Однажды меня послали в Москву. На какую-то библиотечную конференцию, где умные дяди и тети со всего мира обсуждали, как спасти то, что спасти нельзя. Мне было поручено выступить и тоже что-нибудь обсудить. И я поехала из Ростова в столицу.
Коробок, разумеется, отправился со мной. В те времена мы были молоды, бездетны и надолго не расставались, потому что любовь. Кроме того, Коробок сильный.
Помимо выступления на конференции у меня была еще одна ответственная задача - попасть на встречу с Ириной Токмаковой (знаменитый детский писатель и переводчик) и Никой Гольц (знаменитый иллюстратор детских книг). В библиотеке, где я тогда работала, мне выдали стопку их книг и поручили "подписать" - получить автографы авторов. Для коллекции.
Вот эта-то стопка и была нагружена на Коробка, который в те времена вообще-то гораздо больше интересовался рок-музыкой, чем детской литературой. Но куда ж ему было деваться...
Мы приехали в Москву, и в назначенный день отправились на встречу.
В читальном зале детской библиотеки собрались, в основном, взрослые - библиотекари, учителя, родители. Коробок оказался единственным мужчиной и смотрелся на общем фоне как сторожевой пес на собрании болонок.
Токмакова - аристократичная, сдержанная - и Ника Гольц - маленькая, улыбчивая, похожая на старого эльфа - рассказывали о своем творчестве, отвечали на вопросы. Публика восторженно внимала, задавала вопросы. Щелкали фотоаппараты.
Я тоже слушала, затаив дыхание, ибо для меня Токмакова и Гольц - кумиры босоногого детства.
Потом основная часть закончилась, и всех желающих пригласили подойти подписывать книги.
Желающими оказались все.
Я оглянулась в поисках Коробка, который с нашей стопкой прятался за колонной.
За колонной никого не было. Стопка лежала рядом на столике.
Ну блин, пошел пиво пить курить, подумала я. Раздраженно сгребла книги и, пыхтя от возмущения, встала в очередь на подпись.
Прошло минут десять. Коробок не появлялся. Я закипала.
В очереди передо мной оставалось всего несколько человек, когда по залу пронесся шорох.
Я хотела обернуться, но не успела. Толпа расступилась, пропуская вперед моего мужа.
Запыхавшийся, взлохмаченный, он держал в руках две алые розы.
Наклонился и протянул их двум старухам - в которых все присутствовавшие видели гениальных художников, и только мой муж заметил уставших женщин.
Я никогда не забуду дрожащую руку Токмаковой и ее благодарную улыбку. Слезы, блеснувшие в глазах Ники Гольц. И выражение, промелькнувшее на лицах большинства присутствовавших.
Потом мы с Никой Гольц стояли рядом у гардероба. Оказалось, что узоры на моем свитере и ее кофте почти одинаковые. Она ласково засмеялась:
- Смотрите, прямо как две сестрички. Ваш тоже из Швеции?..
Я утвердительно кивнула.
А она посмотрела на Коробка, который получал у гардеробщицы наши куртки, коснулась моей руки своей легкой сухонькой ладошкой и тихо сказала:
- Знаете, я вам немножко завидую.
Я ответила:
- Знаете, я, кажется, тоже...
Больше мы никогда не виделись. Ника Гольц умерла через два года, Ирина Токмакова - через восемь лет после этой встречи. Обеим было под девяносто.
А я до сих пор себе немножко завидую...
P.S. С днем рождения, дорогой. Спасибо тебе за всё - и за те две розы тоже.
____________________________
Лайки, комментарии и репосты в другие соцсети строго приветствуются.
