По данным ВОЗ, расстройство аутистического спектра диагностируют у 1 ребёнка из 100. С оговоркой, что реальные цифры могут значительно варьироваться и быть заметно выше.
Специалистам пока не хватает знаний, чтобы грамотно и уверенно работать с “трудными” случаями, поэтому приходится отказываться от работы с ними или искать подход интуитивно. Но оказывается, искать ничего не надо, ведь во всём мире уже широко применяют сенсорную интеграцию! О том, как она действует и чем помогает в работе, рассказала наша гостья из Марокко.
Представьтесь, пожалуйста. Кем и где Вы работаете?
Я арт-терапевт, работаю как с детьми, так и со взрослыми. У меня есть опыт работы с детьми в психиатрическом отделении, в школах для детей с особенностями развития, сейчас в основном принимаю у себя в кабинете.
Работая с детьми с расстройством аутистического спектра, я иногда испытывала затруднения в налаживании контакта. Приходилось придумывать, как наладить работу, какие пути помощи могут быть более эффективными. Пробовала разные способы и, видимо, интуитивно была на правильном пути.
Просмотрев ознакомительный вебинар с Светой Ревич о сенсорной интеграции, поняла, что уже встречалась с такими детьми и у меня просто не хватало знаний, чтобы с ними работать. Я, конечно, пошла на этот курс. Он совпал с другой моей учёбой, поэтому в начале было трудно, но всё прошло хорошо.
С какими запросами родители приводят к Вам детей?
Часто приводят детей с аутизмом – родители хотят направить их, дать подходящую творческую активность. Есть дети с трудностями в учёбе, таких очень много. Бывают ребята, с которыми работаю арт-терапевтическими методами, и сейчас я понимаю, что у многих присутствуют проблемы именно сенсорной интеграции. Я и раньше замечала, что некоторые дети больше любят работать, например, с водой. Была одна маленькая пациентка, которая очень любила всё жидкое, и я старалась дать ей возможность больше взаимодействовать с водой, с жидкой глиной или с акварельными красками.
Также приводят детей стеснительных либо с плохим поведением, «непослушных». Был ребенок, про которого говорили, будто у него «нет памяти». Я говорю: «Как нет памяти, если он помнит всё, что мы делали на прошлом занятии?» Почему-то с учёбой были проблемы, его в 9 лет даже забрали из школы на домашнее обучение. Но мы с этим мальчиком взаимодействовали нормально.
Обычно родители формулируют конкретные проблемы детей, но я уверена, что многие хотят поместить ребёнка в такую атмосферу, где он станет более успешным.
Ирина, какие сложности у вас возникали в работе до обучения сенсорной интеграции? Как решали эти сложности раньше?
Мое образование и практика имеют психоаналитическую ориентацию. Я работаю как арт-терапевт и цель моей работы – не только чтобы ребёнок что-то нарисовал или сделал. Мне важно создать рабочий творческий альянс с ребенком, дать ему возможность высказаться, создать терапевтические отношения.
Подход я искала интуитивно: если детям было интересно плескаться — мы плескались. Если они хотели барабанить, извлекать звуки — мы это делали. В общем, старалась идти за ребенком, придавать занятию смысл в глазах ребёнка.
В какой момент поняли, что Вам не хватает обычных инструментов, и заинтересовались сенсорной интеграцией?
Я и раньше слышала о сенсорной интеграции. Когда я работала в госпитале, там планировалось обучение, но из-за пандемии оно не состоялось.
На курс я решила пойти после вступительного вебинара, в котором Света Ревич объясняла, что такое сенсорная интеграция. Я поняла: есть дети, которым нужен просто другой подход, нужно больше сенсорной интеграции, чем каких-то других занятий, потому что возможно они ещё к этому не готовы.
Например, я сейчас работаю в ассоциации, куда приходят дети 5-6 лет с аутизмом и гиперактивностью. Если бы я не была знакома с методами сенсорной интеграции, я бы не смогла с ними взаимодействовать: это «сложные», неговорящие дети. После этого курса я стараюсь находить способы взаимодействия с ними исходя из знаний, полученных на курсе. Если вижу, что ребенок лежит на полу, я понимаю, что ему необходимо в этот момент полежать на полу, и взаимодействую с ним именно так, не пытаюсь его поднять и посадить.
До курса я бы сказала, что этих детей я не возьму в практику, потому что не смогу с ними работать.
Когда Вы проходили обучение по сенсорной интеграции, обнаруживали какие-то ошибки в своей работе, которые делали раньше?
Да, возможно. С некоторыми детьми я не могла установить контакт, но если бы я раньше узнала о методах сенсорной интеграции, я бы попыталась с ними работать с помощью этого метода. Как Света объясняла, мы не можем перепрыгнуть через ступени: если у ребенка наблюдаются пробелы в обработке сенсорных сигналов, мы не сможем идти выше. Точно так же, как невозможно построить прочное здание, если фундамент недостаточно надёжный.
Ирина, возникали ли какие-то сложности с внедрением новой методики в привычную работу?
Сложностей не было, наоборот: когда я рассказала знакомым, что учусь и готова взять кейсовых клиентов для практики во время учёбы (проводить диагностику и составлять сенсорную диету для получения сертификата), оказалось, при описании сенсорных нарушений многие мамы узнавали своих детей. Вместо одного у меня получилось несколько случаев, с которыми я работала.
Опишу вкратце случай, который я представила по окончанию учебы. Ребенок с задержкой речи, 1 год и 10 месяцев. У ребенка было сложное поведение: родители плохо понимали его, он иногда их не слушался, пытался убежать, однажды чуть не выбежал на дорогу. Ресурсы родителей были на исходе. При этом, в основном ребенок был любознательным, активным, любил прогулки и занятия с родителями.
И когда мы начали заполнять опросник, оказалось, что у мальчика очень много сенсорных особенностей. Например, гипочувствительность, которая проявлялась в том, что он постоянно что-то грыз. Мама говорила, что её сын просто очень любопытный и разгрызает тюбики, чтобы посмотреть, что там внутри. Я предположила, что орально-моторная функция у ребенка недостаточно задействована и предложила использовать стратегии для того, чтобы нагрузить эту область.
Было ещё много разных особенностей обработки сенсорных сигналов. Была составлена сенсорная диета, которую мы корректировали примерно раз в неделю. В начале занятий мальчик абсолютно не шёл со мной на контакт, ему было гораздо интереснее исследовать пространство вокруг. Мальчик очень любил тяжелые предметы, я объяснила родителям, что таким образом малыш реализует потребность лучше почувствовать своё тело, и родители стали спокойнее к этому относиться. На занятиях я предлагала ему мячи разного размера и разной тяжести.
У ребенка не было указательного жеста, он не говорил, мало взаимодействовал с родителями. Мы встречались раз в неделю, корректировали сенсорную диету, периодически я консультировала маму по видео, которые она присылала. Постепенно малыш стал обращать на меня внимание, мы стали играть втроем с мамой, катать мячики, что-то передавать. После сенсорных активностей у него появился указательный жест и потихоньку ребенок начал разговаривать на «детском» языке. Было непонятно, но уже началась модуляция речи. Я считаю, это очень хороший результат.
Кроме сенсорной диеты, я предлагала специальные занятия для дома. Было ещё много тонкостей, которые помогли облегчить семье жизнь, улучшить ситуацию с едой. Прогресс был очень хороший, и родители его тоже заметили.
Хочется отметить, что этот метод предполагает тесное сотрудничество с семьёй, позволяет родителям полностью включиться в коррекционные занятия.
И еще важно отметить такую вещь: когда проходишь опросник с родителями, получается хороший рабочий контакт. Я заметила, что родители начинают задумываться и смотреть на своего ребёнка как бы со стороны. Мамы не железные и часто нервничают, когда ребёнок ведёт себя нетипично, но когда им задаешь вопросы, они начинают анализировать, выстраивать какие-то связи и понимают, что ребенок так ведёт себя не потому, что он плохой и хочет баловаться, а потому, что он по-другому не может!
Семейная динамика меняется в корне, находятся какие-то активности для ребенка, для всей семьи, меняется взгляд семьи на ребенка. Это очень важно.
Есть ли у Вас ещё реальные примеры применения знаний сенсорной интеграции на занятиях с детьми?
Могу рассказать о случае в специализированной ассоциации для детей с аутизмом. Мои интервенции в этой ассоциации совпали с началом обучения на курсе. Знания, которые я получала, помогали мне увидеть истинные потребности этих детей и включать это понимание в составление коррекционной программы.
Учитель пытался удерживать ребенка на стуле, он же постоянно стремился сползти под стол. Я принесла большой мяч для фитнеса, ребёнок с удовольствием начал на нем пружинить, ложиться, балансировать - мы с ним провели серию игровых упражнений на мяче. После чего я предложила ему сидеть на мяче. Тогда ребёнок взял мяч, сам его отнес, убрал свой стул, сел на мяч и стал заниматься.
Этот пример показывает, как важно «идти за ребенком», находить компромисс между педагогическими задачами и потребностями детей.
Был ещё такой случай. Ко мне на занятия ходила 5-летняя девочка. В саду она плохо себя вела, падала на пол, воспитательница не могла с ней справляться. Но на самом деле она умненькая, хорошо разговаривала по-русски. Её отдали во французский детский сад и, хотя она понимала по-французски и могла что-то объяснить, она отказалась общаться с кем-либо в саду и использовала только жесты.
Не знаю, что произошло в саду, но девочка возвращалась домой грустная, поэтому мама привела её ко мне. Я попросила маму заполнить опросник, который помог нам выявить сенсорные особенности ребёнка, также мы уделили внимание её психологической проблеме в саду. Мы вместе составили сенсорную диету для дома, которая помогла малышке лучше спать, избавиться от кошмаров. В саду дела тоже наладились, она начала общаться с воспитателями и детьми.
Получается, я смогла помочь маме понять потребности своего ребенка, а девочке - справиться со сложностями адаптации в детском саду.
Ирина, Вы можете сказать, что вышли на новый уровень в работе благодаря сенсорной интеграции?
Конечно, это новый уровень работы. Если раньше я могла работать с детьми, с которыми уже есть контакт, и у меня был только один рабочий инструмент, то сейчас я совмещаю сенсорную интеграцию с арт-терапией.
Как будто сложился пазл, я получила новый инструмент для работы, которого мне как раз не хватало.
Как Вы считаете, для чего психологу, логопеду или педагогу нужны знания по сенсорной интеграции?
Сенсорная интеграция помогает понимать ребёнка, устанавливать контакт с родителями и налаживать взаимоотношения между родителем и ребёнком. Когда этот контакт недостаточно продуктивный, ребёнок и родители живут как бы сами по себе, не понимают друг друга. Сенсорная интеграция помогает понять, что сегодня необходимо ребёнку – например, научиться выражать свои чувства или начать их чувствовать? Мы же не можем выражать, не начав их чувствовать, правильно? Это ступенька, на которую надо подняться прежде, чем пойти дальше.
Этот курс открыл для меня много полезных вещей и дал больше свободы в выборе стратегии для терапии. Я уже не думаю, что ребёнок аутист и что мне с ним делать, если он не идёт на контакт.
Также метод сенсорной интеграции помог наладить работу не только с детьми, но и с их родителями, семьей в целом. Теперь я могу посоветовать не только сенсорную диету, но и подсказать, как организовать быт ребёнка, учитывая его особенности обработки сенсорной информации.
В коммуникации с родителями не возникает сложностей?
Ни с одним родителем не возникло сложностей. Наоборот, они вспоминают, как было, когда ребёнок был совсем маленький, анализируют наследственные факторы. Они начинают понимать, когда ребёнок приходит из школы и не хочет сразу садиться за уроки, можно предложить ему принять душ, отдохнуть, и говорят: «Кстати, почему бы и нет». Не потому, что они этого раньше не знали. Просто когда есть третий человек, который может им помочь посмотреть на ситуацию со стороны, внимание родителей тоже переключается.
Ирина, что скажете тем, кто ещё сомневается, нужно ли им проходить обучение по сенсорной интеграции?
Я бы посоветовала учиться, потому что это реально обогащает практику, помогает лучше понимать проблемы. Мы все в какой-то момент встречаемся с трудностями, которые мешают нам идти дальше. Не надо закрываться.
Я, например, была очень далека от сенсорной интеграции. В нашей стране нет эрготерапевтов, сенсорной интеграцией занимаются специалисты по психомоторике, но их мало. Я сомневалась, смогу ли заниматься, ведь у меня нет оборудования. Но минимально оснастила свой кабинет большими мячами, какими-то предметами.
Я стала стала лучше понимать потребности моих пациентов, реагировать на конкретные трудные ситуации в семье и помогать находить решения.
При этом я сохраняю свою психологическую, арт-терапевтическую практику такой, как она была, но использую и другие возможности.
*****
Если и Вы хотите лучше понимать потребности детей, чтобы увереннее себя чувствовать с любыми детьми и не бояться «сложных» случаев, регистрируйтесь на бесплатный 2-дневный вебинар для специалистов, получайте бонусы и сразу применяйте современный подход в работе!
Количество мест ограничено, бронируйте своё по ссылке:
