Эльза Триоле, "На Таити" и Виктор Шкловский, "ZOO или Письма не о любви". Две книги не о любви с привкусом ностальгии. Так можно сказать о двух небольших романах 20-х годов ХХ века. Их авторы были хорошо знакомы, книги их перекликаются. Оба они прожили долгие насыщенные жизни и сделали весомый вклад в литературу - французскую и российскую.
Книга "ZOO или Письма не о любви" была написана в 1922 году в Берлине и посвящена переписке писателя, литературоведа, критика, киноведа и киносценариста Виктора Борисовича Шкловского (1893-1984) с Эльзой Юрьевной Триоле.
Виктор Шкловский, известный прозаик и литературовед (тот самый, который позже стал мужем Серафимы Суок, возлюбленной и музы Юрия Олеши), без памяти был влюблён в Эльзу Юрьевну (сразу ложка дёгтя: в то время Виктор Борисович был женат, и его жена находилась в России, в заключении).
Его любовь к Эльзе Юрьевне, которая тогда только-только развелась со своим первым мужем, Андре Триоле, была, к сожалению, безответной. Эльза была нежна с ним, ценила его талант, они много общались, переписывались, но не более того. В какой-то момент, почувствовав определенную усталость от этих не нужных ей отношений, она запретила ему говорить и писать ей о своей любви. И тогда появился роман Шкловского "Zoo" (в районе «Zoo» - берлинского зоопарка – жили многие русские эмигранты). В роман, наряду со своими письмами, частично подлинными, частично выдуманными, Шкловский включил несколько писем Эльзы, в том числе и о Таити, откуда она вернулась два года назад.
В своём предисловии к книге Виктор Шкловский объясняет название – почему «не о любви»:
«Для романа в письмах необходима мотивировка — почему именно люди должны переписываться. Обычная мотивировка — любовь и разлучники. Я взял эту мотивировку в ее частном случае: письма пишутся любящим человеком к женщине, у которой нет для него времени. Тут мне понадобилась новая деталь: так как основной материал книги не любовный, то я ввел запрещение писать о любви. Получилось то, что я выразил в подзаголовке, — «Письма не о любви».
Итак, перед нами – роман в письмах. Мужчина пишет женщине (Але) о своей любви, в каждом письме мучительные, болезненные признания
(«я, разорванный как письмо»),
мольбы, боль и страсть. Женщина же отвечает – «Я не люблю тебя и не буду любить» - прямо и убийственно. Но при этом «милый и родной», что, наверное, даёт ему надежду. Но она просит не писать о любви, и он пишет ей о погоде, об автомобилях, о разных людях, пишет каждый день, создавая живые очерки русского Берлина 20-х годов ХХ века.
Подозреваю, что Аля всё же заподозрила в своём поклоннике некую неискренность, момент самолюбования, упоения своим страданием. Вот она пишет:
«В литературе я понимаю мало, хотя ты льстец и утверждаешь, что я понимаю не хуже тебя; в письмах же о любви я знаю толк. Недаром же ты говоришь, что, войдя в какое-нибудь учреждение, я сразу знаю, что к чему и кто с кем.
Ты пишешь о себе, а когда обо мне, то упрекаешь.
Любовных писем не пишут для собственного удовольствия, как настоящий любовник не о себе думает в любви.
Ты под разными предлогами пишешь все о том же.
Брось писать о том, как, как, как ты меня любишь, потому что на третьем «как» я начинаю думать о постороннем».
А что удивляться – ведь с самого начала Шкловский оговорил, что письма – не о любви.
Много в его письмах рассуждений о литературном труде, на примере таких мастеров слова, как Велимир Хлебников, Алексей Ремизов, Андрей Белый, Илья Эренбург.
Ну и поскольку всё-таки «Zoo», то и о животных тоже.
Не все письма адресованы Але, есть письма и друзьям в Россию, и эти послания полны ностальгией, хотя Виктор Борисович пробыл в Берлине не очень долго, в 1922-23 годах, спасаясь от ареста по делу эсеров, потом вернулся в Россию.
Последнее, тридцатое письмо адресовано во ВЦИК СССР и содержит в себе просьбу о разрешении вернуться в Россию.
«Я не могу жить в Берлине.
Всем бытом, всеми навыками я связан с сегодняшней Россией. Умею работать только для нее.
Неправильно, что я живу в Берлине.
Революция переродила меня, без нее мне нечем дышать. Здесь можно только задыхаться.
Горька, как пыль карбида, берлинская тоска. Не удивляйтесь, что я пишу это письмо после писем к женщине.
Я вовсе не ввязываю в дело любовной истории.
Женщины, к которой я писал, не было никогда. Может быть, была другая, хороший товарищ и друг мой, с которой я не сумел сговориться. Аля — это реализация метафоры. Я придумал женщину и любовь для книги о непонимании, о чужих людях, о чужой земле. Я хочу в Россию.
Все, что было — прошло, молодость и самоуверенность сняты с меня двенадцатью железными мостами. Я поднимаю руку и сдаюсь.
Впустите в Россию меня и весь мой нехитрый багаж: шесть рубашек (три у меня, три в стирке), желтые сапоги, по ошибке начищенные черной ваксой, и синие старые брюки, на которых я тщетно пытался нагладить складку».
Вот она суть – ностальгия по Родине, по России.
В Россию ему вернуться разрешили и, несмотря на его антисоветское прошлое, он сумел сделать неплохую карьеру в СССР, прожив очень долгую жизнь и написав и издав великое множество книг, значение которых для русской культуры трудно переоценить.
А ещё считается, что именно эта книга стала литературным дебютом Эльзы Триоле, первым толчком к её писательской карьере.
Этот материал ранее был размещён мною здесь: https://my.mail.ru/community/knigi/5C8F5184A8E86D4C.html
