– Ты серьёзно считаешь, что всё это – только моя вина? – моё дыхание сбилось, когда я произнесла это, и голос слегка дрожал от возмущения.
– Ещё бы! – Кирилл скинул ботинки у порога, будто захлопывая дверь не только в квартиру, но и во все мои сомнения. – А ты как думала? Стоит мне задержаться на работе, ты начинаешь выносить мозг. В выходные – то жалуешься на усталость, то ещё что-то. Да любая нормальная женщина шла бы навстречу мужу, а не пилила его каждый день. Если я и пошёл налево, то только потому, что ты меня сама к этому подтолкнула!
– Подтолкнула?! – я резко отвернулась, с трудом удерживая слёзы, которые подкатывали к глазам. – Ты хоть понимаешь, какой бред несёшь? Мы вообще-то семья. Когда что-то не так, принято говорить, а не сбегать к кому-то ещё!
Кирилл криво усмехнулся, и у меня мелькнула мысль, что он уже давно всё продумал.
– Слушай, если женщина не хочет нормально общаться и устраивает склоки из ничего, то мужик рано или поздно находит способ расслабиться. И не надо делать из меня монстра, – он скинул пиджак на стул, будто ему было слишком жарко от правды, которую он только что озвучил. – Будешь продолжать в том же духе – вообще останешься ни с чем.
Мои кулаки сжались так, что побелели костяшки. Словно читаешь сценарий плохого фильма, где обманутый супруг ещё и виноват во всём. Несправедливость била в грудь раскалённой кувалдой.
– Что значит «останусь ни с чем»? – спросила я, пытаясь говорить спокойно, хотя голос всё же дрогнул. – С какой стати ты вдруг решил, что можешь манипулировать нашими общими деньгами и имуществом?
– С такой стати, что счета на мне, – он хмыкнул, присаживаясь на край дивана. – Понятно? Вся эта наша «общая» финансовая история управляется через меня. А ты, дорогуша, не особо-то много зарабатываешь, чтобы претендовать на серьёзные вещи.
Я ощутила, как в груди вспыхивает гнев. Вот оно – чистой воды финансовый контроль, который он выстраивал годами, а я и не заметила. Я была полностью уверена, что ведём бюджет вместе, а выходит, он всё это время считал себя единоличным владельцем.
– Значит, ты меня просто держал возле себя, чтобы распоряжаться моими ресурсами так, как захочешь? – тихо, почти шёпотом спросила я. – Классная логика. Ты всемогущий кормилец, а я – прислуга.
– Точно, – он даже не покраснел, – а что не так? Ты ведь сама говорила, что доверяешь мне как мужу. Значит, у меня были все права управлять деньгами так, как я считал нужным.
– Кирилл, – я сделала глубокий вдох, чтобы не сорваться на крик. – Ты изменял. И ещё пытаешься повесить вину на меня. Как тебе вообще не стыдно?
Он откинулся на спинку дивана и пожал плечами с видом «а что такого?».
– Стыдно? Да не особо. Если бы ты вела себя как нормальная жена, я бы и не смотрел по сторонам. Но ты вечно чем-то недовольна. Видимо, и дома мне не места. Зато у другой – тишина, покой, и она не выносит мне мозг каждый вечер.
– Ну и иди к своей «другой», – я сама не заметила, как сорвалась на саркастический тон. – Только помни: эта квартира принадлежит моей семье. Это не твоё имущество, а моё.
Кирилл скривился, и в его взгляде вспыхнула злоба:
– Ничего подобного, дорогая. Я вкладывал деньги в ремонт, оплачивал счета, – он стал загибать пальцы с каким-то издевательским удовлетворением. – Так что по закону я имею все шансы оттяпать свою долю, особенно если мы разведёмся. Ах да, а мы ведь, вероятно, разведёмся, правда?
Я не знала, куда себя деть от захлестнувшей меня обиды. «Грубость, хамство, наглость, – ворочалось в голове, – всё в одном человеке». Мне хотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжёлым, но я понимала, что это только усугубит мою ситуацию. Он наверняка рассчитывал выбить меня из колеи, довести до истерики, чтобы потом сказать всем вокруг: «С ней невозможно жить, она сошла с ума».
– И что же ты собираешься делать? – спросила я, стараясь звучать вызывающе. – Подашь в суд, заберёшь мою квартиру?
– А почему бы и нет? – он приподнял брови, как будто это была самая здравая мысль на свете. – У меня уже есть контакты хороших юристов. Надоело жить в нервотрёпке. Если ты продолжишь качать права, значит, сама выбрала такую судьбу.
Я закрыла глаза на пару секунд, чтобы не взорваться тут же. Где-то внутри боролись паника и желание немедленно поставить его на место. С одной стороны, моя жизнь рушилась: муж изменял, винил меня и грозился оставить меня без средств. С другой – я понимала, что унижаться перед ним не буду.
– Знаешь, что самое грустное? – я посмотрела на него так, будто видела впервые. – Ты считаешь меня слабой, думаешь, что сможешь легко обмануть и выбросить на улицу.
– А разве не так? – Кирилл криво усмехнулся, поправляя манжеты рубашки. – Ты ведь всегда была серой мышкой, «под каблуком у своего же мужа», как любят говорить твои подружки.
– Они так говорят? – я хмыкнула. – Забавно. Знаешь, именно благодаря одной из «болтливых подружек» я узнала о твоих финансовых махинациях.
Он напрягся, но попытался сохранить спокойный вид:
– Каких ещё махинациях? – в голосе прозвучала фальшивая небрежность.
– Ну, например, о том, что твои отчёты по работе и реальные расходы не совпадают, – я начала говорить быстро, чтобы не упустить импульс решимости, который вдруг возник у меня внутри. – Или о том, что ты снял немаленькую сумму с нашего общего счёта и положил её на свой личный вклад. Всё это время ты готовил себе подушку безопасности и в то же время вешал на меня кредиты и другие расходы.
– Да ты ничего не докажешь! – он нахмурился, резко приподняв голову. – Все документы у меня. А подружки твои пускай сначала научатся держать язык за зубами, прежде чем нести всякий бред.
– Ой ли, – я кинула ему прямой взгляд. – Возможно, кое-кто успел сделать копии. Разве ты не знаешь, что в цифровую эпоху всё фиксируется?
Вижу, как его лицо заливается краской. Надменный кураж сходит на нет, а вместо этого проступает злость, перемешанная с тревогой. Отлично, я наконец-то нащупала болевую точку.
– Допустим, – процедил он, – у тебя что-то есть. Как это меняет дело?
– Меняет всё, – сказала я, стиснув зубы. – Если ты решишь загнать меня в угол с помощью липовых исков, манипуляций с кредитами или ещё чего-нибудь, эти данные уйдут к твоему начальству. Ну и к кое-каким правоохранительным органам заодно. Посмотрим, как быстро тебя оттуда выставят.
Кирилл уставился на меня так, будто видел перед собой незнакомку. И в какой-то мере так и было: я и сама не ожидала, что смогу проявить такую жёсткость.
– Ты смеешь мне угрожать? – выплюнул он с еле сдерживаемой яростью.
– Я не угрожаю, – поправила я, стараясь держать голос ровным. – Я защищаюсь. Хочешь развода? Отлично, мы разведёмся, но без того, чтобы ты оставил меня без средств к существованию. Думаешь, я не понима́ла, к чему ты клонишь все эти годы? Твои издёвки, твои упрёки, твои крошечные «подарки», которые потом оказывались долговой ямой. Теперь всё. Конец.
Он встал с дивана, прошёлся по комнате, тяжело дыша. Видимо, в его голове судорожно билась мысль: «Что, если она и правда всё знает? Что, если у неё есть бумаги?» Я воспользовалась его замешательством, чтобы шагнуть ближе и твёрдо встретить его взгляд.
– Кирилл, решай сам. Можешь продолжать войну, и тогда я тоже пойду до конца. А можешь собрать вещи и уйти спокойно, без лишних скандалов.
– Ха! – в его голосе прорезалась агрессия, он почти выплюнул это короткое восклицание. – Думаешь, я испугаюсь? Да плевал я на твои бумажки.
– Может, и плевал, – откликнулась я, пожав плечами, – а может, и нет. Время покажет.
Повисла пауза, тяжёлая и гулкая. Мне казалось, что само пространство квартиры пропитано напряжением, готовым вот-вот сорвать потолок. Я видела, как Кирилл ломает руки, отвернувшись к окну. Он явно не знал, как ему выкручиваться.
– И почему я должен уходить ни с чем? – спросил он наконец, уже тише, словно сквозь зубы. – Где справедливость?
У меня вырвался короткий горький смешок:
– Справедливость? А где она была, когда ты крутил за моей спиной свои схемы и одновременно обвинял меня в своих изменах? Где справедливость, когда ты, заводя любовницу, уверял меня, что это я «сама виновата»?
Он ничего не ответил, но я почувствовала, как силовое поле между нами начинает меняться. Казалось, Кирилл впервые в жизни ощутил, что control над ситуацией ускользает из его рук.
– Думаешь, мне не больно всё это? – спросила я, чувствуя, как внутри всё сжимается от обиды. – Мне чертовски больно, что ты предал меня как женщину и одновременно хотел лишить будущего. Но раз уж ты выбрал путь конфликта, не рассчитывай, что я буду сидеть и плакать в уголке, проклиная день знакомства с тобой.
Он отвернулся, явно избегая смотреть в мои глаза, потом резко надел пиджак и направился к двери.
– Ладно, – сказал он, почти шёпотом, но с вызовом. – Дай мне время собрать вещи. Пара дней – и я съеду.
– Считай, что мы так и договорились, – кивнула я. – Только без всяких хитрых манёвров. Будет хоть малейшая попытка меня подставить – подготовленные документы моментально уходят дальше по назначению.
– Ну-ну, – зло бросил он и, не оборачиваясь, вышел, хлопнув дверью так, что с полок посыпались какие-то бумажные брошюры.
Я осталась стоять в гостиной, дыша как после забега на марафонскую дистанцию. В голове метались мысли: «Неужели всё кончено? Как жить дальше? Неужели я действительно смогу одна оплачивать всё это?» Но вместе с колоссальной тревогой я ощущала и странное чувство освобождения. Как будто невидимые цепи, которыми меня опутывали годами, наконец-то дали трещину.
«Пусть будет, как будет», – произнесла я вслух и уронила себя на диван. Я понимала, что меня ждёт тяжёлый этап: развод, раздел имущества, а может, и настоящая война, если Кирилл решит играть грубо. Но я больше не была жертвой, которую он привык унижать. Я нашла в себе силы дать отпор и выиграть первый раунд.
Слёзы всё-таки полились по щекам – от переполненности чувств, от ярости и обиды, от дикого страха перед будущим. «Но это уже слёзы другого толка, – подумала я. – Слёзы, которые дадут мне разрядку, а не обернутся бессильным отчаянием».
Через несколько минут я встала и направилась к столу, где среди разбросанных бумажек и чеков лежала тонкая папка. Сверху прикреплены выписки, доказывающие, что Кирилл отмывал часть доходов и втихаря переводил их на свой счёт. Я собрала всё аккуратно, убрала в надёжное место. «Пусть это будет моим гарантом», – решила я, осознавая, что теперь он не сможет меня растоптать.
Я подошла к окну и выглянула во двор: машины, люди, чья-то пара с коляской… Все идут по своим делам, как ни в чём не бывало, в то время как моя жизнь встала на уши. «Но, может, и к лучшему, – горько улыбнулась я. – Видимо, мне пора начать новую главу. Без него, без бесконечного унижения и страха».
В глубине души шевельнулась мысль о мести, но я отбросила её: «Пусть жизнь сама его накажет. Если он попробует ещё раз напасть, у меня есть аргументы. А если нет – пусть катится к своей новой пассии». Как бы там ни было, всё, что принадлежит мне, останется при мне. И, наконец, я буду жить так, как хочу, без его колких упрёков и контроля.
Да, несправедливость порой пробуждает в людях злость, но именно из неё рождается решимость не сдаваться. И сегодня я поняла, что порой приходится дойти до предела отчаяния, чтобы наконец научиться защищать себя.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.
НАШ ЮМОРИСТИЧЕСКИЙ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
