Строительство первого Объекта “Укрытие” (ОУ) потребовало очень много усилий и героизма от строителей и ликвидаторов. Унесло не мало жизней и покорежило не мало судеб. В данной статье я затрону тему еще о четырех героически погибших людях, это были пилоты вертолета МИ-8 который разбился буквально в нескольких метрах от стены саркофага осенью 1986 года.
Об этой аварии известно очень мало, так как она скрывалась очень долгое время.
Ни одного сообщения о гибели вертолета в советской печати не появилось.
Момент падения вертолёта Ми-8
Вячеслав Жеронкин со своими коллегами (посередине Вячеслав Жеронкин). Фото из личного архива Вячеслава.
В тот день на площадке объекта “Укрытие” проходил митинг. Саркофаг еще не закончили, но уже возвели “великую стену”, прикрывшую основной развал. И решили это отпраздновать. А без торжественного собрания какой праздник? Длинная “рука” бетононасоса подняла красный флаг. Военные музыканты, по команде сняв респираторы, заиграли марш. Звучали речи, вручались грамоты.
А под конец митинга в небе появились военные вертолеты. Они по очереди подлетали к саркофагу и поливали его дезактивирующим раствором. Такой эффектный кадр съемочная группа Западно-Сибирской студии кинохроники упустить не могла. Кинооператор Виктор Гребенюк вел панораму за вертолетом, и вдруг… машина “споткнулась” и устремилась к земле. Через несколько секунд все заволокло черным дымом…
Пленку-позитив и фотографии отдали правительственной комиссии, негатив предусмотрительно оставили себе, — вспоминает режиссер Валерий Новиков. — Ни одного сообщения о гибели вертолета в печати не появилось, хотя в ту пору “чернобыльские” материалы не сходили со страниц газет. Кто-то могущественный наложил табу на эту информацию. Тогда фильмы, да и все, что касалось Чернобыля, выходило в свет только с визой группы экспертов при Министерстве среднего машиностроения. Там сказали — тоже вежливо, но твердо, — что о возможности использования кадра не может быть и речи. Кадр вырезали. Но позже он все-таки вошел в фильм — цензура смилостивилась.
Когда мы попытались выяснить фамилии погибших летчиков, нам вежливо, но твердо было сказано: данный факт огласке не подлежит. Удалось только выяснить номер машины и то, что ее командир лишь недавно вернулся из Афгана…
За день до катастрофы.
1 октября 1986 года, экипаж МИ-8 после очередной ходки к ректору приземлился. На борту, кроме специалистов, был и фотожурналист украинского отделения АПН Игорь Костин. “Слушай, — сказал ему командир экипажа, — мы Афган отлетали, и ни одной фотографии. Обидно. Сделай нам фото, пусть от Чернобыля память останется!” Обычно фотокоры-профессионалы не делают снимков “на память” — на всех желающих пленки не хватит. Но здесь такой случай! Отказать невозможно. Экипаж и пассажиры выстроились у машины, Костин нацелил объектив, но вдруг увидел, что кадров больше нет — вся пленка израсходована. Но чтоб не обидеть ребят, для виду взвел затвор. И тут… выскочил “лишний”, 37-й кадр (редко, но такое бывает: пленки отмотано чуть больше или она неровно отрезана). Так и получилось это “фото на память”.
Экипаж.
Владимир Константинович Воробьёв
Экипаж вертолёта Ми-8MT с бортовым номером 30:
-Командир вертолета был капитан Владимир Константинович Воробъёв (родился 21 марта 1956). Да, ему было всего лишь 30 лет. Но несмотря на свой возраст уже не раз вырывался из лап смерти, прошел тернистый путь в Афганистане. Чернобыль остановил его жизненный путь.–
…Почему командир экипажа — летчик 1-го класса, 30-летний капитан Владимир Воробьев за день до катастрофы отослал родным в Ярославль все свои вещи, да еще положил в посылку купленное жене золотое колечко? Ведь в письме, отправленном 13 сентября домой из Чернобыля, писал: “Пробудем мы здесь 1,5 месяца…” До Чернобыля Воробьев дважды избегал верной смерти. Как-то его мотоцикл столкнулся с грузовиком. Мотоцикл разбился вдребезги — Владимир остался жив (об аварии он никому не рассказывал, семья узнала об этом уже после его гибели). А еще раньше, в Афганистане, когда подбили вертолет, он — единственный из экипажа — выжил. Из госпиталя домой писал: “Мужики говорят, что я в рубашке родился. Ведь не шутка — с 70 метров порхать”. Роковое совпадение: в Чернобыле их вертолет “порхал” практически с такой же высоты…
Перед отъездом в зону, вспоминала потом его жена Валентина, он всю ночь не спал — сидел и смотрел на спящих детей. “Сергейка, Оксанка, слушайтесь маму!” — написал им в первом же письме из Чернобыля. И подпись печатными буквами “ПАПА”. На предсмертном снимке видно, что Воробьев, храбрый, семижильный человек, безмерно устал — это выдают лицо и руки. Судьба, дважды хранившая от гибели, на этот раз не уберегла.
После Афганистана Чернобыль казался совсем не страшным
Леонид Иванович Христич
-Бортмеханик старший лейтенант Леонид Иванович Христич
(родился 28 февраля 1953) был в Афганистане, когда подбили его вертолет, он своими руками прикрывал трещину в топливном баке.
Но Бортмеханика Леонида Христича судьба уже смогла сберечь один раз — в Афганистане. Весь пропитался горючим, достаточно было искры — и он превратился бы в горящий факел. (За тот полет Христич получил орден Красной Звезды)… На снимке его лицо в тени. Случайно ли?
– Он никогда не выставлялся, — вспоминает его жена Люба. — Другим уже капитанов поприсваивали, а мой все в старших лейтенантах ходит. Я иногда возмущалась, а он улыбался: еще успею! Мягкий и застенчивый, безотказный, после полетов вечно чинил друзьям телевизоры и магнитофоны, всегда как бы в тени — и при этом 365 боевых афганских вылетов.
Беду Люба почувствовала на расстоянии — у них с Леней была очень сильная душевная связь. В день катастрофы, ближе к вечеру (вертолет разбился в 17.30) ее охватила паника. Металась, сама не своя, по квартире. Уложила сынишек спать, прикорнула рядом, но всю ночь так и не сомкнула глаз. Рано утром в дверь позвонили: Лени нет… “А ведь после Афганистана Чернобыль казался мне совсем не страшным, — грустно говорит она. — Тем более, что газеты и радио высмеивали паникеров, доказывали, что ситуация под контролем. И первое чувство было: “Леня, как ты мог? Почему?!”
Александр Евгеньевич Юнгкинд
-Штурман капитан Александр Евгеньевич Юнгкинд (родился 15 апреля 1958) вообще не мог привыкнуть к мирной жизни, рвался в Афганистан, куда его не взяли по состоянию здоровья. Попал в Чернобыль. Через 4 месяца после смерти у него родился сын.
– Почему Чернобыль? Как Саша попал туда, когда вернется? — недоумевала Лена, жена штурмана старшего лейтенанта Александра Юнгкинда. Александр, по всем расчетам, должен был находиться в Афганистане. В их военной части формировалась эскадрилья, он написал рапорт с просьбой послать его в Афганистан. Так почему же Чернобыль? Уже после смерти мужа Лена получила запоздалое письмо, где он сообщал, что в Афганистан его не взяли по состоянию здоровья, отложили отъезд на год.
Сама судьба берегла Александра от войны, но… он не захотел ей подчиняться! Военный до мозга костей, всегда рвался на передовую. Не получилось с Афганом — значит, будет Чернобыль. В Забайкальском военном округе, в Нерчинске, Александр “слетался” с капитаном Воробьевым. Чуть позже к ним присоединился Леня Христич, прибывший из Могочи. Вот такой сборный экипаж и отправился в зону. Чернобыльский снимок передал военную — с шиком — выправку Александра.
Через четыре месяца после гибели Александра у него родился сын, которого он так ждал. В честь мужа Лена назвала мальчика Сашей.
Николай Александрович Ганжук
Пассажир
-Старшему прапорщику Ганжуку Николаю Александровичу было всего лишь 26 (родился 26 июня 1960). Наземный механик, он с радостью воспринял предложение экипажа Ми-8 полететь с ними. Для чего именно, неизвестно. Но этот полет оказался для него и последним.
Вдовы
– В Москве открывался мемориал жертвам Чернобыльской АЭС, — вспоминает Елена. — На митинге говорили о первых жертвах аварии — пожарниках, работниках станции. О том, что там погибли вертолетчики, которые тоже внесли свой вклад в ликвидацию последствий аварии, не сказали ни слова. Мы стояли в стороне и тихо плакали — было обидно, что у нас так быстро все забывают…
Вдовы вертолетчиков встретились только в 1992 году, а до этого они ничего не знали друг о друге. И теперь вдовы собираются каждый год — Валентина Воробьева, Любовь Христич, Елена Юнгкинд и … Людмила Ганжук, жена авиамеханика, который полетел с экипажем.
Для чего летали вертолёты над станцией?
Вертолёты летали для ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. На вертолёт загружали клей ПВА (2.5 тонны), и заливали им крышу станции. Это нужно было для того, чтобы хоть как-то остановить распространение радиоактивной пыли, потому что она была везде, и её нельзя было собрать ничем, кроме как залить клеем.
Когда клей застывал, его резали на большие рулоны и увозили на утилизацию.
Почему вертолёт Ми-8 потерпел крушение?
Как рассказал Вячеслав, катастрофа произошла где-то в пять вечера. Солнце было на закате и часто слепила пилотов. Вячеслав Жеронкин тоже в тот день участвовал в ликвидации последствий аварии. Он также сливал клей ПВА загружённый на Ми-8.
Как рассказал Вячеслав, он вместе с экипажем сделал за день уже 5-6 заходов, возвращался на базу, было часов пять вечера, и над ними пролетел тот самый вертолёт который разобьётся. Всё дело в том, что весь экипаж жаловался на три крана, которые очень сильно мешали, на тросе висела рельса по которой можно было ориентироваться где трос. Но её убрали, и в тот момент когда трагичный вертолёт летел заливать клей ПВА, он просто не заметил трос из-за слепящего Солнца.
Командир разбившегося вертолёта со своими коллегами (командир 4-й слева).
…Солнце шло на закат, когда экипаж МИ-8 пролетал под стрелой 160-метрового немецкого крана. Крановщик оставил стрелу развернутой немного влево. Внизу, на площадке, заканчивался митинг. Они загляделись вниз? На миг ослепило заходящее солнце? Или сказалась непомерная, нечеловеческая усталость? Вертолет зацепился за трос крана, и в один момент Ба-Бах, и вертолёт с "брызгами" лопастей переворачиваясь летит вниз. У Вячеслава в тот момент была паника о случившемся, но им было приказано вернутся на базу.
После чего, просидев несколько часов на базе, Вячеславу звонят и спрашивают о Володьке, друге Вячеслава.
- Володька твой друг? Лети за ним, за телами...
Когда тела привезли, они были очень сильно обожены и фонили радиацией очень сильно. Пролежав несколько часов бок о бок с реактором, выжить было шансов 0, да и при самом крушение вряд-ли бы кто выжил.
Если бы вертолёт упал на 3-й реактор, всё могло бы быть трагичней, особенно если бы реактор не вывели из рабочего положения. Но вертолёт упал вдоль стены 3-го реактора.
С дня трагедии, прошло 33 года, и мы должны почтить память тем, кто погиб или остался инвалидом, спасая мир от радиоактивной заразы!
Свидетелем катастрофы по воле судьбы стал тезка командира экипажа — полковник Воробьев Владимир Александрович. Когда-то (они вместе служили в Германии) Воробьев-старший учил Воробьева-младшего летать. И вот в Чернобыле они встретились: полковник руководил полетами группы вертолетчиков. В тот момент он на боевом вертолете МИ-24 “висел” в какой-то сотне метров от чернобыльской “трубы” рядом с машиной своего “крестника”. Младший Воробьев погиб на глазах старшего.
– Звоню полковнику в Одессу, — рассказывает отец Владимир. — Жена берет трубку и в сердцах: “Вы знаете, какой он был в Чернобыле? У него лицо было, как задница павиана, от болезни…”
А сам Воробьев говорит всегда ровно, бесстрастно: “Стрела крана была справа, а слева”.
— “Вы уверены? — переспрашиваю.
— Может, вы забыли?”
И тут он медленно, ровным голосом отвечает: “Это… забыть… нельзя…”
Уже когда отец Владимир передал в Музей Чернобыля все собранные материалы, когда стал молиться за погибших вертолетчиков, в маленьком рейсовом автобусе в селе встретил человека, который был в тот день на митинге у саркофага — бывшего водителя. Тот вспоминает, что увидев столб черного дыма в полнеба, решил: “Опять рвануло”. Бросился к машине и помчался, не разбирая дороги. А ведь действительно “рвануть” могло. Вертолет упал в трех метрах от машинного зала. А если бы он рухнул на саркофаг? Несколько тонн керосина, огромной силы взрыв. Даже страшно себе представить последствия.
– Но они не упали на саркофаг, — говорит мой собеседник. — И это тоже что-то значит. Раз над миром есть Бог, случайностей не бывает. Эти люди принесли себя в жертву…
Съемку вертолета практически случайно сделал оператор Западно-Сибирской студии кинохроники Виктор Гребенюк.
ЭПИЛОГ
В акте о гибели вертолета МИ-8MT и экипажа указана причина - "сход направляющего винта вертолета".
Памятник, смотри фотографию, установлен рядом с вертолётной площадкой, которая до сих пор используется по назначению.
Когда в Москве открывался мемориал памяти жертвам Чернобыля, о экипаж Ми-8 даже не вспомнили. А вклад этих людей в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС трудно переоценить. Ради других они жертвовали своим здоровьем. Как оказалось, и жизнью тоже.
