Американская урбанистка Сара Риссер написала колонку, в которой призывает отказаться от термина “микромобильность”. В чем ее претензии и стоит ли нам придираться к словам?
Федеральная администрация автомобильных дорог США определяет микромобильность как “любое небольшое, с низкой скоростью, приводимое в движение электродвигателем или мускульной силой человека, транспортное средство”. В эту категорию попадают и самокаты, и велосипеды, включая электрические, и много чего еще.
В русском языке четкого определения микромобильности нет — ни в официальных документах, ни даже в Википедии. Зато есть Ассоциация операторов микромобильности — как можно понять по их сайту, она объединяет шеринги электросамокатов (правда, раздел новостей у них пустой и списка участников тоже нет, непонятно, жива эта организация или не очень). Но если посмотреть публикации по теме, то СМИ включают в эту категорию и велосипеды тоже.
Что же не понравилось Риссер? Приставка “микро”. Самокаты, велосипеды и иже с ними действительно небольшие, а некоторые модели можно даже назвать компактными. Но стоит ли называть их “микро”? Обычно эта приставка обозначает, что-то не просто маленькое, а совсем крошечное, что-то такое, чей размер разительно отличается от нормального. Риссер приводит понятный пример: микроб — он так мал, что неразличим человеческим глазом.
Но так ли малы наши средства “микромобильности”? Если сравнивать их с человеком, то вовсе нет. Наоборот: они соразмерны человеческому телу. А если говорить про грузовые велосипеды, то они достаточно велики для того, чтобы перевозить на них грузы и даже других людей.
Понятие микромбильности выросло из сравнения с автомобилями, среднестатистический размер которых увеличивается год от года. Именно автомобиль оказывается эталоном, с которым мы сравниваем другие транспортные средства. Почему так происходит? Может быть оттого, что именно автомобили господствуют на наших улицах? Или наоборот: вокруг так много автомобилей, потому что мы привыкли считать их базовым, основополагающим видом транспорта?
Многие современные лингвисты утверждают, что язык не просто описывает, но и определяет нашу реальность (вот тут можно почитать об этом подробнее ) Такого же мнения держится профессор Амстердамского университета Марко де Бромельстроет (здесь выдержка из книги, которую он написал в соавторстве с Талией Веркаде ).
Риссер тоже говорит о том, что понятие микромобильности способствует тому, что мы воспринимаем автомобили как “транспорт по умолчанию”, а велосипеды и самокаты — как что-то вторичное, необязательное. Но что если посмотреть на вещи под другим углом? Если мы начнем называть автомобили “средствами макромобильности”, “избыточно большими средствами мобильности”, “средствами мобильности повышенной опасности”, это наверняка изменит наше к ним отношение.
Риссер приводит еще несколько неудачных слов из транспортного обихода, но они для русского языка нерелевантны, поэтому предложу один пример от себя — велодорожка. С точки зрения лингвистов, это диминутив — эмоционально окрашенное уменьшительное слово, диминутивы часто используют в общении с детьми. Вот и получается, по дорогам ездят взрослые серьезные люди, а велодорожка — это что-то несерьезное, предназначенное больше для забавы, чем для дела.
Так что выбирайте слова — это не пустой звук.
