После моей несостоявшейся свадьбы мы с мамой почти год не говорили о Гене...
Почему ты ни с кем не встречаешься? – узнав, что я собираюсь провести очередной выходной дома, спросила она. – Неужели все еще любишь этого мерзавца?
– Гену? – непонятно зачем уточнила я. – С чего ты взяла? – а у самой сердце зашлось, и дышать стало невозможно, как будто меня с головой окунули в ледяную воду.
– Вижу, – она печально вздохнула. – Не хорони себя заживо, доченька. Не стоит он того. Может, и хорошо, что в загс не явился, из маменькиных сынков получаются самые плохие мужья. Проверено.
– Да не вспоминаю я о нем, мам! Даже забыла, какой он. Как-то стерлось все из памяти. Честное слово!
Мама только с сомнением головой покачала. Потом спросила, не надумала ли я ехать с ней на дачу, и, получив отрицательный ответ, пошла вызывать такси.
Спустя полчаса я осталась в квартире одна. Хотела почитать книгу, но тут позвонила подруга Ленка. Сказала, что ей скучно, и пригласила меня в гости. Я хотела отказаться: мол, в такую жару не хочется выходить из дома, но она заявила, что обидится. Пришлось согласиться. Едва я вошла, подружка вручила мне стопку тарелок и затараторила:
– Помоги накрыть стол, а то через полчаса придут Игорь с Лешей.
– Что же ты не сказала, что ждешь гостей, – недовольно буркнула я. – Тем более мужчин. У меня такой затрапезный вид: смотреть и плакать.
– Тогда оставь тарелки и быстро наведи марафет, – разрешила она. – Хотя тебе, кажется, вообще мужчины по барабану.
Вот тут Ленка ошиблась. Едва Леша вошел, я сразу поняла, что напрасно злилась. Парень был очень хорош собой: высокий, накачанный, загорелый, с синими глазами, в которых я буквально утонула и из-за которых в животе у меня запорхали бабочки.
Мы вчетвером уселись за стол, но ни я, ни Леша не могли проглотить ни кусочка. Ленка с Игорем ели и пили, а мы только изредка машинально поднимали рюмки, не сводя друг с друга глаз. Заметив наше состояние, сообразительный Игорек пошушукался о чем-то с Ленкой, она вызвала меня в кухню и ошарашила заявлением:
– Слушай, мы сейчас уедем на дачу, вернемся утром. Давай действуй! Лешка на тебя запал, это невооруженным глазом видно! Да и ты явно млеешь. Так что флаг вам в руки!
– Какой флаг? С ума сошла? – возмутилась я. – То есть Леша мне нравится,
но как это мы останемся здесь одни?
– Очень просто! – беспечно отмахнулась она. – Ты, главное, не строй из себя недотрогу. Ведь не девочка, верно? Да и Лешка взрослый мальчик. Но если все-таки вдруг сдрейфит, тогда…
Короче, на худой конец переночуешь тут одна, а мы утром приедем...
Когда я вернулась в комнату, Леша по-прежнему сидел за столом и в задумчивости крутил пустую тарелку. Увидев меня, слегка покраснел и натянуто улыбнулся.
– Ничего не понял. У них что-то случилось? Почему они вдруг умчались?
– Ленка вспомнила, что забыла закрыть дачу, – соврала, присаживаясь напротив. Не могла же я сказать, что Игорь с Ленкой нарочно оставили нас одних. Положеньице!
Но... Эти волосы, этот загар… Как он не похож на Гену! И все-таки я запала на него. Не меньше чем он на меня, иначе не пялился бы весь вечер.
– Леш... Может, ты хочешь… – конец фразы повис в воздухе. Пусть он сам решает, о чем хотела его спросить.
– Уйти? Нет. Прости, но я слегка растерялся, потому что... В общем, давно не оставался наедине с такой красивой девушкой.
Ну и дела! Мужику под тридцать, а он растерялся, как школьник. Хотя нет, школьники в наше время не смущаются. Мне стало его жаль: в мои двадцать пять я уже имела достаточный сексуальный опыт, но сделать первый шаг мешала гордость.
Минут пять мы сидели за столом, глядя друг на друга безумными глазами, и молчали. И вдруг он предложил.
– А хочешь я тебе погадаю? Покажи мне левую ладонь.
Я подала ему руку, Леша слегка пожал ее, а потом стал медленно водить указательным пальцем по извилистым линиям.
– Ты нежная и умеешь любить, но недавно пережила предательство, – произнес тихо. – И теперь постоянно чувствуешь боль. Вот здесь, – он дотронулся моей ладонью до своей груди, где сердце. – Не вини себя, ты ни в чем не виновата. Просто это был не твой человек... – Леша чуть отстранился, заглядывая мне лицо, как будто спрашивая, прав ли он.
– Меня бросил жених, – прошептала я. – Не пришел в загс.
– Кошмар... То есть это подлый и немужской поступок, но для тебя так даже лучше. Забудь о нем, он чужой. Ты не была бы с ним счастлива.
– Да, но... А вообще буду счастлива?
– Конечно! Ты сильная, сильнее многих, что я встречал в жизни.
– Это все, что ты можешь сказать?
– Нет. Тебя ждет долгий путь. И большая любовь. Она придет внезапно.
Поначалу она будет сладкой, как мед, а потом горькой, как полынь...
– То сладкой, то горькой? Почему? – спросила я.
– Не знаю. Но дам совет: если поймешь, что покой тебе дороже мужчины, не раздумывай, прогони его. Иначе еще ни раз придется пережить боль и разочарование.
– Грустный прогноз, – усмехнулась. – Еще каких-то полчаса назад я была уверена, что самое страшное уже позади, а теперь засомневалась.
«Она придет внезапно и ослепит тебя», – мысленно повторила пророчество Леши. А может, уже пришла?
– А ты счастлив?
– Честно? Нет. Потому что тоже ошибся, выбрав не ту женщину. А теперь не могу развестись из-за ребенка. Наверное, тебе это сложно понять...
– Почему же... – опустив глаза, я вздохнула. Вот и все. Глупо ждать счастья, если дело касается мужчины, принадлежащего другой. Хотя... – Леш, поцелуй меня, – попросила едва слышно.
– Ты уверена? – поднявшись со стула, он обошел стол и присел рядом со мной на диване. Не получив ответа, уткнулся лицом в мои волосы, шепнул: – Спасибо! Ты не пожалеешь...
Леша оказался прав, это было потрясающе: безумная страсть и бесконечная нежность одновременно. Но в начале второго ночи ему пришлось уйти. А я проверила мобильник и, ужаснувшись, сразу набрала мамин номер.
– У тебя совесть есть? – сходу накинулась она на меня. – Звоню, звоню, и на сотовый, и на домашний. Вся на нервах! Где это ты загуляла?
– У Ленки.
– У Ленки. А что у тебя с голосом?
– Ничего, просто влюбилась.
– Вот новости! В кого?
– В друга Лены. Его зовут Леша.
– Хорошее имя. Холостой?
– Женатый. Но это неважно!
– Боже, Алька! Я тебе запрещаю...
– Брось, я уже большая девочка. И потом, любовь не ждет разрешения.