Раскаяние, или, в более церковном значении, покаяние – это важнейшее христианское понятие; оно является основой и содержанием одного из христианских таинств – исповеди (покаяния).
С призывом к покаянию обратился к людям Иоанн Креститель. С этого же призыва началось общественное служение Господа нашего Иисуса Христа:
«С этого времени Иисус начал проповедывать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное». Мф. 4.17.
Каяться в своих грехах должен и каждый человек, точно так же и целые народы должны приносить плод покаяния за свои общественные грехи. Если этого не происходит – это имеет печальные последствия как для отдельного человека, так и для народов и народностей – они не просто жестоко страдают, но зачастую умирают и исчезают с лица земли.
Тут как бы нет ничего странного – это просто реализация важнейшего библейского и христианского принципа, по которому наказанием за грех является смерть, следовательно избежать ее можно только через раскаяние в грехе:
«Ибо возмездие за грех – смерть…» Римл. 6.23.
Что ж, тем страннее выглядит случай, когда человек, кажется, покаялся, но все равно умер.
Речь идет об Иуде. За предательство Христа он взял у первосвященников известные 30 серебренников, но вот что произошло с ним вскоре:
«Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам и старейшинам,
Говоря: согрешил я, предав Кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам.
И бросил сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился». Мф. 27. 3-5.
Кажется, писание недвусмысленно говорит о раскаянии Иуды. Он не просто раскаялся, но еще и делом доказал свое раскаяние – принес обратно и бросил полученные за предательство Христа деньги.
Так что же не так? Почему же это покаяние ему не помогло – и он все-таки умер, причем самым худшим способом – путем самоубийства?
Настоящее покаяние подразумевает искренное самообвинение, когда человек полностью признает свою вину и не ищет себе никаких оправданий. Было ли это в Иуде?
Безусловно – он сам озвучивает свою вину («предал Кровь невинную») и не ищет себе никаких оправданий и даже не пытается это сделать в глазах других.
То есть его раскаяние, безусловно, искреннее и глубокое. Оно пронзило, как это и должно происходить с настоящим покаянием, всю душу Иуды, когда продолжать жить с этим сознанием греха просто невозможно.
А вот теперь – внимание! Мы подходит к ответу на вопрос, что же «не так» в этом покаяние.
Иуда раскаялся, но одновременно и взял на себя функцию собственного судьи, вынеся себе приговор и лишив себя жизни. Однако нигде ни в какой библейской или церковной практике мы не найдем оправдания подобных прецедентов.
Человек, безусловно, должен себя «судить» и «осуждать», но вот приговор себе выносит не он. Это должен сделать Бог.
В церковной жизни подобный «приговор» выносит священник, который властью, данной ему от Бога, и определяет согрешившему человеку то или иное «наказание» - епитимью.
А уж тем более не должен человек, как Иуда, брать на себя функции собственного палача.
Сейчас мы только можем предполагать о мотивах подобного поведения Иуды. И их скорее всего могло быть два.
Первый мотив – гордыня. Гордыня, которая поставила Иуду выше Бога и присвоила ему Божьи функции – функцию вынесения и исполнения приговора. Иуда не захотел стерпеть собственного унижения в виде осуждения его современников и тем более апостолов, с которыми находился столько времени. Для его гордыни это было невыносимо. Лучше смерть – и он это делает.
Получается, раскаявшись в одном грехе, – предательстве, он впал едва ли не в больший грех – гордыню, которая и привела его к такому печальному концу.
Второй мотив – неверие. Неверие в виде недоверия Богу. Он просто не поверил в то, что Бог действительно сможет простить ему такой «чудовищный» грех и впал в отчаяние. А уже отчаяние и привело его в петлю.
Поверить в милосердие Божие, прощающее любой грех, он не мог – видимо, потому что судил себя, опять же по себе.
Он бы ни за что не простил подобное предательство по отношению к самому себе, а значит, и Бог его не простит. То есть он собою подменил Бога – и круг смыкается - ибо мы опять уперлись в гордыню.
И совсем не случайно, параллельно с повествованием о предательстве Иуды, в Евангелии идет повествование о другом предательстве – предательстве Петра. Давайте сравним их поведение и возможные его мотивы.
Этот апостол, так же как и Иуда, предал Христа, пусть не столько непосредственно, как это сделал Иуда, но тоже достаточно демонстративно и ярко, чтобы ни у кого из последующих читателей Евангелия не было в этом сомнений.
Причем, он даже трижды отрекается от Христа, как это Он ему и предсказал, совсем незадолго на Тайной Вечери.
Про апостола Петра в том же Евангелии от Матфея сказано:
«И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. И вышед вон, плакал горько». Мф. 26. 75.
Раскаяние Петра было не менее глубоким, чем у Иуды. Но характерный факт – Иуда не плачет, Петр плачет. Первый признак того, что за раскаянием в одном грехе стоит другой грех; - грех, который слез, во всяком случае, публичных, ни за что не допустит – гордыня.
И далее – если проверить Петра на оба «мотива Иуды», мы видим, что они не имели место после его предательства.
Петр готов пройти публичное унижение в глазах «общественного мнения» и учеников Иисуса Христа. Он не попытался скрыть свое предательства Христа – и это является подтверждением подлинности его раскаяния.
И уж тем более никаких мыслей о собственном «палачестве» у Петра не возникает. Казнить самого себя мог только отчаянный гордец, каким был Иуда, но точно не Петр.
У Петра нигде не прослеживается никаких сомнений и в милосердии Божием, в том, что Бог может ему его вину – и это действительно подтвердилось явлением Христа Петру после Его Воскресения, когда Христос вернул ему его апостольское достоинство трижды повторенным повелением: «Паси овец моих». Ин. 21.17.
Подведем итог.
То, что «драма покаяния», описанная в последних Евангельских главах Нового Завета – тема актуальная и сейчас, подтверждается как художественной литературой, так и личным опытом каждого человека.
В литературе – это Ставрогин в романе Достоевского «Бесы». Человек, растливший девочку, и решивший провести публичное «покаяние» в этом грехе, просто не выдержал тяжести задуманного и сделал то же, что сделал Иуда – повесился.
Он не «прошел» по тем же мотивам, что и Иуда – не выдержал тяжести публичного осуждения и тяжести неверия в милосердие Божие. Сломался, как Иуда, под грузом собственной гордыни.
Для каждого из нас во всем это тоже большой урок. Каясь в одном, не впадаем ли мы в еще больший грех – гордыню? Не начинаем ли бесконечно поддавливаться стыдом и сомневаться в милосердии Божием?
Чтобы этого с нами не было – пусть пример Иуды послужит хорошим предостережением.
