Гости начали приезжать с вечера пятницы.
Девчонки, подруги младшей дочери «моего», стали подтягиваться немного раньше. Кого-то привез Никита, старший сын Игоря, кто-то (из продвинутых «уже за рулем» в свои 18-19) приехал днем сам, «подхватив» с собой еще кого-то. В общем, девиц в возрасте от 18 до 20 к ночи пятницы было человек десять точно.
Мужчины, друзья и коллеги Игоря, приезжали вечером и в ночь. Видимо после работы потому что. Их тоже было под утро примерно десять человек.
Забавно, что я оказалась в «возрастной дырке» – в мои 28 для подружек дочери я была «старой теткой», на которую переносилось неприязненное отношение, транслируемое дочерью Игоря.
А его приятели «за сорок», с любопытством и свысока разглядывали меня как «соску» своего друга.
Нет, ну конечно, внешне все было чинно и важно и с показным уважением в мой адрес. Никто бы не рискнул демонстрировать свое истинное отношение, но это отношение я чувствовала спиной и тем что пониже спины.
Только сын Игоря, Никита, похоже не стремился быть в гуще этого праздника жизни, с видом смиренным выполняющего «обязаловку», сидел во дворе, в дальнем углу, покачиваясь на садовых качелях, в наушниках и с ноутом.
Он уже привез продукты, девчонок, если что - мог обреченно «сгонять» еще за чем-то, но не считал нужным суетиться, типа – помогать шашлыки готовить, или стулья таскать.
Тем более, что для работы «подай-принеси-подобострастно улыбнись» был Али, помощник по саду, дому и вообще всем хозяйственным делам.
Али суетился с мангалом и казаном, колдуя над приготовлением пиши для хозяина, изображая отчаянное старание.
Ему на вид было где-то 60 лет, хотя сложно было определить точно, а спрашивать и смущать его излишним вниманием не хотелось.
Моя роль, то есть что делать то мне, чем заниматься, в этом празднике мне была не слишком понятна. Ну да, мы встречаемся с Игорем вот уже почти два года. Но, как правило, наши встречи проходят один на один. И в таком составе нам вполне комфортно. Не надо соответствовать чьим-то ожиданиям и поддерживать светскую беседу, выдавливая что-то из себя несвойственное.
Игорь долго не спешил знакомить меня с друзьями и детьми. Не любит сложностей во взаимоотношениях, «терок» и выяснений «кто она тут такая». Мужчины вообще теряются между детьми, любовницами и женами, чувствуют себя загнанными мальчишками, нашкодившими вроде, но одновременно качающими свои права, застряв в подростковой борьбе за самостоятельность.
Мой Игорь, будучи «крутым мэном» в глазах своих друзей и коллег, авторитетным и жестким руководителем, со мной мог быть ребенком, мальчишкой, мог показать свою неуверенность и почувствовать заботу и защиту, но при других надевал костюм хозяина, авторитетного «решалы» и строгого отца.
Иногда он тяготился чувством вины по отношению ко мне, что не водит меня к друзьям, не знакомит с родителями. И с детьми, и с друзьями первый контакт мой состоялся только через полтора года наших встреч. Я не мешала ему совеститься, если нравится ему «пострадать», пусть пострадает. Не буду же я говорить ему, что замуж на него не пошла бы, даже если бы он и позвал.
За время нашего знакомства я поняла, что статус мой подруги-любовницы самый комфортный в случае с Игорем. Потому как он понимает, что вроде не имеет прав особых на мою волю, поскольку я ему не жена. Поэтому «не зарывается», как поначалу, когда пытался контролировать мою жизнь.
Представляете, просматривал мой телефон, мог устроить сцену ревности из-за контакта с представителем мужского пола? Но, натыкаясь на мое «непонимание» такого его поведения, быстро откатывал назад со словами, ну, да, я как бы права то не имею…
Не имеешь.
Выйди за такого, и он будет требовать сообщать ему, когда ты вышла из дома и полный отчет, где ты была и что делала, а еще будет поучать тебя, как правильно мыть посуду.
Да фигушки.
Мне хорошо с ним, пока он не начинает строить мою жизнь по своим понятиям.
А ему хорошо со мной, потому что я не «подминаюсь» и не становлюсь скучной и предсказуемой, как его бывшая.
Конечно, все это временно. Мы это знаем, оба.
Например, когда-нибудь я захочу семью и детей, а это – не его вариант точно.
Но, поговорка - нет ничего более постоянного чем временное, подтверждает себя тем, что отношения наши перевалили уже второй год существования.
И тем не менее, наша экосистема хорошо существует только в замкнутом виде. А вот сегодня у меня такое чувство, что все, кто ввалился в нее в этот день рождения Игоря, выдавливают меня из этой системы.
Я зашла на кухню, где чирикал «курятник» дочери Игоря, меня «просканировали» взглядами, даже не кивнув в мою сторону.
А то, я же ворую ресурсы у их подружки, потому что я – «эта», которая папина.
Ну ладно, я по-хозяйски взяла себе йогурт из холодильника, готовить при них яичницу, как я люблю, я не стала, спину сверлить будут своими солидарными с подругой взглядами.
Вышла на веранду.
Вокруг большого стола сидели вальяжно развалившись «друзья и коллеги». Все за сорок. Все как-бы успешные, у которых еще всё ого-го.
Игорь там, где-то в глубине этого общества, принимает поздравления, глазки уже слегка осоловевшие.
На столе огромная бутылка виски, на подставке, чтоб можно было наклонять и наполнять стаканы.
Молодцы, мальчики, пить начали уже с ночи.
Интересно, что не одной женщины с собой не привезли. Странно даже, хотя, может чтоб нажраться спокойно и без пиления?
Там, у девчонок, «своя свадьба», они к вечеру все свалят в местный клуб. Глупо не воспользоваться тем, что «папа» платит. А день рождения его – просто повод и возможность оторваться.
Нет, я все-таки лишняя на этом празднике жизни. Зачем я тут? Один из предметов Ярмарки тщеславия? Фигуристая молодая любовница? Дополнение к его пафосной машине и дому «с садовником»?
Я прошла с йогуртом в дальний угол сада и села на качели рядом с Никитосом.
Ему, кстати, двадцать…
- Хай, - буркнул он мне, не отрываясь от монитора.
- Хай, если не шутишь, - ответила я.
Посидели, покачались, помолчали.
- как тебе праздник? – спросила соседа.
Никитос скорчил морду сомнения, типа, какой на фиг праздник.
- Понятно.
Еще помолчали. Потом я оформила решение, которое зрело еще даже не со вчерашнего вечера.
Наверно оно зрело последний год, когда влюбленность встала на накатанные рельсы отношений.
- Слушай, Никит. Я сейчас по-английски свалю. Будем считать, что у меня дела срочные нарисовались. Скучно мне тут.
Никитос поднял глаза, словно первый раз увидел меня и с пониманием кивнул.
Я встала, так же незаметно прошла мимо веранды, сквозь гостиную мимо «курятника», в спальню Игоря, собрала быстро вещи, покидав их в дорожную сумку, накинула свой рюкзачок с документами на плечо, вышла через дверь на балконе в сторону ворот, завела свою копеечку BMW , нежно любимую, хоть и БУшную, выехала и направилась в сторону Москвы, подальше от этого странного для меня праздника, на котором я абсолютно лишняя, и не только по возрасту.
Телефон отключила: пусть понервничает.
Ему полезно.
Ему это нравится.
Мой инста:
Другие мои произведения тут:
Апрельский снег.
Аллилуйя, Голливуд!
Автобусная остановка.
