По зрелому размышлению, и без Танькиных откровенностей можно догадаться: сын у неё – не от Коршунова. У Тёмки с Алёнкой разница – в несколько месяцев. К превеликой Ольгиной досаде, поговорить с Татьяной откровенно до сих пор так и не получилось. Как бы не нахваливала Ольга её «безешки» – чего там… и правда, вкусные, какие бы проникновенные слова не говорила о событиях минувшей юности, как бы уверенно не называла её своей лучшей подругой – Татьяна не откликалась. Отвечала какими-то общими… дежурными фразами. Чаще всего ссылалась на то, что ей надо проверить, записал ли Алёшка Кудрявцев домашнее задание по английскому и узнать, помирились ли Галочка Ильина с Леной Турилиной.
Скажи-ка, – какая важность: помирились ли эти соплюхи из её 6-го Б!..
Ладно.
Выходит, Коршунову надо было… в общем, чуть ли не одновременно – с ними обеими… И такое бывает, конечно. Только это точно – не о Серёжке Коршунове. Серёжка не смог бы – встречаться с ней, с Оленькой… и с Татьяной. Потому что никого, кроме Оленьки, он вообще не видел. А когда она вышла замуж за капитана милиции Витальку Ермакова, Серёжка собрался уйти из института – с последнего курса!.. Будучи уверенным и единственным на курсе претендентом на получение диплома с отличием! – чтоб уехать в свой далёкий степной посёлок и работать на шахте. В деканате студенту-отличнику Коршунову всыпали чертей – по первое число… Дома батя, горнорабочий очистного забоя, добавил Серёге – мало не показалось. В результате своевременно и решительно принятых мудрых мер Серёжка Коршунов сейчас – молодой… и красивый директор шахты «Глубокоярская».
Женился, правда, на этой дурёхе… Взял её с ребёнком – неясно, с чьим. Впрочем, понять Серёжку можно: женился он от отчаяния… – что её, Оленьку, уже не вернуть. А шахтёру нельзя без жены. И про Таньку всё понятно: она со своим мальчишкой не растерялась – вовремя подвернулась горному инженеру. А Серёжке Коршунову – с его горьким разочарованием в любви! – чего надо было… Выстиранные да выглаженные майки с рубахами… Да Танькин борщ. Ну, и «безешки».
Вернуть бы назад те годы!..
Сейчас Оленька ни за что бы не стала слушать мамины насмешливые слова про будущего шахтёра Серёжку Коршунова… про вечно грязные майки, про его стойкое неумение пользоваться вилкой и ножом и про неспособность поддержать разговор о современных поэтах.
- Ну, и куда ты с ним выйдешь, со своим шахтёром? То-то потеха будет твоим бывшим одноклассницам… и всем подругам! Вот уж выбрала Оля Свиридова себе мужа!.. Или?..
Мама вдруг задумчиво свела брови… Приподняла Ольгин подбородок, переспросила:
- Или?.. Отвечай матери!
- Какое «или»! Никакого «или»! – зазвенел Олин голосок. – И вообще, мам!.. Сергей – не шахтёр!
- Ну, да… – усмехнулась мама. – Космонавт.
- Он не шахтёр! Он – горный инженер! И мы с ним… любим друг друга!
Олино отчаянное признание про любовь маму ничуть не впечатлило.
-Дура. Ты полагаешь, что горный инженер – важная птица? Да он из шахты не будет подниматься – по четыре смены! Простой шахтёр – тот хоть одну смену в забое работает! А инженер твой жить там будет! До тех пор, пока главным не станет! А это – должность главного инженера – твоему Серёже Коршунову точно не светит! Я его насквозь вижу!!! Так и проходит всю жизнь – горным мастером или простым инженеришкой. И ты забудешь, какую шубку хотела… и какие серьги. И про поездки на море забудешь. И про дачу на Азове тоже забудешь.
- Мама!..
- Я тебе второй десяток лет – мама! Потому и говорю… а ты слушай! Кроме Серёжи Коршунова, есть Виталик Ермаков!
Оленька в недоумении захлопала глазами: Виталик – то ли племянник, то ли крестник какой-то маминой то ли подруги… то ли сотрудницы…
- А Виталик здесь при чём?
Мама вздохнула:
- Дура.
А Виталик – будто случайно – встретил Оленьку после пар. С небрежной улыбкой кивнул на новенькие, сияющие снежной белизной «Жигули»:
- Садись, студентка.
Оля растерялась:
- Ой! Виталик! А ты что здесь делаешь?
- Мимо ехал. Садись. Домой тебя отвезу, мне по пути.
Девчонки на следующий день просто засыпали Оленьку вопросами…
А Серёжка Коршунов из горно-металлургического – в своей футболке и не очень новых брюках вдруг показался Оле каким-то не интересным… Перед глазами – Виталькин щегольский милицейский китель с капитанскими погонами: Ермакову на днях присвоили звание капитана – за какое-то там расследование…
Впервые подумала: после института Сергей уедет работать на какую-то шахту…
И надо будет ехать с ним.
И… Мама права: на зарплату молодого горного инженера придётся выбирать: шубка или серьги… или – поездка на море.
А Виталик вдруг преподнёс ей изящный алый футлярчик. Сам открыл, улыбнулся:
-Нравятся?
Серьги.
Те самые, которые они с девчонками недавно рассматривали в ювелирном магазине.
Вскинула на Виталика глаза:
- В честь чего это?
- В честь моего стремительного продвижения по службе, – серьёзно объяснил Ермаков.
Серёжка заметил новые серьги:
- Красивые. Тебе идут. Буду работать на шахте – ещё красивее куплю тебе. Какие захочешь.
- Нууу!.. Когда это будет!.. – протянула Оленька.
Серёжка уехал на преддипломную практику.
И тут оказалось: мамино опасение – что подружки не поймут Олиного выбора… и догадаются, почему ей пришлось выйти замуж за Серёжку Коршунова – имеет основание… И мамино предчувствие – или?!.. – тоже сбылось.
Оленька с ногами сидела в кресле и горько всхлипывала: ей уже совсем не хотелось выходить замуж за Серёжку.
Но Диана Романовна, врач институтского медпункта, сказала:
- Беременность.
И написала направление к гинекологу…
Мама сжала ладонями виски:
- Этого ещё не хватало!..
-Мам!.. А как же теперь Виталик? Он же узнает!
Мама не сдержалась – отвесила Оленьке звонкую пощёчину:
- О Виталике подумала! А когда… с этим… – Оля вздрогнула и сжалась от грубого маминого слова, что было больнее пощёчины, – ты о ком… о чём и чем думала?!
В больнице мамина знакомая, врач-гинеколог Маргарита Васильевна, долго изучала результаты анализов. Покачала головой:
- Тут ряд серьёзных противопоказаний. Следующая беременность вряд ли наступит. – С присущей ей прямотой заметила: – Сейчас не надо, а потом понадобится.
Мама строго велела Оленьке выйти в коридор. Улыбнулась врачу:
- Поговорить бы, Маргариточка Васильевна.
А когда приехали домой, сказала Оле:
- Ты выйдешь замуж за Виталика. Мы на днях разговаривали с Таисией Петровной. Он собирается делать тебе предложение.
- А как же…
- Дура. Ты родишь недоношенного ребёнка. В институте перенервничаешь. Ермаковы ещё жалеть тебя будут.
На следующий вечер за ужином – между говядиной по-кремлёвски и десертом, фирменным маминым «Наполеоном», – Виталик надел на Олин пальчик тоненькое колечко с тремя крошечными рубинами:
- Выходи за меня замуж.
Серёжка вернулся в город. Дождался Олю у пединститута. Достал из кармана и застенчиво протянул ей… алый футлярчик:
- Это тебе.
В футлярчике были серьги – в форме маленьких тополиных листочков…
Олину растерянность Сергей понял по-своему. Объяснил:
- Я на практике ещё и машинистом угольного комбайна работал. У меня же удостоверение – ещё после третьего курса получил. – С надеждой взглянул ей в глаза: – Нравятся, Оль?
Но – не ехать же с Серёжкой куда-то… на какую-то его шахту!.. После того, как Виталик сделал ей предложение!
И Оля отважилась шагнуть с обрыва в реку:
- Сергей!.. Я выхожу замуж.
Серёжка по-мальчишески бестолково улыбнулся… Ольга и сейчас помнит его улыбку:
- Замуж?..
Оля повторила:
- Я выхожу замуж. За другого. Так получилось, Сергей.
-За… другого?.. Оль! Мы же с тобой… У нас же с тобой… Оль!
- Забудь про всё. Всё было ошибкой. Мы с тобой очень разные.
Оля твёрдо повторила заученные – придуманные мамой – слова…
Вскоре после свадьбы выяснилось, что Виталик вовсе не увлекается столовым этикетом… И совершенно равнодушен к современной поэзии. И домой возвращается очень поздно, часто – выпившим. Однажды ухмыльнулся на Олин вопрос:
- Да брось ты, Олька!.. Можно подумать, – ты за меня девушкой вышла! Чего привязалась? Чего тебе не хватает? Я – твой муж, ты моя жена! Мать вон… души в тебе не чает! Ни к посуде, ни к стирке не допускает тебя! Принцессой живёшь!
Так и было. Родилась Алёнка – недоношенной… – свекровь с рук её не спускала. Сама купала, сама кормила – из бутылочки с соской: грудь малютка не брала…
Это было очень удобно, и Оля продолжала учиться в институте.
Как-то заметила, что Нелька Щеголькова, лучшая подружка, прячет счастливый взгляд. Удивилась: секретов у них с Нелькой не было… Нелька – единственная, кто знает об Алёнкином отце.
Обняла подругу, улыбнулась:
- Рассказывай. У тебя кто-то появился?
Нелька медленно и томно опустила ресницы:
- Нуу… появился.
- И – что?.. Мне не расскажешь? Нель!..
-Расскажу… как-нибудь… – глаза Нелька так и не подняла…
Перед выходным Ольга решила, что проведут они его вдвоём с мужем – на даче. Только надо навести порядок: свекровь давно там не бывала – с малышкой на руках некогда заниматься дачей…
И после пар Оля отправилась в Сосновку.
Поморщилась: в спальне накурено, постель не убрана… Надеялась – просто вытрет пыль и вымоет полы, а тут уборки – непочатый край… Но – делать нечего: раз уж приехала…
Под подушкой… лифчик.
Модного телесного цвета.
Отчего-то вспомнилось: Нелька недавно купила такой…
Ольга в недоумении рассматривала светло-бежевый лифчик… А взгляд упал на подоконник.
На подоконнике – заколка для волос.
Нелька сегодня утром как-то устало и счастливо сетовала, что где-то забыла свою любимую заколку…
За калиткой остановилась машина.
Ольга расслышала Нелькин смех – звенящий колокольчик… Такой не спутаешь с другим.
Виталик целовал Нельку прямо во дворе.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11