Ольга Алексеевна заметно растерялась:
- Что?.. Директор шахты? Нравится?.. – Тут же нашлась: – Ты бы лучше… про биологию думала! Вместо того, чтоб задавать матери глупые вопросы! У тебя уже две тройки! А контрольная по физике – два! Интересно: в какой институт ты планируешь поступить? Или ты готовишь себя в ПТУ-шницы?
Алёна повела плечиками: от раздражённого маминого голоса как-то холодно стало…
Отчего-то вспомнилась Евгения Романовна, секретарь директора шахты… Слова её строгие вспомнились: что ж ты бесстыдница такая!.. Мальчишек мало тебе!..
И голос суровый, и слова строгие…
А обиды не было. На сердце легче стало, – когда Евгения Романовна обняла её… и как-то понимающе… очень просто пообещала, что никому не скажет про Алёнкино письмо Сергею Владимировичу…
Евгения Романовна – чужой человек.
А мама…
Алёна снова подняла глаза:
- Он… нравится тебе?
Вызывающая и уверенная улыбка тронула красивые мамины губы:
- Нравится. А что?.. Тебе хотелось бы, чтоб мне никто не нравился… и чтоб я сохла от тоски по твоему… папочке Виталию?.. Да!.. Сергей Владимирович мне нравится! И я ему нравлюсь!!! Ты уже взрослая, Алёна!
Алёна усмехнулась: взрослая… Минуту назад мама гневно напоминала, что Алёне надо о тройках по биологии думать… И вдруг – взрослая…
- Ты уже взрослая! И должна понимать! Я столько лет отдала твоему… отцу! Сколько я натерпелась с ним – за все эти годы! Я ради тебя терпела… жила с ним! Ты – взрослая, и должна понимать: я имею право – любить… и быть любимой!
У Алёны темнело в глазах…
Им с Анькой Морозовой – обеим!.. – нравился Тёмка Коршунов.
А с мамой…
Выходит, – им с мамой – обеим!.. – нравится Сергей Владимирович?..
-Мам!.. А Татьяна Павловна… Она же твоя подруга!
- И – что? Ты просто многого не знаешь!
Чтоб дочка узнала тайну… Чтоб Алёна узнала, что Коршунов – её родной отец, в планы Ольги Алексеевны пока не входило… Разумеется, Алёна не сдержится, – расскажет подружкам про такую новость. А это ни к чему, чтоб все узнали. Ещё не время.
Ещё не время, чтоб об этом узнал Сергей…
Он может просто не поверить в то, что Алёна – его дочь.
Подумает, что она, Ольга, просто хочет вернуть их отношения…
Вот когда Сергей сам скажет… когда признается, что не может без неё жить, – ему наградой будет, что Ольга родила ему такую дочку. Наградой и – укором, что все эти годы он растил чужого мальчишку…
Укором!
Да, – Сергей не знал про Алёнкино рождение!
Но – мог бы и узнать!
Да! Ольга сказала ему, что полюбила другого… и выходит за него замуж.
Мог бы приехать и забрать её у Виталия!
Не знала Ольга, как Серёжке хотелось этого: приехать… и забрать её, увезти с собой…
Не знала, как горько он понимал: что ж увозить… Если она выбрала другого… Если она любит и счастлива…
… Мама давно спала…
И вообще, – скоро утро.
А Алёнка в одной ночной рубашке сидела на подоконнике, смотрела на заснеженный террикон, на звезду над шахтным копром, на снежинки, что невесомым сиянием ложились на тополиные ветки…
А по щекам катились слёзы…
Никогда не сбудется, – чтоб Сергей Владимирович полюбил её.
Не хотелось ни утра, ни снега, ни школы…
Даже самой красивой в школе не хотелось быть.
Зачем, – если не для него…
Зачем утро, зачем зима… Зачем быть самой красивой, если он… не любит её…
И – жить не хотелось.
Они с мамой обе любят Сергея Владимировича…
Мама так уверенно говорит о том, что ей нравится Сергей Владимирович… и что она ему нравится.
А если это правда?..
Мама очень красивая.
А если это правда, – что она ему нравится?..
И они будут встречаться… И Сергей Владимирович будет приходить к ним домой…
На большой перемене Алёна ушла из школы.
Третьим уроком – алгебра.
Алёна боялась, что по её глазам мама обо всём догадается…
Не заметила, как вышла за посёлок.
Шла и думала о нём… о директоре шахты. О Сергее Владимировиче.
Казалось, – всё напоминало о нём… О его усталом, чуть насмешливом взгляде… О сильных и таких бережных руках, о голосе… в котором почему-то была тревога о ней.
Вспоминала его слова – одновременно такие строгие и такие застенчивые… – чтобы она надевала юбку подлиннее, особенно – в такой мороз.
Кажется, мама никогда так не тревожилась о ней…
Над степью колышется чистый-чистый запах угля, от которого и снежная свежесть кажется чище… и отчётливее. Под ветром встрепенулась почти неуловимо сладковатая нежность сухого донника и тут же потонула в полынной горечи…
Алёна остановилась у старого террикона. Медленно подняла взгляд: большущий какой! Высокий-высокий! Мальчишки в их 10-м Б говорили о том, что на выпускном рассвет будут встречать на вершине этого террикона. Отличница Ира Лисютина очень серьёзно заметила: всё, что загадаешь на вершине террикона в предрассветные минуты, – непременно сбудется…
Если бы сбылось… – одно-единственное желание!..
А Сергей Владимирович сказал:
-Мне нравится одна-единственная женщина на свете. Я люблю её. И поэтому счастлив. И ты обязательно будешь счастлива, Алёнушка, – когда тебя кто-то полюбит так, как я люблю свою жену. И ты его полюбишь. Тебе домой пора. И юбку надевай подлиннее, особенно – в такой мороз.
И повлажнели ресницы… А сердце взлетело – в ту счастливую высь, где рождались снежинки…
За терриконом Алёна спустилась в Журавлиную балку.
Кое-где на дубовых ветках остались сухие листья. Под лёгкими кружевами снежинок они светились мягкой и ясной желтизной, и от этого показались Алёне фонариками. На секунду она затаила дыхание: в степи ещё светло, а здесь, в балке, сгущается вечерняя синь… Поискала глазами неприметную тропинку, что с заснеженного степного безбрежья сбегала в Журавлиную балку. А тропинка скрылась в синеве…
Из балки пришлось подниматься по сугробам. А снега местами намело выше коленей…
… Ольга Алексеевна нахмурилась: этого только не хватало!..
Алёна не пришла на урок алгебры.
Ясно.
Коршунов со своей предпоследней парты пересел к Морозовой.
Вот так откровенно, без всякого стыда!
И у девчонки нет совести. Глаза опустила, а сама сияет от счастья, что Коршунов рядом с ней сидит…
При её-то двойках с тройками так сиять!
Школьная любовь у них, – как же!..
Ясно, отчего Алёна ушла с урока.
- Коршунов!.. Я, как классный руководитель, не помню… чтоб я пересаживала тебя на другое место. Могу я узнать мотив твоих действий? Объясни, как ты оказался за этой партой.
Артём поднялся:
- Мы ж не в первом классе. Какая разница, – кто и где сидит.
- Воот, знаачит, каак!.. – протянула Ольга Алексеевна. – Не первоклассники, значит. Взрослые!.. Не пойму: и зачем в 10-м Б классный руководитель? Если мы всё решаем сами… самостоятельно и – по-взрослому.
Артём смотрел за окно.
В Аниных глазах промелькнула тревога.
- Какая разница, говоришь, – усмехнулась Ольга Алексеевна. – Ну, видно, тебе есть разница… – если ты пересел за эту парту.
Аня что-то прошептала Артёму.
- Коршунов!.. Я жду. Я жду, когда ты пересядешь туда, куда тебя в сентябре счёл нужным посадить классный руководитель. Я жду, когда смогу начать урок.
Артём взглянул исподлобья:
- Начинайте.
Ольга Алексеевна, казалось, чему-то обрадовалась:
- Воот как!.. Ты, значит, разрешаешь мне начать урок!.. Уж не знаю, как тебя благодарить!.. Вот разве что – отправить тебя за отцом. Я, как классный руководитель и учитель математики, бессильна перед твоим хамством. Вот пусть придёт отец… и займётся твоим воспитанием.
- Отец на шахте сейчас.
-Ну, да, ну, да… как же: знаем… У директора шахты дел – невпроворот. – Ольга Алексеевна делано сочувственно покачала головой: – Был бы сын родным… нашёл бы время – зайти в школу, к классному руководителю…
10-й Б притих.
Удивлённо приподнял голову Игорёк Левашов – он, было, устроился подремать, пока классная и Тёмка вели беседу про первоклассников, взрослых людей и о том, где, кому и с кем сидеть…
Нелька и Вика зашептались.
Ирочка Лисютина в недоумении свела бровки.
Потом по классу волной прокатился гул…
Был бы сын родным?..
Это… что же выходит: отец у Тёмки Коршунова – неродной?..
Ну, раз Тёмка ему – неродной сын!..
Артём – совершенно по-батиному, сам почувствовал... – провёл рукой по лбу.
Мишка Черников вскинул на классную серьёзный взгляд:
- А что, – это так важно: родной… не родной… если это – отец?
Мишкин отец погиб в шахте – в ту осень, когда Мишка пошёл в первый класс…
Мишка-то помнит отца… Его взгляд помнит, голос…
А малым, двойняшкам Саньке и Павлухе, тогда ещё и по году не исполнилось. И батю они не помнят.
Мишка знает, как хотелось малым, чтоб у них батя был…
Сейчас Санька и Павлуха уже в третьем классе - вполне взрослые мужики.
А к матери стал заходить Анатолий Петрович – он в горноспасательном взводе служит.
То что-нибудь отремонтирует, – как-то вдруг стало находиться то, что надо отремонтировать… То огород вскопает, то поможет малым уроки сделать…
А в Санькиных и Павлухиных глазах – несмелая надежда…
Ольга Алексеевна снова чему-то обрадовалась:
-Это очень важно, Черников! Это – очень важно!.. У родного отца всегда найдётся время для сына!
Тёмка швырнул в сумку учебник с тетрадью, что-то негромко ответил Анютке…
Проходил мимо Мишкиной парты – коснулся рукой его плеча.
-Коршунов!.. Немедленно вернись на место! – приказала Ольга Алексеевна.
Артём не оглянулся.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10