинктивных попыток воспользоваться собственными правами и следующим за этим (точнее за это) наказанием.
Поехали дальше.
Сегодня речь пойдёт о нарушении потребности в безопасности. Следовательно, значимый взрослый систематически применяет несоразмерное проступкам ребёнка наказание, неконтролируемо выражает гнев, а также склонен злоупотреблять собственным могуществом в рамках семьи.
Сюда же относится и амбивалентное поведение родителя/-ей – собственно, когда не знаешь, чего ожидать от них в следующую минуту.
Небольшая вставка. Нарушение потребности в безопасности у ребёнка могут сформировать не только родители, но и ближайшее окружение, в частности, сверстники (однако в данном случае всё равно встаёт вопрос об отношении к данной ситуации родителей и готовности/неготовности помочь ребёнку с этой ситуацией справиться).
Последствия нарушения потребности в безопасности.
О них я уже писала в статьях, посвященных схеме Ожидание плохого обращения. Поэтому здесь коснёмся самых основных моментов и, быть может, немного сменим ракурс. Поговорим о том, что происходит с эмоциями у человека, имеющего базовое недоверие к миру.
В первую очередь нужно понимать (те, кто читал мои предыдущие статьи по схема-терапии, с этим феноменом уже знакомы): при созвучном бэкграунде кто-то выберет стратегию покорности – иными словами будет проживать значимую часть жизни в режиме Уступка. А кто-то вильнёт в сторону гиперкомпенсации (действия «от обратного»), да так в этой гиперкомпенсации и застрянет. Последнее предложение – о том, как человек, переживший абьюз в детстве, во взрослом возрасте становится абьюзером для окружающих.
А далее в ход вступают различные комбинации и индивидуальные настройки. Тот же самый абьюзер во взрослом возрасте может (это как вариант) направо и налево абьюзить окружающих, но по-прежнему уступать собственным родителям – или людям, сильно на них похожим. То есть в некоторых, особых случаях у него (неё) отказывают привычные гиперкомпенсаторные механизмы.
Но сегодня мы не об абьюзерах, а скорее – о жертвах. Итак, нарушение потребности в безопасности нередко формирует схему Покорность или режим Уступка/Подчинение. В основе будет лежать страх конфликта и последующего наказания за отстаивание себя (внизу дана ссылка на статью про схему Покорность).
Что идёт в довесок? Подавление эмоций. Оно предлагается в комплекте с любой нарушенной потребностью – поскольку в данном случае является копинг-стратегией. (В рамках дисфункциональной семьи приходится подавлять эмоции, потребности, желания порой буквально, чтобы выжить – но это в особо кризисных ситуациях. А в остальных, к примеру, чтобы не быть окончательно отвергнутым).
В случае же с нарушением потребности в безопасности приходится постоянно подавлять эмоцию гнева. Ребёнок зачастую испытывает гнев, сталкиваясь с несправедливым обращением – однако выразить его не может, поскольку за этим последует новое наказание. Возможно, ещё более суровое.
А вот вам комбинация для примера: злоупотребляющий (могуществом) родитель плюс уступающий родитель плюс общесемейная модель – равно формирование у ребёнка схемы Покорность и Подавление эмоций.
Думаю, вы догадываетесь о том, что нарушается, как правило, не одна потребность, а сразу несколько. Поэтому когда в семье имеется властный/раздражительный/зависимый от чего-либо родитель – и при нём родитель, который явно показывает паттерны созависимости (изо всех сил старается сохранять благопристойный семейный фасад) – может быть основательно нарушена, к примеру, и потребность в привязанности. Ибо посреди жизненных перипетий буквально не до ребёнка.
Итого, в указанной семейной модели ребёнок испытывает страх за себя и страх за второго родителя (потому что периодически является наблюдателем или даже участником самых нелицеприятных сцен). У ребёнка помимо страха присутствует и гнев (который нельзя выразить), а также ощущение беспомощности («Я вроде бы должен что-то сделать, как-то помочь, но не могу. Я не понимаю, что могу сделать в этой ситуации»).
И далее, во взрослой жизни – когда он будет сталкиваться с абьюзивными личностями – окажется, что место здорового гнева с присущим ему импульсом отстоять себя уже занято беспомощностью, подавленностью и автоматическим импульсом уступить/подчиниться.
Кроме того, ребёнок наблюдает и дисфункциональную семейную модель: один подавляет, запугивает – второй соответственно уступает. Если ребёнок, так сказать, воспользуется предложенными генами – в результате он выберет гиперкомпенсацию, а форма её реализации у него уже имеется. Он усвоил её в качестве модели.
Если же эмоциональный темперамент ребёнка «не дотягивает» до гиперкомпенсации – что ж, по жизни он будет воспроизводить модель второго родителя.
Это, кстати, на заметку тем, кто «терпит ради детей». Чем дольше вы терпите, тем в большем количестве случаев ваши дети будут иметь счастье наблюдать те или иные деструктивными модели коммуникации. Ну а в будущем начнут воспроизводить одну из моделей самостоятельно.
Дополним.
Вместе со схемой Ожидание плохого обращения приходят и чувство одиночества – и даже ощущение собственной изолированности.
Почему? Потому что в моменты травмирующих эпизодов ребёнок ощущает, что с ситуацией он один на один и что на помощь, увы, никто не придёт.
Помимо этого у ребёнка имеется ожидание, что если кому-то рассказать – скорее всего, никто и не поверит. (А если поверит и предъявит родителям претензии, то наверняка в итоге станет ещё хуже). А в целом, родители, применяющие специфические методы воспитания, в присутствии других людей могут переливаться всеми цветами радуги доброты, заботы и участия.
Ещё раз дополним. Чем чреват подавленный гнев?
В принципе, думаю, это уже известно. Подавленный гнев так или иначе найдёт возможность просочиться. И если главный выход закрыт, то прокладывать дорогу он будет хоть и бессознательными, но весьма изощрёнными способами. Например: сарказмом, критикой окружающих, привычкой опаздывать и «забывать» о данных кому-то обещаниях, упрямством. Такие пути выхода гнева могут значительно ухудшить отношения с окружающими и сформировать у них представление о человеке как о необязательном, упрямом, а порой – непроходимо упёртом.
В целом же у человека (в данном случае) есть своеобразные представления о такой эмоции как гнев. Иными словами, есть определённая эмоциональная схема. Гнев – это что-то опасное, непозволительное, ненужное, лишнее и порицаемое.
Самому же гневу на имеющиеся о нём представления совершенно наплевать. Он, повторюсь, выход отыщет.
В завершение немного о родительской амбивалентности.
Она точно также нарушает потребность в безопасности и вот почему.
Во-первых, это может быть родитель с как раз таки подавленным гневом. В частности, у него (неё) имеется страх конфликта с теми, кто равен ему (ну как минимум по критерию возраста). И вот он (она), являясь в обычном режиме вполне приятным, незлобивым, милейшим собеседником – в определённые моменты демонстрирует всплески гнева. В частности, какой-то небольшой проступок ребёнка (за который раньше его и не думали наказывать) – внезапно подвергается гневному порицанию и последующему серьёзному наказанию.
Или.
Опять-таки вполне доброжелательный родитель периодически уделяет пристальное внимание достижениям ребёнка или его личности в целом – сопровождая эти аспекты волной сарказма, а то и довольно болезненной критики. А потом вдруг успокаивается – словно ничего и не было. И вот он (она) вновь милый, приятный и очень даже дружелюбный человек.
Во-вторых. Это может быть всё тот же злоупотребляющий собственным влиянием на членов семьи родитель – который помимо этого не обозначает для ребёнка сколь-нибудь чётких правил и ориентиров. То есть ребёнок не понимает, как конкретно он должен себя вести, чтобы не вызвать очередной незапланированный всплеск негодования со стороны родителя. Иными словами – это отсутствие фиксированности, нечёткость, непонятность правил, действующих в семье. Влететь может за всё что угодно. Вследствие чего у ребёнка имеется постоянный фон в виде беспокойства и напряжения, который вполне способен перейти с ним и в дальнейшую взрослую жизнь.
Итак, на сегодня завершаю. В следующих статьях – о других, не столь явных, но не менее деструктивных моделях воспитания, продуцирующих травму.
Надеюсь, что было познавательно! Ставьте лайки, подписывайтесь на канал!
О схеме Покорность читайте здесь
